На первом привале мы выбирали маршрут. Нашли на карте ручей с заманчивым названием. Звонкий… Обратили особое внимание, есть ли там лес. Набросали предстоящий путь и рванули!
За две недели, судя по карте, мы намотали полтысячи кэмэ!
— Миша, торопиться некуда. Зачем изнемогать?
То памятное утро было ясным. День обещал быть жарким. Я позавтракал и тронулся в путь.
К обеду я выехал на ровную открытую взору межгорную равнину. Горизонт со всех сторон был изломан линией гор.
— Миша, сейчас дорога, как наша жизнь: прямолинейна и предсказуема. Что-то ждёт нас завтра? А сейчас всё просто, как ясный день.
Ничто не нарушало прямолинейности долины. Разве что огромный, метров пять в диаметре, камень справа от дороги. Когда приблизился, я обнаружил, что камень торчит из земли у пересечения дорог.
Я оставил велик на обочине и подошёл к камню. Ничего особенного, но на камне были аккуратные письмена… белым мелом.
— Витязь на перепутье… Прямо пойдёшь — себя отыщешь! Направо пойдёшь — настоящую любовь найдёшь! — читал я вслух. — Почерк детский. Но мысли не детские. Наверняка подсказывал взрослый.
Ниже было написано взрослой рукой:
«Налево пойдёшь — покой потеряешь! Или вечный покой обретёшь!»
Налево угадывался спуск к бурной и многоводной реке.
Я показал Мишке послание неведомых шутников–предсказателей и сказал:
— Да-а-а, задачка…
Я встал лицом к письменам и посмотрел налево: немалый уклон в сторону реки. Направо… пологий подъём. Прямо… ровная асфальтированная дорога, ведущая в сосновый бор. Для поисков себя полный комфорт! Или всё же любовь? Но я поехал прямо.
Вначале ландшафт был однообразным. Вскоре впереди я увидел не то посёлок, не то лагерь. Оказалось, турбаза и оздоровительный центр.
— Можно ли на турбазе себя отыскать?
Мишка молчал. Огромный баннер предлагал оторваться на полную катушку: бары – танцульки… Вылечиться от всех болезней: лечебные процедуры, грязи, массажи… Во всю мощь звучала эстрадненькая музычка.
— Какое тут «отыскать себя»? Но турбаза на отшибе вполне подходит для передышки. Здесь можно найти прибежище и работу…
Я зашёл в кабинет начальника турбазы. Тот что-то писал в толстой тетради.
— Тук-тук-тук, работники нужны?
— Едва успеваю отказывать желающим, — нарочито равнодушно сказал хозяин.
— Извините, поеду дальше.
Я уже выходил из кабинета, но начальник окликнул:
— Если пьёшь, то однозначно такой дармоед не нужен!
— Нет, почти никогда не пью!
— Сегодня наши работники получают зарплату. Наверняка большинство будут вдрызг пьяными! Пьянчуг однозначно уволю! Можешь остаться до завтра. Вдруг место освободится. Что можешь–то?
— Проблема в том, что правая рука сухая. Поэтому ломом – лопатой не могу, — слукавил я, хотя попросту испугался чёрной работы. — Квалификации электрика – сантехника нет. Какой из меня работник? Разве что вахтёр или дворник?
— Вахтёры и дворники пока есть свои, но поживи до завтра в своей палатке, а после будет видней.
Турбаза состояла из лечебных корпусов и нескольких десятков домиков–бунгало. Близ дороги располагалось административное здание. К нему примыкал павильон: кафе с площадкой для танцев.
Начальник распорядился накормить меня минимальным бесплатным обедом: супом, кашей без котлетки, хлебом–чаем. И то ладно! Чтобы не обременять горничных и сохранить большую степень свободы, я отказался от кровати в большой комнате для рабочих и поставил палатку среди зарослей смородины. И пошёл осматривать окрестности.
Я обошёл территорию турбазы. На автостоянке увидел автолавку с детскими рисунками на метр от земли: цветочки, бабочки, жар–птицы. Рисунки были сделаны цветными мелками. Внизу подпись «Здесь живёт Дюймовочка!» Время от времени я слонялся близ автостоянки в надежде увидеть Дюймовочку. Дождался Дюймовочку лишь вечером. Я увидел, как из автолавки выпрыгнула милейшая девочка. Но она быстренько убежала с родителями в свой домик.
Вечером было много пьяных рабочих и отдыхающих.
Рано утром я пришёл на планёрку. Начальник отчитывал тех, кто вчера напился и буянил. Особенно меня поразила фраза, сказанная электрику.
— Почему в туалетах перегоревшие лампочки не заменил? Лампы два дня, как перегорели; люди в темноте спотыкаются. Я тебе деньги плачу? И немалые! Я тебя купил? Так будь добр трудиться!
Проштрафившийся электрик сидел, понурив голову.
— Я тебя купил? Так будь добр! Я тебя купил?! — начальник несколько раз повторил эту фразу. — Я тебя купил?! Купил?!
Такому начальнику подчиняться… — подумал я и, едва узнал, что вакантно лишь место электрика, начал собираться в путь. Я не электрик… к сожалению. Или к счастью?
Я поискал взглядом автолавку с Дюймовочкой. Не увидел. Уехали? И я без сожаления покинул турбазу.
Я поехал в сторону соснового бора. Иногда оглядывался в надежде увидеть автолавку с Дюймовочкой. Но дорога была пустой. Лишь изредка встречались грузовики. После которых приходилось задерживать дыхание, чтобы не дышать пылью и выхлопными газами.
Три дня я ехал по сосновому бору. После турбазы не встретилось ни одного селения. Я часто отдыхал, потому что был некрутой, но стабильный подъём в горку.
— Зато обратно поедем под горку! — говорил я Мишке на очередном привале.
Вечером я доезжал до первого ручья, выбирал в бору светлую поляну близ ручья и устанавливал палатку. Варил кашу, горланил любимые песни и любовался облаками.