Как-то раз мой друг Юрий Воронин, собрался со своим товарищем по охоте Виктором Сайфуллиным на рыбалку. Кроме набора проверенной временем снасти Юра прихватил естественно и её окаянную, да и у товарища тоже была припасена небольшая батарея. Куда ехать они заранее не решали, так как водоёмов вокруг Екатеринбурга было много, и везде была рыба. Но разве в рыбе дело, рыбалка это же отрыв от города, от семьи и к тому же это маленькая свобода.
Вопрос куда едем, решился в последний момент — на Волчихинское вдхр. или как его называли пафосно и громко во время коммунистической эпохи Свердловское море. У нас тогда так было принято. Запрудили речку, подняли уровень воды и получили своё новое море, где можно порыбачить, покупаться и просто позагорать.
Сначала они хотели взять с собой своих собак, но передумали, если их отпустить то они наверняка устроят потасовку с другими собаками, а то и могут покусать кого-то из отдыхающих. Кстати хочется сказать, что кобель западносибирской лайки Виктора Соболь приходился Юриной Нике родным братом, а мой Конжак был Нике сыном. В общем, в нашем дружеском кругу наши собаки друг другу были близкие родственники, соблюдая при этом соответствующую иерархию.
Ну, так вот сели они с утра в электричку и поехали на Волчихинское вдхр. Я не хочу сказать, что Юра уж очень злоупотребляет, но раз душа требует тут уж трава не расти, а надо хлабызднуть по писярику. Выйдя в тамбур они, уткнувшись в угол, приняли на грудь, вспомнили банную застольную "под крылом самолёта" и... порозовели.
Довольные и румяные рыбаки сошли с поезда на станции Спортивная и отправились к лодочнику. Юра на свой паспорт записал лодку, а его товарищ, прихватив груза и вёсла, поспешил к берегу, где находился их зелёный фрегат.
— Эй, рыбаки, — крикнул им хозяин лодочной станции. — А спасательные круги-то забыли!
Юра если чем-то озадачен, спрашивает, глядя поверх очков.
— Ну, чё ещё надо?
Взяв круги, он долго их приспосабливал в лодке и, в конце концов, надел оба на себя и успокоился. Они отошли километра на четыре по длинному зауженному заливу почти на середину водохранилища и остановились возле большого острова Липового где Юра предложил.
— Ну что хлабызднём?
Глаза его лукаво заблестели.
Его товарищ подозрительно оглянулся по сторонам и сказал весомо.
— Спятил, а если менты пасут.
— Да откуда им взяться. Ну, че ты зоссял-то, наливай!
Пока рыбаки причащались, небо незаметно приобрело неприятный вид и матюгнулось первым громом
— Это что ещё такое! — окинул недовольно Юра небо снизу до верха.
— Якорь мне в глотку надо сваливать на остров, — крикнул его товарищ.
Но пока Юра неуклюже махал вёслами, грянула гроза, поднялись огромные волны и их фрегат оказался в объятиях стихии.
— Мачту руби ёшкин кот, — весело кричал Юра.
Пьяные мужики ещё не до конца осознали грозящую им опасность, а когда всё вокруг потемнело, и чёрные волны обрушились на них абордажем, то они явно ссыканули и притихли.
— Помогите, тонем! SOS! Маманя! — подняли они крик, но вряд ли их кто-нибудь слышал в этом аду.
Кругом была тьма, вой ветра, и сильный поток ливня с градом величиной с капустный вилок.
Скоро под натиском огромных волн лодка черпанула пару раз при сильном крене и тут же наполнилась водой. Юра, облачённый двумя кругами, перелез через борт, и его тут же унесло в открытый океан полный кровожадных акул и опасностей. Его друг куда-то исчез и Юра, сообразив, что надев оба круга, вдруг осознал, что погубил товарища и горько заголосил.
— Витюша! Витюшенька...
Пьяный, он уже не так мастерски плыл, ежели когда был на трезвую голову. Главное не упустить круги думал он, боясь утонуть в бездонных тропических водах Индийского океана.
— Боже мой, куда я попал!
Проплывая над Зондским жёлобом Юра сбросил с себя тяжёлые болотные сапоги и всю лишнюю одежду, мешающую ему плыть к далёкому острову и его добро пошло вниз на глубину 7729 метров.
— Вот где утонешь так утонешь, никто и искать не будет, — подумал Юра вспоминая о жене и дочках.
Пару раз кто-то проплывал под ним, задевая его своими плавниками, от чего Юра замирал от страха — акула! Вглядевшись, он понял, что это было всего лишь плавающее бревно, после чего снова возобновил движение руками.
Спустя часа полтора его кто-то снова задел. Конечно, пронеслось в мозге плывущего, это была самая настоящая акула и представил как она своей колючей плакоидной чешуёй снимает с его ноги приличный кусок кожи... себе на жаркое. И вот в окружении собственной крови умирающий от страха рыбак уже попрощавшийся с жизнью ударился коленом о подводный валун.
— Кто там? — Юра опустил лицо в воду, но никого не увидел, там была чёрная бездна с нечеловеческим лицом.
Он опять ударился коленом, ага, камень. Впереди темнел большой скалистый остров вулканического происхождения, а на берегу серебрились огромные каменные истуканы.
Осторожно, чтобы не спугнуть лишним движением такой близкий берег он, отталкиваясь ногами от ощутимого каменистого дна, направился на сушу. Вдруг наш герой услышав позади себя подозрительный всплеск, оглянулся и увидел мерцающий треугольный плавник. И тут он так рванул с места, что помчался гигантскими шагами по предательски скользким валунам всё выше и выше, поднимаясь над чёрными волнами, которые раскачивали его, норовя опрокинуть назад.
— Врёшь, не возьмёшь Чапаева! — кричал Юра про себя боясь спровоцировать того кто крался под водой за ним последние метры.
Чёрный плавник качнулся и зарылся под набегающую на прибрежные камни волну. Юра в последний раз оглянулся в сторону чёрного плавника, но увидел вместо него раскачивающуюся огромную корягу, причалившую вслед за ним к берегу. Осмотрев ноги и не найдя ни оторванного куска кожи, ни кровавой лужи подле себя Юра с облегчением перевёл дух и раскорячившись на торчащих из-под воды камнях крабом пополз вперёд подталкиваемый в голый зад набегавшими волнами. Позванивая окоченевшими причиндалами Юры с трудом выбрался на чёрный от его горя пляж.
Несчастный и смертельно продрогший он ступил на необитаемый остров. Перепуганные крабы при виде выползающего абсолютно голого чудища в панике бросились в врассыпную.
— Голый морской дьявол, спасайся, кто может! Голый морской дьявол!..
Вдруг Юра спохватившись протянул руку вниз и не найдя то что искал, понял что его цветочные васильковые трусы необъяснимым образом сползли с него во время его борьбы с грозными волнами, и пропали в морской пучине. Мысль, а если он здесь не один, а если здесь живут людоеды, не покидала его. Какая-то шхуна проскочила мимо острова и скрылась в кипящем вареве волн.
— Эй, — стеснительно крикнул островитянин, прикрываясь руками. — Помогите!
— Бог поможет! — крикнул ему кто-то из сверкающей молниями тьмы пронзая нависшие тучи огненным трезубцем.
— Он-то гад, кажется, поможет, — сплюнул Юра обвязываясь лентами гниющей морской капусты.
И Бог услышал его молитвы.
— Эй, островитянин, давай сюда, — крикнули ему по-английски с вынырнувшей из бушующего океана бригантины.
У вынужденного островитянина сразу возникли сомнения.
— Кто это, пираты? — подумал Юра. — А может это проклятые сомалийские бармалеи или хуже того испанские инквизиторы? А я по-испански ни бельмес не понимаю, в школе учил только немецкий... и еле выдавил из себя — "Hitler Kaput".
Выбирать Юре не приходилось, надо было спасаться от каннибалов.
— Господа, я здесь! — крикнул тоненьким голосом Юра.
— Are you alone? — крикнули ему с корабля.
— Meine Herren, ich habe seit sechs Tagen nichts gegessen, — страшно стуча зубами от холода, крикнул в ответ островитянин что-то припоминая из школьной программы. — Господа, помогите!
Но люди, находящиеся на корабле разглядев, как следует аборигена, решили с что ним лучше не связываться.
— O, French Polynesia! Cannibals...
Ишь как подпрыгивает и стучит зубами, одно слово людоед, а участь зажаренного заживо Джеймса Кука ещё была свежа в народной памяти.
Облепленный травяными мочалками из морской капусты новоиспеченный островитянин передвигался вдоль берега необитаемого острова, надеясь, что всё же это не остров и ему удастся добраться до хоть какой-нибудь таверны, где ему дадут штанишки и жареный бекон с пивом.
— Друг утонул, сам едва не утонул, торчу тут голый, полное дерьмо, до писярился твою мать... — горько размышлял он.
Пройдя километра два, обессиленный потерпевший кораблекрушение добрался до небольшой таверны, как ему показалось вначале. Запах ветчины и жаренного бекона вернули ему силы и он возомнив себя старым морским волком рванув дверь на себя.
— Хозяин, яичницу и пива! — рявкнул он свирепым голосом в темноту.
Но в ответ ему отозвалась только мёртвая тишина.
— Аллё товарищи, есть тут кто? — спросил немного повежливее Юра, наклоняясь вперёд намереваясь рассмотреть ступени, но вдруг он уловил запах перепревшего бекона... и споткнувшись подался вперёд угодив рукой в круглое отверстие где нащупал что-то склизкое. — Боже! — отпрянул Юра от зловонной зияющей дыры, где копошились вспыхивающие зелёным светом жирные навозные мухи.
Рука Юры инстинктивно потянулась по стенке маленького помещения и нащупала тощий рулончик бумаги... другая пятерней прочертила по стене коричневую полосу...
Вдруг из-за чёрных туч вниз брызнул поток рассеянного света, и только тут Юра разглядел на высоком фасаде строения нарисованные флуоресцентной краской два огромных очка "OO". Отшатнувшись, Юра побрёл дальше, спотыкаясь об разбросанные штормами огромные перламутровые раковины, и скрылся среди высоких трав тропического леса.
Откуда он тут же выскочил испугавшись огромных зубастых гавиалов.
Вскоре тучи разошлись, приветливо заплескались океанские волны, пригрело солнце, красные какаду с красивым оперением заняли свои места в первых местах зрительного зала, а в океане запрыгали дельфины.
— Какое нынче кино дают? — спрашивали крабы, толпясь у входа прибрежного кинотеатра.
— «Жизнь и пьяные приключения Робинзона Крузо» в главной роли Юрий Воронин, — отвечал горбатый билетёр — аист марабу.
— Бедный Робинзон Крузо, куда ты попал! — кричали, улюлюкая пересмешники какаду.
— Робинзон в дерьме! — обзывались хохоча дикие обезьяны.
И вся эта дрянь целый день адским бредом крутилась в голове бедного Робинзона.
Скоро на остров устремились местные рыбаки, они сжалились над голым потерпевшим крушение островитянином и взялись его перевести на лодочную станцию острова Лусон самого крупного острова Филиппинского архипелага ни взяв с него ни единого песо.
Полуголый с трясущейся бородой прикрывши срам спасательными кругами на самом интересном месте, Юра предстал перед лодочником.
— Лодка утонула, товарищ тоже… у вас мой паспорт.
Лодочник поворчал на спасшегося рыбака, и стал успокаивать.
— Ты вот что езжай домой, а пока лодку и приятеля твоего искать будем, ты приоденься и сообщи в милицию так, мол, и так. Привезёшь деньги за утраченное имущество, а там посмотрим, что с тобой дальше делать... хотя лодка не утонет, будет держаться поплавком на плаву на грузе груз. А вот вёсла, где их искать... Надень мои тренировочные штаны что ли, вон рубашка, потом вернёшь, ещё старый шлёпанец, один, ну давай дуй на станцию. Погоди (лодочник с сомнением оглядел Юру) труселя вон что ли надень, они хоть и с дырой на жопе но ничего лишнего не покажут, всё же треники сверху... На-ка вот шляпу что ли надень, прикрой мокрую башку. Контролёрам скажешь, как было дело, люди они милосердные оставят в вагоне. Доедешь бесплатно. Главное до города доехать. Ну, поспеши паря, электричка ждать не будет, а паспорт твой пока останется у меня, значит...
Отвесив поклон благодетелю за одежонку, Юра бодрым спортсменом в одном шлёпанце, поспешил на станцию.
Пока он ехал домой, его друг сидел у него дома и пил водку, поминая своего товарища. Жена Юры и обе его дочери с полными от слёз глазами сидели тут же и горестно выли. Рядом выли дед и бабка, и остальные родственники. В доме стоял сплошной вой. Даже лайка Ника мать моего Конжака, подвывала над кончиной своего хозяина. Словом выли все.
Когда прозвенел дверной звонок, и Ника, сорвавшись с места, известила, что её хозяин жив и здоров, сплясав такую зажигательную джигу, что все поминавшие Юру чуть не лишились чувств. В дверях стоял обросший щетиной криво улыбающийся муж, отец, сын и товарищ присутствующих. Он мял в руках чёрную пиратскую треуголку, а его нос хищнически уже вбирал доносящиеся запахи с корабельного камбуза.
— Ты откуда? — спросила пришедшая в себя его жена вперившись взглядом в единственный шлёпанец.
— Оттуда...
— Ах оттуда, мы тут сидим, а он оттуда... — стала закипать его жена Ирина.
Юра окинул взором обалдевших родственников и быстрым шагом прошествовал на кухню где вцепился в ручку холодильника после чего получил мокрым полотенцем в ухо.
— Куда, грязными руками!
Но это бывшего островитянина уже мало трогало, наконец-то он был дома и ел охлаждённые сосиски нависнув над открытым холодильником.
— Ну, что хлабызднём, — заговорщески улыбнулся Юра своему товарищу из-под руки, когда все родственники разошлись по квартирным щелям и они остались на кухне вдвоём.
— Давай, — прослезился Виктор.
Потом Юра сказал, что на рыбалке он пить больше никогда не будет.
— А на охоте? — спросил лукаво Виктор.
Юра глянул на него поверх очков и недовольно буркнул.
— Ага, сравнил рыбалку и охоту! Охота это святое!