Похоронив вместе с Рудаковским свою последнюю надежду выйти замуж, Шостко была готова мстить Чеховой до конца своих дней.
Зациклившись на её муже в силу какой-то своей «близорукости», и не замечая никого вокруг, она тщетно надеялась завоевать его внимание. Не на шутку увлекшись Валерией, со временем Рудаковский перестал замечать других девушек, и если бы он изначально выбрал Шостко, то с ним возможно и не произошло бы такой трагедии.
Известие о свадьбе «избранника» с подругой его детства стало для неё настоящим ударом, но будучи девушкой сильного характера, со временем ей удалось найти в себе силы оклематься и, взяв всю волю в кулак, начать жизнь если не с чистого листа, то уж во всяком случае продолжить с того, на чем она остановилась, бросаясь на поиски новой кандидатуры для брака. И выбор её пал на Глеба Лобова.
Несмотря на репутацию скандалиста и интригана, сводный брат Валерии Чеховой в её глазах оставался завидным женихом. И к тому моменту, когда большинство её сверстников, обзаведясь «семейным гнездом», готовились стать родителями, тот, посвятив собственную жизнь карьере, раз и навсегда вычеркнул из своего сознания любое упоминание о так называемых «семейных ценностях».
Он не был ни разведенным, ни вдовцом, ни бабником, что лишь повышало спрос на его личность в качестве будущего «мужа». А для девушки, помешанной на браках наподобие Шостко, готовой выйти замуж за кого угодно, лишь бы не остаться одной, лучше кандидатуры нельзя было придумать.
Впрочем, однажды к ней уже сватался Левицкий, но будучи ею тут же отклонен, он поспешил как можно скорее исчезнуть с поля её зрения. И акцентировав с той поры внимание на сводном брате Чеховой, со временем Шостко надеялась прибрать к рукам его бизнес и, отлучив «избранника» от этой деятельности, получить доступ к его финансовым средствам.
От воплощения данного плана её останавливало только то, что в отличие от Рудаковского Лобов оказался не настолько наивным идиотом, чтобы поддавшись столь глупой уловке, поступить согласно желанию бывшей коллеги. К тому же будучи в курсе его тайной привязанности к Чеховой, чтобы завоевать его внимание, и оттеснить её на задний план, Шостко прекрасно понимала, что ей придется немало потрудиться в этом направлении, не ручаясь за положительный результат.
— Вот и все. И Лерочка осталась опять одна, — торжественным тоном объявил Глеб, наливая себе спиртного в подсобке, чтобы выпить за упокой Рудаковского, бывшего конкурента, а теперь просто покойника, едва после похорон все разошлись, и в помещении остались лишь самые близкие друзья и родственники этой семьи. — Её брак продлился недолго, а тебе захомутать дурачка, которого в свое время удалось окрутить моей сестренке, вряд ли удастся.
— Вот и верь после всего в твою любовь! — насмешливо бросила Шостко, располагаясь за столом напротив него. — А она, поди, сейчас плачет над гробом мужа, а ты сидишь тут, умничаешь и выпиваешь наедине с собой.
— Я был бы, конечно, только рад такому повороту событий, — заключил он, успев за это время значительно протрезветь. — Но Чеховой никогда не нравилось, что я преследую её, поэтому я и не пошел за ней в часовню. Другое дело, что делаешь здесь ты…
Отлично осознавая, какой «жалящий» эффект произвели на неё его слова, Глеб тем не менее продолжил язвить, намереваясь отыграться за её склонность к сплетням.
— Очень больно падать с высоты заоблачных высот, особенно, когда она сама себя туда вознесла, — неистовствовала Шостко. — Привыкла на всех смотреть королевой, что все должно быть только по её, а остальные — просто пыль на ее туфлях, вот вселенская справедливость её и наказала, расставив все по своим местам.
Перейдя к главной теме обсуждения, и сосредоточив взгляд на ничего не подозревающем собеседнике, она внезапно объявила:
— Послушай, ты когда-то жаловался, что тебе не везет со спутницами жизни…
— И что? — спросил Глеб.
— Если у тебя ничего не получилось с Чеховой, то я предлагаю тебе жениться… на мне.
Лобов чуть не поперхнулся спиртным, услышав от Шостко столь «заманчивое» предложение руки и сердца.
— Я вижу, тебе все замуж невтерпеж, — ухмыльнулся он. — С одной ямы не успела выбраться, уже во вторую лезет! Вот что за натура такая? Живи свободно, пока живется.
Он был готов услышать от неё что угодно, только не это. Впервые ему предлагала вступить в брак девушка, которую он к тому же терпеть не мог. Шостко заметно нахмурилась, побледнев.
— Ладно, я мог бы связать свою жизнь с твоей, — добавил он более миролюбивым тоном, но делая это затем, чтобы поводить её за нос, — но вспомни, ты ведь в свое время говорила, что я не предназначен для семейной жизни, что с таким мерзавцем, как я, даже не следует водиться приличным людям. Зачем ты тогда решила со мной связаться? И вообще, зачем нужен тебе такой муж?!
Шостко отлично понимала, на что он намекал, но забрать свои слова назад она не могла. Глеб не верил, что за это время она могла «скоропостижно» в него «влюбиться», предлагая ему вступить с ней в брак.
Сколько он помнил, эта воинственная «амазонка» постоянно его критиковала, обзывая его самыми последними словами, а теперь мгновенно забыв о чувстве собственного достоинства, почему-то решила напроситься ему в спутницы жизни, унижаясь перед ним как последняя дурочка?!
Все это выглядело крайне подозрительно, но если отбросить в сторону сантименты и логические доводы, то не будь он настолько увлечен Валерией, то наверное давно бы сделал выбор в пользу Шостко. Тем более любить жену и спать с ней в одной постели было вовсе необязательно. Для плотских утех существовали всегда отзывчивые любовницы.
И как это он не замечал её раньше, подумал на миг Глеб, представляя свою семейную жизнь с девушкой, которая благодаря «своевременному» вмешательству Чеховой едва не стала супругой Рудаковского.
Если бы не его увлеченность Чеховой, то можно было найти для брака «кандидатуру» посговорчивей. По крайней мере, такой расклад дела показался ему более принятным, нежели потратив всю жизнь на «завоевание» Чеховой, в результате остаться у разбитого корыта… И зажили они мы тогда с Шосткой, как в «сказке»!
Лобов хмыкнул, не сдерживая эмоций. С такой женой нигде не пропадешь. А с её характером контролировать каждую мелочь, она воистину облегчила бы ему жизнь, потому что он из-за своей загруженности никогда не успевал толком проконтролировать свои дела…
Жаль, что он поздно об этом задумался, а так да, можно было провернуть хорошую авантюру! Но тут же вообразив свою будущей «избранницу» в постели во время выполнения супружеских обязанностей, — эту её прямую спинку в пикантной позе, полуоткрытый рот, закушенную губку, театрально прищуренные глазки, томность движений, и отрывистые стоны, а в идеале — ещё и зеркало на потолке, Глеб почувствовал себя плохо.
— Значит, ты отказываешься от моего предложения? — заерзала Шостко, пытаясь догадаться, о чем он думает.
— Видишь ли, в чем дело, — произнес Глеб, отрываясь от своих нескромных мыслей. — В свое время я предлагал тебе переспать со мной за деньги, но ты отказалась…
Для него всегда было проблемой скрыть свое пренебрежительное отношение к определенной категории людей.
— Вот именно, — уточнила Шостко, начиная припоминать этот эпизод в своей жизни. — «Предлагал» переспать, но не жениться!
— Даже если и так, ты думала, я и вправду согласился это сделать? Переспать с тобой?
— Если я тебе в тягость, так и скажи, но что бы ты сейчас мне не ответил, я готова постараться, чтобы этот брак оказался выгоден нам обоим.
— Нет уж, спасибо. В таком случае я проживу как-то сам.
— Но почему?
— Потому что тебе нужны мои деньги, а не я сам. Тебе хочется роскошной жизни, а я всего лишь подножка для тебя в эту самую жизнь. И если бы у меня было такое же мышление как у твоего Рудаковского, тебе, возможно, удалось бы меня одурачить, и захомутать, а там, добравшись до вожделенной цели, то есть захватив моими финансами, нанять стрелка для моей ликвидации, и, избавившись, таким образом, от надоедливого мужа, со временем ты превратилась в полноправную хозяйку моих сбережений. И попробуй сейчас мне сказать, что я не прав.
Скривившись от осознания, что так быстро раскусили все её намерения, Шостко перевела взгляд в окно.
— Вот видишь, твои жесты говорят сами за себя. Ты даже не хочешь смотреть на меня, — с довольным видом отметил Глеб. — Значит, мое предположение оказалось верным.
Девушка недовольно мотнула головой. Будущий «избранник» оказался куда более проницательным, нежели это могло показаться на первый взгляд.
— Но что плохого в браке по расчету? — с отчаянием спросила она.
— Да я не женился бы на тебе, даже если бы мне за это заплатили!
— Но почему?
Закинув руки за голову, и откинувшись назад, Лобов с недоумением на неё посмотрел.
— Потому что ты не привлекаешь меня как девушка, и вообще, ничего кроме равнодушия, я к тебе не испытываю. Для меня приемлем брак только при наличии элементарного влечения к партнерше, извини.
— Разве постель — это для тебя так важно?
Сейчас у неё был такой вид, будто ещё немного, и она расплачется.
— Для меня да, а как для остальных — не знаю, — ответил он, обескураженный её напором и отчаянием. — В любом случае, с тобой у нас все равно бы ничего не вышло.
Глеб и представить себе не мог, что ему вообще когда-нибудь придется вести с ней разговоры на подобную тематику, да ещё в день похорон Рудаковского.
— Глеб, ты... Ты... — пролепетала Шостко, задыхаясь от возмущения. — Ты просто сволочь!
— Ты тоже, знаешь, не подарок, — бросил он, вставая с места. — И вообще, истеричный крокодил в качестве жены мне тем более не нужен.
Захватив с собою брошенный поблизости пиджак, он намеревался покинуть помещение, чтобы избавиться от назойливого общества докучающей особы, однако стоило ему сделать пару шагов в сторону двери, как вскочив со скамьи, Шостко внезапно вцепилась ему за руку.
— Ах, вот значит, оно что! — сжав зубы, прошипела она. — Значит я по-твоему крокодил «истеричный»…
— Поменьше пафоса, леди, — бросил он ей на прощание, поправляя воротник, — и люди к тебе подтянутся.
— Да ты ни капли не изменился! Как был бессердечной мразью, так ею и остался!!! — закричала вдруг она, теряя последние остатки самообладания, и разозлившись к тому времени окончательно, набросилась на него с кулаками.
Ухватив Шостко за запястья, Глеб отшвырнул её прочь, и отлетев в другой конец помещения, та свалилась на пол, опешив немного от подобного поворота событий. Даже не взглянув в её сторону, Лобов неспеша направился к двери. Сцепив зубы, главная сплетница Атланты бросила в его сторону свирепый взгляд.
***
— Послушай, ты случайно Шостко не видел? — спросил Левицкий у проходившего мимо Лобова.
— Случайно видел, — ответил он, останавливаясь на полпути, — вот только зачем она тебе?
— Хочу сделать ей предложение.
— Ты опоздал. Она только что ко мне сваталась.
— Да ты что!
— Себя в качестве жены предлагала, если я в ближайшие полгода не найду себе подходящей кандидатуры.
— И что ты ей сказал?
— Сказал, что жениться не собираюсь, но разве ей что-то докажешь?!
— По-моему, Шостко дошла до той стадии паранойи, что готова теперь выйти замуж за первого встречного, лишь бы не остаться старой девой.
— Ну, ты можешь попытать «счастья» и стать для неё тем самым «первым встречным», тем более что выбора у неё нет, — усмехнулся Глеб. — Был единственный дурачок, чья мать оказалась не в восторге от будущей невестки, и того моя сестренка-истеричка ухитрилась увести из-под носа. Один я остался. Да вот беда, отказываюсь жениться на столь завидной невесте, которая в любой момент будет готова удавить меня на радостях, лишь бы остаться обеспеченной вдовой.
— М-да, не повезло Шостко с ухажерами… — кивнул Вадик, соглашаясь с его дальновидной мыслью.
— С головой ей не повезло. Это же до какой степени надо себя не уважать, чтобы попытаться связать свою жизнь с таким, как я, — ответил Глеб, и посчитав подобное объяснение вполне достаточным, направился дальше.
Проводив его недоумевающим взглядом, Левицкий взял курс в сторону комнаты, где осталась Шостко. Открыв дверь и заглянув в помещение, он увидел как та, пребывая в пограничном состоянии, разносила в пух и прах мебель, пытаясь согнать на ней свой гнев.
— Отказываюсь понимать, чем столь хладнокровная и расчетливая скотина могла обворожить девушку столь пылкого и восхитительного нрава, — заявил во всеуслышание Вадим, прикидываясь учтивым «кавалером».
Фыркнув, Шостко подошла к столу, и схватив оттуда вазон с ядовитым плющом, который Глеб притащил на кладбище, размахнувшись, запустила им в сторону Левицкого.
— И ты тоже убирайся к черту! — закричала она, трясясь вся от гнева.
Изловчившись, Левицкий едва успел выскочить из помещения, рывком захлопывая за собою двери. В следующий момент за его спиной раздался треск. В дверь кажется что-то попало.
Разломившись на части, вазон покатился дальше, оставляя на полу след рассыпавшейся земли, а плющ, оставшись за пределами своего привычного места обитания, валялся теперь у двери, нещадно попираемый чужими ногами.
Не сумев никого больше заполучить в мужья, замуж Шостко так и не вышла. И оставшись жить в своем доме с претензиями на благородство, с той поры она стала больше проводить свое время в пустых разговорах и сплетнях, стараясь вращаться в обществе, не требующем больших затрат.
Никого не любя, и не будучи никем любимой, со временем она превратилась в настоящую мегеру — бессердечную, надменную, ехидную и придирчивую, и люди, знакомые с её злобным нравом не понаслышке, предпочитал обходить сию персону стороной.
Глава 6.14
http://proza.ru/2024/07/27/737