Из цикла: эмигрантские байки
Работающий по найму в одной американской компании циклёвщик полов Егор Дудин, по окончанию трудового дня, пришёл домой насупленный, как сыч. Улыбка и нежные объятия, вышедшей в прихожую жены, настроения ему не подняли.
Дудин медленно снял с головы бейсболку, повесил её на крючок вешалки и, избегая глядеть жене в глаза, раздражённо брякнул:
- Всё, Тамарочка, увольняюсь! Задолбала меня эта идиотская работа. Нервы уже не выдерживают.
Лицо Тамары сразу посуровело.
- И чем же она тебя заколебала?
- Шумом! Циклёвочная машина визжит громче и противнее свиньи, которую собираются заколоть. У меня от неё к концу дня голова так раскалывается, что жить не хочется.
- Так найди себе другую работу - делов то!
- Здрасте! Где ты в Америке найдёшь тихую работу. Они же все здесь на автоматике помешаны, даже к лопате умудрились моторчик приделать. А ведь техногенный шум пагубно влияет на здоровье! Так говорят учёные! И это сущая правда: я вот-вот психом стану. И зачем мы только покинули нашу Рязанщину, эту тихую сторонку. Ведь у нас там всё было, всего для нормальной жизни хватало. Нет же, захотелось иметь ещё больше...
Пока Дудин занудным голосом исполнял арию упавшего духом человека, Тамара мысленно упаковывала чемоданы: подобные "ностальгические заскоки" с мужем уже случались. Лучшим средством от них были поездки на родину.
Предложение жены - проведать родню, живущую в Рязанской области, Егор Дудин принял с нескрываемой радостью. Заранее условились: одну неделю погостят у Тамариных родителей - в селе Лычки, а вторую проведут в вотчине Егора - соседнем селе Косяки.
Дудины оперативно заказали авиабилеты, утрясли текущие дела и полетели погостить в родных пенатах.
...В день их приезда в Лычки, ближе к вечеру, явились родственники, засвидетельствовать своё почтение заморским гостям. Стол по причине июльской духоты накрыли во дворе, под навесом. Было на нём чего и выпить, и закусить.
До самых сумерек продолжалась оживлённая беседа. Егора и Тамару буквально засыпали вопросами об их заокеанском житие-бытие. Под конец вечеринки Тамарин дед, Силантий, набрался храбрости и задал внучке и её мужу довольно-таки провокационный вопрос.
- Вот вы в Америке уже пять лет живёте, и должно быть разобрались, что там к чему и что почём. Не жалеете, что уехали из родных краёв?
- Я - нет! - бойко ответила Тамара. - Здесь я бы до сих пор по селу на велосипеде ездила. А там у меня своя машина. Гоняю на ней по хайвеям так, что в ушах свистит. Платьев у меня здесь было два, а в Америке двадцать, если не больше: еле в шкафу помещаются. А туфель и не счесть сколько...
- А вот я - жалею, что уехал! - запальчиво произнёс Дудин. - Я тишину люблю, а в Америке её днём с огнём не сыщешь. На улицах автомобили без конца гудят, на работе циклёвочная машина визжит, чтоб ей... А придёшь домой - соседи газонокосилками траву на своих участках стригут, - и как им только не надоест... Даже ночью в своём доме не получается в тишине поспать: кондиционер, - то подвывает, как волк в зимнюю стужу, а то - дребезжит жестяными желобами, когда гонит по ним воздух.
- А как же американская общественность терпит такой непорядок? - спросил удивлённо дед.
- Никак! Американцам шум по барабану. Они с детства к нему привыкли, и думают, что это так и надо. А вот мы, славяне, иного покроя люди. Мы выросли в естественных условиях, на лоне природы, где шум совсем другой: это тихий звон ручейка, шелест листьев на деревьях, мерное постукивание дождика по крыше... Такой шумок очень даже полезен для нашей психики, а вот тот, что в Америке - техногенный шум - разрушает нервную систему. Однозначно!..
- Да, Егор, сочувствуем тебе: чужбина и есть чужбина! Дома лучше всего! У нас тут тишь и благодать, и шуметь нечем: был в деревне один трактор, да и тот поломался. Так что отдыхайте себе на здоровье, наслаждайтесь девственной тишиной родного края, - ласково сказал дед Силантий.
...Ночью Дудин не сомкнул глаз: тесть с тёщей в соседней комнате так храпели на пару, что стены сотрясались. Днём ему поспать тоже не удалось: телевизор работал на полную громкость. Глуховатый тесть не выключал его весь день. Он, или смотрел передачи, или дремал под шум работающего ящика. Чью-нибудь просьбу уменьшить звук, тесть удовлетворял тут же, но через пять-десять минут снова усиливал до максимума.
- А что, у него нет слухового аппарата? Так мы ему купим! - поинтересовался Дудин у тёщи.
- Аппарат есть, но он всё время забывает, как его настраивать.
После обеда Дудин взял подушку, подстилку и пошёл в сад с надеждой маленько там покемарить. Но из этой затеи ничего не вышло: стояла июльская жара - даже в тени пот прошибал, к тому же донимали настырные мухи.
За одну неделю гостевания в Лыково, Егор Дудин похудел, под глазами не сходили чёрные круги, дёргалось веко.
...Когда они от Тамариных родителей ехали в деревню Косяки, чтобы провести там оставшуюся неделю, Дудин повеселевшим голосом сказал жене:
- У моих родителей будешь высыпаться: они не храпуны.
- А я и у своих высыпалась! У меня сон такой, что из пушки не разбудишь.
- И телевизора у них нету...
Тамара смолчала, и отвернувшись, стала смотреть куда-то в сторону.
В родительской избе Егору Дудину отоспаться не удалось... Заснуть ему мешали комары. Они звенели на высокой ноте подобно пикирующим бомбардировщикам, и больно жалили. Дудин какое-то время яростно от них отбивался, потом - устал, и лишь вяло отмахивался. Ожидание новых комариных атак гнало сон. И в добавок к одному раздражителю, появился второй: мыши начали что-то усердно грызть в подполье...
Наверстать ночной недосып в дневное время, Дудину не давали сороки, которые гнездились неподалёку от избы родителей, и... сторожевой пёс Тобик. Сороки настырно пытались поживиться костьми и корками хлеба, валяющимися возле будки Тобика, а тот, защищая своё добро, с лаем кидался на них.
Первый раз за две недели отдыха в родных липах, Егор Дудин выспался лишь в самолёте: все девять часов полёта до Нью-Йорка, под мерный рокот моторов авиалайнера, он спал как убитый.