Однажды по пути из Москвы в деревню со мной произошёл случай удивительный, врезавшийся мне в память, как это ни парадоксально звучит, своей обыденностью.
Добираться в наши края поездом – это всегда приключение. А одному, да ещё датым (очень я любил выпить тогда, а в дороге особенно) – приключение экстремальное.
Маршрут такой: с Ленинградского вокзала до станции Окуловка, оттуда, после 4 часов ожидания – рабочий поезд до Любытино. На привокзальной площади договариваешься с частником, и тебя довозят до Никандрово. Оттуда уже пешочком…
Так вот, вышел я на станции Окуловка часов в 5, с мыслью о пиве. Неподъемный рюкзак и сумка были набиты продуктами и водкой. Но начинать утро лечением радикальными средствами я боялся, – добром это не кончится (как в воду глядел!). Решил терпеть. Сел на лавочку, обнял свой драгоценный рюкзак и попытался забыться.
Кто-то трогает меня за плечо.
Поднимаю глаза, – местный алкаш заискивающе улыбается.
-Земляк, выручи. На чекушку не хватает. А может, вместе здоровье поправим? У меня штука есть… (Тогда рубли были тысячами, а мы все миллионщиками.)
Дорожную истину, что ты наблюдаешь, но и за тобой наблюдают, к тому времени я усвоил. Удивило другое – как быстро он вычислил мои проблемы.
-Вот что. На тебе червонец на чекушку, а это… возьми мне пива. Видишь, я тут при барахле, отойти не могу. Только говна не бери…
Мужик моментально слинял.
Вот, думаю, дурак я дурак – плакали мои денежки…
Нет, смотрю, бежит, радостный.
-Вот. Взял самого лучшего – “Бавария”.
-Молодец.
-А мог бы и не вернуться… – Сказал он мечтательно.
Гордо сказал. Он сам, по-моему, до конца не осознал величия своего поступка.
-Ладно, мне пора.
Я увидел, что в поезд, который должен довести меня до Любытино, – запускают.
Это было приятной неожиданностью. Обычно посадка начиналась за полчаса до отправления.
Расположившись в пустом вагоне, я вскрыл дорогую сердцу “Баварию”.
…нужных ощущений не последовало.
Взглянул на этикетку: “Безалкогольное пиво”.
М-да…
Я впервые попробовал этот гуманный напиток. Какой извращенец его выдумал, да ещё догадался завезти в такую глухомань? Кто его здесь пьёт?
Дальше нетрудно догадаться: я вскрыл свой кладезь подлинных истин.
И то, думаю, сидеть на водке и так страдать. Не по-людски как-то…
Я вытащил бутылку “Смирнова”, лимончик, бекон…
…Из поезда, – выпив и закусив, поспав и вновь выпив, – я выпорхнул окрылённый.
На привокзальной площади стояла единственная тачка. Какой-то облупленный “Москвич”.
-До Никандрово довезёшь?
Водила посмотрел на меня оценивающим взглядом. Из кармашка рюкзака торчал недопитый “Смирнов”.
-Сам откуда такой красивый?
-Из города-героя – Москва! – Меня распирало счастье. Мне хотелось общаться, шутить…
-Москвач, значит… ну, садись, герой…
Любытино – поселок городского типа. Жителей – тысяч пять. В основном “серые бабки” да отставные зэки.
-Вот. Посмотри, кто я такой, – водила неожиданно повернулся и сунул мне в нос красные корочки – капитан МВД!
-Я арестован, гражданин начальник?
-Ха! Арестован…а ты весёлый, москвач… ща, мигом долетим!
-А сколько возьмешь? До Никандрово 30 км.
-А нисколько. Похмелишь нас с другом… и все дела.
Только теперь я заметил маленького неприметного мужичка на переднем сиденье.
Мы понеслись… и меня “понесло”! Когда я выпью, из меня тексты так и рвутся на волю. И всё так складно, образно.
Из города выехали, капитан притормозил.
-Наливай!
Я налил. Разговор пошёл содержательный, почти родственный. Выяснилось, что мужики только откинулись. Мне же всё трын-трава. Соловьём заливаюсь.
-А у меня папаша сидел. В Риге, в конце войны.
Я им поведал реальную историю, как отец 9 месяцев отсидел в пересыльной тюрьме только освобожденной Риги. Как к расстрелу его приговорили, как заменили расстрел “червонцем”, как в камере смертников встречал рассвет…
Ещё рассказал, какой уважухой пользовался, а когда его освобождали, зэка кричали в открытые окна: “ты – Человек!”.
-Какой базар!.. – Капитан всё толкал в бок своего приятеля, – ты послушай, какой исключительный базар! Песня…
-Давай убьём его, – сказал приятель еле слышно.
Я, однако, услышал. Эти три слова будто положили мне в мозг.
Я мгновенно протрезвел, и оценил ситуацию.
Я оценил всё: и то, что едем мы по лесной дороге, и то, что меня никто не ждёт, и даже то, что я москвич, презираемый, как известно, во всех уголках нашей необъятной родины. И добыча у них будет богатая – полный рюкзак первоклассной жратвы и водки, деньги на кармане… так что поминки по мне справят знатные.
Этот момент (как я потом рассудил, разбирая случай), был самым ответственным – момент истины. Засуетись я, или, наоборот, замолчи, войдя в ступор – всё. Машину бы тормознули на обочине…
А дальше? Зеки народец ушлый, коварный. Переиграть двух бывших ментов, шансов у меня не было.
Но я не поддался “ситуации”, не дал им сосредоточиться на своей страшной спонтанной задумке. А, главное, о чём я читал потом в специальной литературе, – не принял роль “жертвы”.
Не меняя тональности, я пел и пел дальше. Только в этом я чуял спасение. Прерви хоть на мгновение свой “исключительный базар” – начнёт играть совсем другая мелодия… о которой и подумать было страшно. Я и не думал. Я работал на кураже – нёс в нелюбезный мир своё вдохновенное слово.
Незаметно только съехал на другую тему. Как я бешено популярен в этих краях, каждая собака меня тут знает и ждёт как родного.
-А ты Семёна знаешь? Ох, ты Семёна не знаешь! Дружбан мой… К нему вся ваша администрация на охоту ездит, полкан местный – да ты его знать должен! (Какой полкан? – есть ли вообще тут полковники в ментовке). Они, черти, тут такими делами ворочают… что ты!.. Всё под ними. А Семён жучило тот ещё, хитрый бестия, знает, кого привечать. Ждёт меня дожидается, небось посты уж расставил. Всё у мужика схвачено! Неужто ты даже не слыхал про него?
Самый опасный участок мы миновали. Дальше пошли деревеньки. Тоже дикая глухомань, по полтора жителя на деревню. Так что я не расслаблялся.
Я только, посматривая на их немые серые затылки, молил у Создателя милости…
Когда доехали, капитан сказал, что с меня стольник. Жёстко сказал, даже зло, будто поняв, какого клиента они упустили. Никакого Семёна и в помине не было, никаких постов. Пустая сонная деревня…
Примерно такая и была такса в то время. Однако я обнаглел настолько, что напомнил ему о первоначальном договоре. Впрочем, тут же и заплатил…
Когда их облупленный “Москвич” скрылся за поворотом, я понял, как ласково солнышко, как добра ко мне жизнь…