СЦЕНА 7.
Раннее утро. Спальня новобрачных. Распахивается дверь, шумной толпой вваливаются гости. Впереди – Матрена, Фекла и Дементий, который стыдливо прячет за спиной перевязанный тряпкой палец.
МАТРЕНА (вытягивая из-под молодых простыню с красным пятном). Глядите все! Девка не порчена! У Назаровых отродясь в роду брака не было! (Ликующе обводит взглядом притихших односельчан).
Ульяна вскакивает с постели и с недоумением смотрит на мужа. Тришка довольно сопит и трясет головой. Дементий хитро улыбается.
ФЕКЛА (горделиво, выступая вперед). А и у нас в роду Макаровых николи браку не было! Не осрамил Триша, соколик наш. Мужицкое дело справил. Пошли, гостюшки дорогие, за счастье молодых по чарке выпьем.
Гости одобрительно гудят и спускаются на первый этаж. Фекла и Дементий задерживаются в дверях.
ФЕКЛА (глядя на завязанный палец мужа). Соследила я тебя вчера ночью, в одном исподнем. Коли хош раз к молодым в светелку сунесся, кобель старый, зенки повыцарапываю. Пущай сами меж собой разбираются.
СЦЕНА 8.
Начало ноября 2017. Сорокино. Дом Макаровых. Раннее утро. Ульяна бродит по дому, как неприкаянная.
УЛЬЯНА (сама с собой). Это и есть бабья жизнь… И чево к ней так стремятся безголовые подружки-то…не даром в народе грят - баба кается, а девка замуж собирается. (Сталкивается со свекром и свекровью).
ДЕМЕНТИЙ (похотливо улыбаясь). Здорово, лапушка. Хорошо ли почивала?
УЛЬНА. Благодарствую, батюшка.
ФЕКЛА (толкая мужа в бок, недовольно). Улька! Чаво без дела шляисси? Поди прислуге подмоги караваи спечь. Ты, бают, в девках мастерицей большой слыла.
УЛЬЯНА. Так напекла уже, матушка. Целую гору.
ФЕКЛА. Ааа. Тода - полы вымой.
УЛЬЯНА. Так Пульхерия Матвевна с Прасковьей уже все поскребли и помыли.
ФЕКЛА. Тода иди мужа любимаво ублажай, чем без дела шляться. Он без тваво бабьего вниманья целыми днями семечки лузгает, да спит. А мы с Дементьем Евсеичем в гости к сестрице, в Савельево, собираемся. И смотри у меня - из дома ни ногой.
(Фекла с Дементием уходят).
СЦЕНА 9.
Вечер того же дня. Сени дома Макаровых. Ульяна надевает нарядную кроличью шубку, валенки и выбегает из дому. Бежит огородами в отчий дом. У плетня ее подстерегает Тихон Баранов.
ТИХОН. Кого я вижу? Видно, холера али чума в Сорокине приключилась – краля то, краля кака из царского гнездышка вылетела…
УЛЬЯНА. Чево тебе надобно от меня теперь, Тиша?
ТИХОН. Любишь свово слюнявого? За большие капиталы купил он тебя. Эх, кабы эти капиталы у меня были! Пошла бы за меня, а?
УЛЬЯНА (понуро). Может и пошла бы сей час…, и без капиталов пошла, чем с гнилозубым в одной постели.
ТИХОН. Вижу, гадок тебе мужичонка твой. Так бросай его к чертовой матери, да рванем в город, Улюшка! Устроюсь я слесарем на чугунолитейный завод, комнатушку в бараке дадут, а там нам и Бог на помощь придет. Знаешь, что царя Николашку давно скинули? И буржуйское-то правительство недолго протянет. Так что свобода скоро рабочим и крестьянам выйдет.
УЛЬЯНА. Свобода? Какая свобода может быть у простой девки али бабы деревенской? Не барыня она городская, а потому мужик завсегда хозяин над нею, хотя баба… она тоже тварь божья…
ТИХОН. А ты будешь моей разлюбезной хозяюшкой. Наднесь убегем из Сорокина. Согласна?
УЛЬЯНА (нерешительно). Ой не знаю…
ТИХОН. Решайся, Улюшка. А коли понесла, то дите твое моим будет. Встренемся третьего дня за околицей, когда темна ночь на речку опустится.
Неожиданно из ворот Назаровского дома выходит Наталья. Тихон сразу же прячется в кустах и убегает.
НАТАЛЬЯ. Сестрица, милая! Каким ветром тебя к нам завеяло? Кто это с тобой был? Тиша? Или померещилось мне?
УЛЬЯНА. Померещилось, сестричка. Пошли в дом родимый скорее. Ох, как соскучилась по вам всем.
СЦЕНА 10.
Дом Назаровых. Возле большой русской печи сидит Василий Иванович и, слюнявя палец, перелистывает старую потрепанную газетенку. Рядом сидит Аграфена. Входят Ульяна и Наталья.
УЛЬЯНА. Как поживаете, батюшка? Как здоровие ваше, не хвораете?
ВАСИЛИЙ (не обращая внимания на вошедших). Стряхнули Керенского! Во как! Чаво теперь будет-то, а?
АГРАФЕНА. А чаво ему станет?
ВАСИЛИЙ. Как чаво? Большевики во главе с Лениным власть захватили! Эко!
АГРАФЕНА. А мне-то чаво? Луна высоко, а Питирбур далекоо.
ВАСИЛИЙ. Не так уж и далече. Руки у всякой власти страсть так долги, до любого дотянутся.
Неожиданно откуда-то доносится воронье карканье:
Карр! Карр! Рруки, рруки! Рреволюция!
ВАСИЛИЙ (удивленно). Эт чей-то было? Филька что ли дуркует? Али померещилось? (Глядя на Ульяну, ворчливо). А чегой-то ты, мужняя баба, по ночам шастаешь, избу нам студишь? Али мужик тебе совсем слабовольный достался? Поди домой, а то небось заждался тебя.
НАТАЛЬЯ. Батюшка родимый. Негоже дочку из родимого дома гнать! Ведь нечужая… Может, чаем гостью дорогую напоим.
ВАСИЛИЙ. А ну цыц, мелюзга! Керенского скинули, а она – со своим чаем лезет… Чаво теперь будет-то…
Ульяна в слезах уходит.
СЦЕНА 11.
Поздний вечер того же дня. Ульяна на цыпочках пробирается в спальню. На кровати сидит пьяный Трифон.
ТРИШКА (лупая невидящими глазами, икая и пуская слюни). Хто ты? Ик, хто ты… Сгинь, сатана!
УЛЬЯНА. Что с тобой, Триша? Неужто не узнаешь меня, жену свою?
ТРИШКА (вдруг грозно, словно протрезвев). Ааа… Так это ты, блудница! Иссушила меня, злыдня, отняла у меня силу мужицку! Где пропадала, колдунья назаровская?
УЛЬЯНА (крестится). Иисусе, Иисусе Христе, спаси мя! Погода хорошая, в саду гуляла, да к батюшке на минутку зашла.
ТРИШКА. Стерва! Мало того, что порчена мне досталась, исчо и до сих пор к бывшим полюбовникам бегала. Куды бегала, признавайся? К Кольке али к Тишке? (Набрасывается на жену с кулаками и начинает с яростью ее избивать).
Ульяна кричит от боли и теряет сознание. Неожиданно в спальню врывается свёкр Дементий.
ДЕМЕНТИЙ. Окстись, лихоимец, в геенну огненну враз спихну. Убью гаденыша!
Дает Трифону оплеуху, скручивает и бросает на кровать. Подхватывает бесчувственное тело невестки и уносит из спальни.
СЦЕНА 12.
Опочивальня в доме Макаровых. Утро следующего дня. В углу на топчане, застеленном белой простыней с кровавыми потеками, лежит Ульяна. Голова обвязана бинтами, с проступившими бурыми кровавыми пятнами.
Рядом стоят Фекла и Дементий и смотрят на спящую. Ульяна с трудом открывает глаза.
ФЕКЛА (сдергивая с невестки одеяло). Очнулась? Тоды неча валяться у нас в опочивальне? Ступай к себе. Довела моего сыночка до тяжкой немочи, проклятущая колдунья назаровская. Вернула бы я тебя Василью, да токмо Евсеич не велит.
Ульяна пытается приподняться, но падает без сил. В родительскую спальню входит пьяный Трифон.
ТРИФОН (заплетающимся языком). Маманя! Улька померла, что ль?
ФЕКЛА. Жива змея подколодная будь она проклята. Чаво ей сдеется!
ДЕМЕНТИЙ (грозно жене). Отринь, карга старая! Не то по зубам получишь! (Ульяне). А ты лежи, лежи, девонька. Парашка тебе щас пирога капустного приволочет. (Трифону). А ты - сгинь отсюда, убивец!
Фекла, набычившись, уходит. Трифон плетется за матерью. Дементий наклоняется к Ульяне и жарко шепчет.
ДЕМЕНТИЙ. Не кручинься, зазнобушка. Брошу я старуху беззубую, да на тебе женюсь. Родишь ты мне сыночка нормального, на меня похожего. Будет на кого свои капиталы оставить. Полюби меня, прости мужицку страсть и не перечь мне боле. (Начинает в исступлении целовать Ульяну).
УЛЬЯНА. Не надо! Прошу, батюшка… (изо всех сил отталкивает старика и снова теряет сознание).
СЦЕНА 13
Продолжение ночи. Сени дома Макаровых. Ульяна с трудом надевает кроличью шубку, валенки, набрасывает на голову пуховую шаль и пошатываясь бредет из дому через лес. Ветки хлещут ее по лицу. Ветер засыпает снежной крупкой. Впереди среди деревьев виднеется кладбище с крестами. Ульяна подходит к крайней могиле.
УЛЬЯНА (задыхаясь). Здравствуй, матушка родимая. Пришел край моей непутевой жизни. Али муж убьет, али свекр снасильничает… А батюшка родимый приюта не дал… выгнал к мужу постылому. Что делать - не знаю. Видать, ждет меня ведьмино болото прожорливое... для таких горемык как я. Так и манит, как адский магнит. Прощай.
Ульяна выбирается на опушку. Вдали виднеется заброшенный полуразрушенный монастырь. Внизу змеиной лентой извивается река Сорока. Над головой девушки проносятся с карканьем черные вороны. Падает крупный град, зловеще завывает ветер. Ульяна замечает в снежной пелене маленькую фигурку в черном балахоне. Призрак кружится в неистовом танце, приседает и подбрасывает вверх руки, отбрасывая на землю неясные долгие тени. Девушка в ужасе бросается к трясине и слышит надрывный окрик привидения: «Стой! Куда?». Ульяна падает на краю болота, зацепившись за гнилую корягу.
Конец 1 серии. Продолжение http://proza.ru/2024/05/17/507