Снимок сделан в 1953 году.
Фотограф был в деревне, когда отец пахал в поле, его и нет на снимке.
И шестой - мальчик, родился через два года.
Я в 18 лет после окончания индустриального техникума, и поступления по распределению на авиационный завод, работаю слесарем-сборщиком сложных гидравлических агрегатов и автономных рулевых систем самолётов и вертолётов.
Проработав год, заработал первый в жизни отпуск.
С отпускными деньгами, не израсходовав их на тряпки себе или на поездку загорать на Чёрное море, спешу в деревню в свою родную семью.
В семье кроме меня ещё пятеро младших братьев и сестёр.
Выйдя с завода не поехал на автостанцию, а сразу, около автобусной остановки, стал ждать какую=нибудь попутную машину, до своего районного центра Сосновское, далее до деревни 7 километров - пешком, так как автобусного движения до деревни нет.
Постояв минут двадцать, проголосовал перед грузовой машиной, меня посадил к себе в кабину шофёр, везущий металлический профильный прокат для изготовления напильников.
Металл в количестве двух связок диаметром около метра, расположенных вдоль обоих бортов автомобиля и выступающих примерно на метр за задний борт.
Шофёр молодой – рубаха парень. Поездка с ним привела к опасным приключениям.
Вот он весело насвистывает какие-то мелодии.
До Сосновского 18 километров, по дороге покрытой булыжником.
Преодолев путь в 12 километров, на середине небольшого, метров в сорок, подъёма в горку, машина вдруг забарахлила.
Шофёр никак не может переключиться на низшую передачу. Дёргает ручку переключения передач, слышен стук шестерён. Шофёр уже не посвистывает, скорость падает до нуля, и машина начинает катиться назад вниз,
Понимаю, что дело неладно. Мелькнула мысль открыть дверь и выпрыгнуть из машины. Но растерявшийся водитель не держит машину прямо, а крутит руль то направо, то налево – есть опасность попасть под переднее правое колесо.
Вполне хладнокровно анализирую ситуацию и решаю, что машина, свалившись с дороги в кювет, ляжет на правый борт и тяжёлая куча металла, прижав борт к земле, не даст машине перевернуться дальше. Держусь.
Машина сваливается в кювет, заваливается на бок, я сваливаюсь на дверь кабины и шофёр, вися на баранке спрашивает: «жив»? Отвечаю – жив!
Выбираемся вверх из кабины через левую дверь.
Сзади следом шла грузовая машина, водитель которой, видя нашу, терпящую аварию, остановился вдали и ждал, чем дело кончится.
Слава Богу всё кончилось благополучно. Доехал уже с этим водителем.
(Самое любопытное - эту же машину видел из окна автобуса недели через три, за километр до Сосновского на ровном участке дороги, лежащую опять на боку, но теперь слева в кювете.
Весёлый парень работает за рулём этой машины).
Из Сосновского, бодро прошёл - не впервой, 7 километров и вот дом.
Мама встретила, будучи очень озабоченной. так как трудно с пятерыми детьми без молока, а на корову денег нет.
Отец, прошедший всю войну в боях танкистом на Т-34, чудом оставшийся жив и возвратившийся с кучей орденов и медалей, сейчас с подорванным здоровьем работает бригадиром тракторной бригады и одновременно пашет на ДТ-54.
Заработка его еле хватает на "хлеб и соль".
А матери в колхозе за обязаловку отработки трудодней не платят, только в амбарной книге бригадир отмечает галочкой, что трудодни отработаны. Трудодни отрабатывать помогают и дети.
Ситуация в семье предельно понятная. Предлагаю матери пойти в районный центр Сосновское - завтра там базарный день...
Так и сделали. Пошли, купили корову и привели домой.
Моих денег, полученных за месяц и отпускных, как раз хватило.