Мы дошли до светлой поляны, знакомой по недавнему приключению. Приключению реально опасному!
— Яша, я могла в тебя выстрелить! Ты простишь меня? — девочка смотрела на меня широко открытыми глазами. — Прости… пожалуйста!
— Конечно! Я давно простил!
— Мир? — Алёнушка подала руку.
— Конечно, мир! — я взял ручку девочки и перецеловал все пальчики.
— Как в кино! — девочка засмеялась и обняла меня.
Мы подходили к автолавке и смеялись, вспоминая, как Алёнушка чуть меня не пристрелила.
— Я так испугалась, что взаправду могла выстрелить! Анекдот про чукчу кстати пришёлся! Прости меня, Яша!
Алёнушка открыла дверь автолавки. Она, как экскурсовод, показывала убранство дома на колёсах. Девочка открыла дверцы шкафа и показала на аккуратно расставленные книги. Кроме учебников для шестого класса здесь стояли сборники стихов, сказок и художественная литература.
— Однако, если даже мы застрянем здесь до осени, ты не отстанешь от школьной программы, — я мимикой изобразил строгого учителя и сказал. — Я буду учить тебя всем наукам, какие сам знаю.
— Вот кровать папы и мамы, — продолжила девочка экскурсию. — Дома у них есть своя спальня, поэтому здесь они тоже в своей спаленке спят.
Мы покинули дом на колёсах и направились к ручью.
— В машине есть кроватка для меня, но я, как дома, захотела иметь свою комнатку, пусть даже махонькую! Поэтому папа поставил мне палатку у ручья. Здесь моя комнатка, — Алёнушка показала яркую палатку на уютной полянке.
— Можно, я свою палатку поставлю рядом с твоей?
— Вот здорово! Наши палатки будут рядом! Ой, Яша, прости! Я до сих пор тебя не накормила, даже чаем не напоила!
Девочка быстро разожгла костёр и наполнила котелок водой.
— Можно было чай на газовой плите вскипятить, но папа говорил, что газ лучше оставить для непогоды. Мало ли какие приключения нас поджидают!
— Папа прав! Мы подождём.
Вечером я, как мог, откладывал время расставания. Я включил фонарь и подвесил его на ветке сосны. До самых сумерек я читал Алёнушке сказки. Потом мы говорили о милых пустяках. Но стало темно и холодно, усилился ветер. Тогда я скомандовал:
— По домам расходись!
Девочка нехотя поплелась в «свою комнату». Я ушёл в свою палатку и забрался в спальник. Я быстро согрелся и беспечно болтал с Мишкой.
— Миша, за день я настолько прикипел душой к девчонке, не знаю, как вытерплю разлуку до утра.
Через полчаса ветер усилился настолько, что ткань палатки стала громко хлопать. Вдруг я услышал милый сердцу голос:
— Тук–тук–тук! Яша, прости. Я боюсь! Боюсь, что ветер сорвёт палатку и унесёт в небо, как в сказке про девочку Элли. Можно, я в твоей палатке немножечко полежу? Ты расскажешь мне сказку?
— Конечно, милая Элли! Забирайся в палатку и укрывайся спальником, — я расстегнул спальник, превратив его в одеяло.
Мы укрылись и обнялись, согревая друг друга. Я рассказывал сказки, какие только помнил.
— Спасибо, Яша, мне домой пора.
— Куда?! В такую непогоду хозяин собаку во двор не выгонит! Оставайся до утра!
Я обнял девочку. На её попытки вырваться я ещё туже сжимал кольцо рук.
— Правда, можно остаться?
— Оставайся! Я так рад, что ты будешь рядом!
Алёнушка лежала в моих объятиях, а я наслаждался прекрасным моментом. Мы говорили о пустяках, рассказывали любимые стихотворения. Мы с удовлетворением заметили сродство наших вкусов. В поэзии, в музыке, в живописи, в любви к полотнам Ивана Шишкина и Левитана, в любви к прекрасной природе…
Снаружи хлестал дождь, буйствовал ветер. Нам было тепло и уютно.
— На улице хоть картины пиши… штормового моря. Как на картинах Айвазовского.
— Яша, как здорово, что ты пришёл на нашу полянку.
— Хорошо, что ты меня не пристрелила!
— Прости меня, Яша! Как мне искупить свою вину?
— Поцелуй меня!
Девочка застеснялась. И, пока она не опомнилась, я впился губами в её губки.
Алёнушка затрепыхалась в моих объятиях, потом обмякла. Её губки поддались моим губам и обворожительно ответили на поцелуй.
Лишь только я ослабил хватку и освободил Алёнушкины губы, она задала вопрос, ответ на который я сам желал знать.
— Яша, что значит этот поцелуй?
— Он значит только то, что я тебя люблю! Ты — моя первая и единственная любовь! Будешь моей женой, когда вырастешь?
— Да! Да! Да! Если родители благословят!
— Да, конечно! Если благословят родители!