Всё было у бабы Насти – и здоровье слава Богу, и сад-огород, и традиционная живность. Детки тоже были. Она любила всех, томилась, ждала в гости, но одного выделяла особенно.
Пошёл с нацистами внук воевать. А она негласно на свой пост, молитвой оберегала его. И совсем не думала бабка, что ей повоевать тоже придётся. Ну, а пока вся в хозяйстве.
Корову отдала свояку, тяжеловато с ней стало. Но договорились, крынка молока, ежели что, ей несут безоговорочно.
Ну, а свинья, куры – это необходимость. Это мясо, яйца, да и жизнь украшают. Один петух чего стоит. Соловей!
Только вот беда, Петенька стал с возрастом плошать. Начнёт кукарекать, вроде всё как положено, но на половине дистанции, вдруг споткнётся и нет его. Да и за курочками плохо следит, а уж залюбить, об этом нет и речи. Критический возраст! Нужна молодая смена. И отправилась Настя к соседке, та частенько скупляться ездила в район.
– Маняша, присмотри Христа ради мне петушка! А я помолюсь за тебя и за здравие свечку поставлю.
Маняша пообещала, и Настя ожидаючи жила себе потихоньку.
Копошилась у грядок – там травку подёргает, там землю подрыхлить. Да и в курятнике были заботы – почистить насест, собрать яйца. Да и свинье надо болтушку варить. И вот, наконец-то, Маняша пришла. Привезла, спасибо ей, не забыла.
– Смотри красавца! Порода самая что ни есть голландская. Не петух, а джентльмен.
– Ну и слава Богу, ещё бы ко двору он пришёлся.
Окрас был действительно щегольским. Чёрный как смоль, на груди белая бабочка, шея с сизым отливом. Борода торчком, как у зятя, и гребень как солдатская пилотка набекрень. Знатный жених! Перекрестила его и запустила в курятник с электоратом сближаться.
А назавтра иностранец уже выводил девушек в сад-огород. Поковыряется в земле и если найдёт червячка, то непременно квохчет, к столу подруг приглашает... И топтал их тоже справно. А если кто сдуру и побежит, то с оглядкой, не быстро ли… А как он утром орал! Вся деревня его слушает.
Только одна у него имперская замашка – людей стал стращать. Голову к земле, перья взъерошены, угрожающе квохчет. Ниндзя! Якобы, я вас предупредил, теперь сами решайте, как жить дальше.
А дальше в лес, больше дров. Прыгать стал на людей. Летит, устрашающе квохчет, якобы в щепки расклюю мать вашу homo sapiens… Перед Маняшей стыдно, дети со двора убегают. Прям наказание! Одним словом – пит-тух голландский! В этом было всё – и возмущение, и презрение, и матершина присутствовала тоже.
Да он и на хозяйку стал прыгать. Совсем оборзел! Но та была не из робких, поймает его на лету, прижмёт крылья и с головой в бочку с водой. А как перестанет ерепениться, так вытаскивает и выпускает на землю. Агрессор ошарашенно оглядывался, якобы это не Голландия, и некоторое время задумчивым был.
Но на этом не заканчивались бзики. Настя замечать стала своего петуха в компании с соседским. Вместе ковыряются в земле и червяками угощают друг друга… Что за чепуха?
Мало того! Сидят на плетне и кокетничают, пёрышки чистят. Сначала себе, потом друг другу, и приторно квохчут. Там всё – и платоническое восхищение, и любовная страсть, только курочек не вспоминали. Но это же извращение, и оно понятно откуда! В Голландии давно варят кашу ЛГБТ с русофобией.
И уж совсем очумела, когда увидела петуха на яйцах. Как это понимать? Это же диверсия! Из ЦРУ заслан ко мне идеологический враг! Америка сетью опутала мир – провокации, наветы, пятая колонна. Мало ей ЕЭС, НАТО, так ещё и нашу деревню ей подавай! Ну нет! У меня внук воюет за правое дело, а тут я сама разберусь.
Долой Америку, ЛГБТ, НАТО, ЕЭС! Русофобам век свободы не видать! Победа будет за нами!
Супчик получился на славу, и на политический акт пригласила Маняшу. Та пришла деловая, нюхнула из кастрюли, из черпака сняла пробу. – Хорош супчик, ум отъешь. А уж под рюмочку! Я принесла.