— Ну, и кто выбирает героя, спасителя мира, с помощью голосования? — поинтересовался я, упирая руки в бока. — Это же просто-напросто глупость. Вон сколько стоящих претендентов, Вайс сильнее всех, Том умён, как десять мудрецов, Джейк искусен в обращении с любым оружием, почему я, тем паче, вообще своё имя в список не вносил, пришёл сюда старшего брата поддержать.
— Так гласит пророчество, вообще-то, — старый жрец пожал плечами, — ничего не поделаешь, воля Творца.
— Но, вы же понимаете, что все умрете, — не сдавался я, — ты, ты и ты, и, особенно, ты, старый осел. Просто я отправлюсь к праотцам чуточку раньше, на пару дней. Ладно, герой выбран, так дайте с собой отряд, команду, хоть кого-то, мне как с чудовищем воевать прикажите, все, чего сумею, если тварь поскользнётся на моей крови, запутается лапой в кишках, упадёт и размножит себе череп о некую твёрдую поверхность.
— И такой вариант возможен, — старик вздохнул, — не понимаю, чего спорить-то, это же честь великая, родину защищать. Ещё и героиню получишь с собой.
— Да уж, героиня, — я покосился на спутницу.
Нет, так-то, может, было и ничего, Гретхен отличалась и огромным ростом, и немалой силой, и дородными телесами, эдакая гора жира на ножках, но, Проблема в том, что тупа, как бревно. И это не оскорбление, не то, что разумом младенец, там вообще никакой умственной деятельности не наблюдалось в принципе. Понимала лишь самые простые слова и короткие предложения, делала ровно то, чего требуют, если сумеют объяснить, главное вовремя остановить, а то послали как-то за дровами, она в ему поселению на два года вперёд и наготовила. Правда ей никто не сказал, что надо деревья рубить и прочее, нашла дровосеков и отобрала у них, а родителям пришлось потом извиняться и компенсацию платить. Или как-то отправили колодец копать и чего-то забыли о девице, только к утру опомнились и пришлось эту тушу всей деревней выволакивать из ямищи, в которой вовсе пруд сделали потом с уточками. И главное, у героини должны быть и моральные качества на уровне, доброта там, благородство, Гретхен же никакая, абсолютно равнодушна ко всем и ко всему, кроме еды.
Не успел с её дороги убраться, может на тупить или сбить с ног и даже не понять, что чего-то случилось. С другой стороны, не испугается чудовища. Насчёт себя я вообще не понимаю, обычный парень, лет шестнадцати, ничем не выделяюсь меж сверстников, ни сильный, ни умный, ни находчивый. Вообще, до сего дня никто особенно не замечал, жил себе и жил, и тут такое. В тайне понадеялся, может дадут с собой чего-то полезное или подскажут, где найти можно, волшебный артефакт или старинное оружие, неа, ничего подобного. В чем ходил по деревне, в том и на подвиг отправили, выдали палку-посох, сумку с припасами на несколько дней и указали направление. Ну, единственно, проклятый жрец повторил предсказание, что должны будут избранные герои в пути три подвига ещё совершить, спасать невинных, доказав своё право и способности, а после, одолеть ужасное и мерзкое иномирное чудовище, кое собралось все живое на планете скушать, оставив лишь мертвые камни. Так-то спешить с выводами глупо, возможно, как раз свершив добрые деяния, получу команду, волшебные предметы и прочее. Но, шансов мало. В общем, собрались и выступили. Полагаю, надо напарницу немного подготовить к битве, а то тупая, чем чаще повторять команду, тем больше шансов, что запомнит. Постучала подруге палкой по ноге, никакой реакции вообще.
— Гретхен, а Гретхен, — начал я решительно, — твоя слушать?
— А-а-а? — великанша развернулась ко мне всем телом.
— Когда скажу: — «Гретхен, бить», и покажу на кого, бей, поняла? — спросил я.
— Гретхен бить, — пророкотала толстуха, — Гретхен бить.
— Замечательно, — я поджал губы, — пошли.
— Гретхен бить? — спросила спутница.
— Нет, — я вздохнул.
Чувствую, поход окажется не самым легким и приятным, но хоть коротким. Главное, не сбежишь никуда, и не потому, что благородный и храбрый такой, просто, коли чудовище собралось употребить всех обитателей этого мира, сколько не бегай, не спасёшься, лишь умрешь уставшим, так почему бы и не сразу? Заодно, докажу односельчанам, что они глупцы, а пророчества жреца не стоят выеденного яйца. Одно радует, не увижу смерти родителей, старшего брата и прочей родни, это слишком больно. Ну, и последние дни жизни проведу в праздности, не за сохой. Зато погода вокруг, на загляденье, солнышко с небес улыбается, ветер кожу поглаживает, листва убаюкивающе шуршит, птички заливаются, красота. Интересно ещё, где я им, за такой короткий срок, три повода для подвига найду? Шестнадцать лет прожил, ничего подобного не выпадало, ни шанса, обычная жизнь, помогаешь своим, чем можешь, работаешь. Тем паче я вправду ничем не выделяюсь, да даже с обычными разбойниками не слажу, к сожалению. Примерно до обеда, шли себе и шли, ничего особенного не происходило, остановились еду приготовить. Я сам запасы распределил, потому как Гретхен меры не знает, сколько не дай, все съест и ещё попросит, не девушка, а костёр, все сгорает без остатка. Ей её матушка, чтобы не приставала, давала полено и велела грызть, вместо закуски, вроде, чем-то занята и ладно. Только устроились, из-за деревьев показался странный старичок с зелёными волосами и бородой, вместе носа, сучок, рубаха красная, да носит шиворот навыворот. Поклонился нам не особенно низко, да вопрошает.
— А нет ли у вас, добрые странники, эля, аль вина с собой, или хоть спирту? — поинтересовался незнакомец.
— Рады бы вас угостить, достопочтенный, — я вздохнул, — да кто смертникам с собой даст чего-то подобное? Присаживайся, похлебкой угостим, али вот хлеб вместе переломим.
— Мне варенное да жареное не по вкусу, — возразил старик и плюнул в наш котелок, — лишь сырое ем. Плохо вас в дорогу снарядили, даже о простых вещах не подумали. Погубил бы с радостью, да знаю, куда направляетесь, не управитесь, и мне самому не жить. Однако же, по моему лесу, просто так ходить нельзя, без платы, придётся кое-что сделать. Завёлся в округе колдун-медведь, никакого уважения не питает, ни к лесным законам, ни ко мне, лично, зверьё пугает, путников поедает, деревья, почем зря, ломает. И никто с ним управиться не может, ни чары не берут, ни ловушки, ни оружие.
— Эх, а я как раз и не охотник, — я покачал головой, — не знаю, как к такому делу подступиться? Разве самым простым способом. Человек умный все трудности и опасности сразу видит, начинает думать, как с ними справиться и, часто отступает, потому как осознает всю невозможность победы. Дураку же если не сказать, что дело трудное, он и не узнает. А дальше, как повезёт. Помнится, моей спутнице как-то велели в сарай бревна сложить, на сушку, только, когда пилили, с размерами ошиблись, не знаю, по пьяной лавочке, или по глупости, в общем по длине они никак не помещались. Так девица одну стену порушила и уложила, пользуясь тем, что никто за ней не приглядывал, опомнились родичи, а тут из сарая надо все опять вытаскивать, да чинить. Двойная работа, тяжкая забота. Единственно, вы нам путь до берлоги медвежьей не укажите, пожалуйста, потому как я в лесу, без знакомой дороги, в два счета потеряюсь. За дровами, да за ягодами и грибами далеко не хаживал.
— Деревья помогут, — пообещал собеседник, — только поспеши, вам ещё с чудовищем ратиться, между прочим. Этой обязанности никто не отменял.
«Показывали» деревья весьма своеобразно, хлеща нас ветками пониже спины безжалостно, пока до места добрались, уже и седалища чёрными стали. А там и берлога, и следы, надо сказать, не маленькие, у меня две ладони помещались, что в длину, что в ширину.
— Гретхен, там - еда, — начал я, — большая и волосатая, бери и ешь, поняла?
— Еда, — повторила великанша и рванула к пещере.
— Ну, теперь кому-то точно крышка будет, — я оперся спиной о дерево и скрестил руки на груди, — или толстухе, или медведю, или обоим.
А в жилище хищника поднялся шум великий, грохот, заревел монстр, сначала злобно, потом, минут через десять, удивлённо, ещё через столько же, испуганно, а после просто заверещал от боли. Лишь часа через два все смолкло и вылезла соратница, в плечо оторванная медвежья голова зубами вцепилась, да так и висит, на левой руке всего два пальца осталось, вся исцарапанная, в крови, одежда в лохмотья превратилась, зато идёт, медвежью лапу грызёт, как есть, с шерстью и кожей глотает. Мог бы сказать, что довольная, но лицо, как и всегда, ничего не выражало, в принципе. Услышал за спиной какой-то звук, повернулся, а там старик стоит с зелёными волосами, глаза вытаращил, попеременно обеими руками крестится, хоть нечисти такое и не положено в принципе.
— Вот теперь верить начинаю, что вы не простые люди совсем, — произнес он охрипшим голосом, — надо же, двадцать человек этот зверь убил, а животных без счёту, никто ему навредить не мог, а эта взяла и сожрала его, как барашка невинного, даже имени не спросила напоследок.
— Ну, теперь позволите по своему лесу пройти? — уточнил я.
— Да, не хочу удерживать, — собеседник руками замахал, — а то вдруг у этой дочки тролля и огра в желудке ещё место осталось, единственно, стоит подлечить, а то далеко так не уйдёт, кровью изойдёт.
Вытащил новый знакомый из-за пазухи листик подорожника, подошёл к великанше, похлопал им и раны сразу исчезли, да и одежда прежней стала, и медвежья голова отвалилась. А толстуха и не поняла, ещё и на ногу врачевателю наступила отдавив, пришлось извиняться уже мне и благодарить за помощь. Честно говоря, очень надеялся, что лесовик или кем он там был, нам чего-то полезное подарит для битвы с врагом, хоть тот же листик волшебный, исцеляющий, или подскажет, где можно подходящее снаряжение найти, хоть чего-то, нет, сам себя исцелил, починил ногу, указал направление и пояснил, что путь свободен. А там я моргнул и нет больше собеседника. Обыскали пещеру, но и в ней ничего интересного, кроме костей человеческих и звериных, видать, из всех видов чар, колдун лишь в медведя-людоеда и умел превращаться. И то не спасло. Я его голову, на всякий случай, закопал в земле, не без помощи спутницы, разумеется, да могильный камешек сверху соорудил, нам злой мстительный дух, преследующий неотвязно, ни к чему. Вернулись к лагерю, собрали вещички, да в путь.
Из-за лесовика и не поели нормально, ну, как минимум, я, не станешь же похлёбку доедать, в которую нечисть наплевала? Впрочем, не важно совсем, коли помирать скоро, голодный или сытый, разница не велика. До вечера шли себе спокойно, никто не беспокоил, на ночь надо бы на дерево взобраться, вдруг хищники лесовика не слушают, но сможет ли Гретхен — это сделать, сомневаюсь, да и не всякий ствол тушу выдержит, переломится, как есть. В общем, махнул я рукой, велел подруге спать ложится, а сам на ветку взобрался, веревкой обвязался, дабы не свалиться. Тут одно из двух, или доживет девушка до утра, или нет, а поскольку на смерть идём, верную, пара дней роли не играет. Только глаза закрыл, как взвоет кто-то над ухом. Пришлось просыпаться, глянул и чуть вниз не рухнул, лишь веревка и спасла. Висит в воздухе призрак человека, тощего такого, скелет кожей обтянут, а на голове череп медвежий, и смотрит так недобро.
— Эй, ты здесь откуда взялся, мы же тебя похоронили, честь по чести, вроде? — сумел я из себя выдавить.
— А, до того, живьём съели, — возразил мёртвый, — не самый приятный способ уйти из жизни, между прочим. Нет, так-то заслужил, сам немало народу скушал, но это все из-за неправильного заклинания. Хотел наделить себя даром перевертыша, а получилось, насовсем, да не только телесно, но и духовно. Однако, это вас тоже не извиняет. Надо бы погубить - отомстить, но вы ведь на смертный бой собрались, а у меня дочка осталась, не хочу, чтобы чудовищу на зуб попала. В общем, так поступим, сделаете кое-что для меня, и прощу, смогу упокоиться, нет, уж простите, погублю непременно.
— Если из-за этого поручения души не потеряем, да бой с монстром не опоздаем, то пожалуйста, — я пожал плечами, — только, на много не рассчитывайте, потому как у меня талантов нет совсем, а спутница умом не блещет. Рассказывайте, чего-надо-то.
— Понимаешь ли, моей дочке сила магическая не передалась, к сожалению, то есть, магическое снаряжение и имущество не требуется, вовсе, — пояснил дух, — не желаю, чтобы в чужие руки попало, особенно, свиток с медвежьим заклятием. Надо бы вам до моей башни добраться, и использовать кристалл внутри фиолетовый, он жилище со всем содержимым в прах и обратит. И не надо колдовать уметь, достаточно его просто разрушить. Но, попасть внутрь не так просто, я хорошо защитил, придётся расстараться. Справитесь и подарите себе пару дней жизни. Далеко ходить не придётся, вот тебе клык медвежий из моей пасти, башня его почует, и сама явится непременно.
— А у вас нет ничего, способного помочь нам в битве с чудовищем? — уточнил я. — Или может, присоветуете кого из знакомых, например?
— Прости, даже если бы и захотел, помочь нечем, — отмахнулся собеседник, — да и нет у вас времени кого-то искать. И медвежий свиток так же не пригодится, твоя толстуха просто совсем перестанет слова понимать и самого же и скушает, а с тварью иномирной не справится. Идите, работайте уже, я ждать не намерен.
Пришлось мне зуб взять, вниз спуститься, растолкать Гретхен и вместе побрели куда-то. И вот клык засветился, пыхнуло чего-то впереди, да явилась башня и какая любопытная, в жизни подобного не видывал, так-то, вроде треугольная, а углы скруглённые, крыша стоит косо, словно шапка набекрень, залихватски, да ещё и всеми цветами радуги переливается, да каждый миг на стенах разные картины появляются, то красивые, то уродливые, сцены всевозможные, то балы, то охота, то битва, то шабаш ведьминский, ну, и просто виды, океана, пустыни, джунглей, совсем каких-то незнакомых мест. Можно любоваться бесконечно, да ночь коротка. Я головой покрутил и приметил дерево, упавшее от старости, подходяще. Постучал палкой подруге по ноге.