(предыдущее http://proza.ru/2024/08/26/1784)
…понятно, что поступил на исторический факультет, который мне не слишком много дал. Впрочем, как и я ему. Так что мы квиты.
Ну, слишком много в его программе было схоластических, идеологических предметов, не имевших к жизни и науке никакого отношения. Меня тянуло к древней Греции и Риму, куда попасть тогда было нереально. Но поскольку эллины колонизировали, в том числе и Крым, то каждое лето ездил туда на раскопки. А по одной из версий в Тавриде был свой вход во владения правителя ушедших от нас под землю, таких, как мой дед.
Там на третий сезон я вновь услышал его голос…
Но сначала упомяну об ужасном для себя открытии, которое сделал на факультете. Оно, увы, подтверждало сказание деда. Кого-то это открытие рассмешит, кто-то пожмёт плечами, кто-то меня пожалеет, имея в виду психику. Это, однако, не отменяет его верности.
Изучая историю разных стран, я понял, что везде она одинаково кровава, а среди исторических событий – в изложении учебников, что школьных, что институтских – под 90% занимают убийства, войны и революции. Остальное это – культура, искусство и географические открытия, чуть-чуть наука. Но опять же новые земли становились поводом для колонизации, ограбления и истребления туземцев, а вывоз оттуда сокровищ в метрополии порождал пиратов, желавших эти сокровища отобрать и пропить. Что говорить о науке, которая создала ядерное оружие, поставив планету на грань уничтожения…
Что там, у Гёте об этом?
«…Таков устав:
В ком больше силы, тот и прав.
Никто не спросит: «Чьё богатство?
Где взято и какой ценой?
Война, торговля и пиратство –
Три вида сущности одной».
История моей страны ничем не отличалась в лучшую сторону от историй иных стран. А поскольку я человек по натуре совсем не жестокий (как тешил себя), то с ужасом понял, что… не патриот. Мне одинаково не нравились в этом отношении все страны.
Но, слегка перефразируя не столь давно правившего у нас людоеда, можно сказать на это от имени планеты: «Нет у меня для тебя других народов…»
Научные войны не вызывали у меня ужаса, хотя в истории немало из них приводили к человеческим жертвам. Да у нас, например, – благодаря идеологии.
Общаясь со знакомыми с иных направлений-кафедр, я только посмеивался про себя, слыша о войне «норманистов» с «антинорманистами». «Варяжский вопрос» вконец испортил отношения историков моей страны. И те и другие толкли воду в ступе, пытаясь по-разному истолковать одни и те же факты. Или замолчать то, что не подходило под их теорию.
Так знаменитый торговый путь скандинавов «из варяг в греки», начиная с «озера Нево» (Нева), Ладоги, продолжая Новгородом с его Волховом и Ильменём, по Ловати и Днепру к Чёрному морю и оттуда в Константинополь отрицать было невозможно.
Не то было с захоронениями викингов. Их, то раскапывали, и тогда они начинали фигурировать в исторических работах, то «закапывали» назад, «забывая» - в зависимости от того, какое Мнение брало верх в тот момент. А захоронения встречались и колоссальные по тем временам. Из 438 гектар в гнездовском городище (будущий Смоленск) только некрополь занимал 200 (более трёх тысяч курганов), на том же пути из варяг… - крупнейшее в Европе языческое кладбище, да и город – из наибольших в тогдашней Европе.
А захоронения раскапывали и на Верхней Волге, Двине…
С именами князей-конунгов было полегче, их русифицировали давно, а затем христианизировали, превратив, например, Хелега в Олега, Хельгу в Ольгу, а затем в Елену при крещении. Ингвара (её мужа) переделали в Игоря,
Бастарда Вальдемара, первоначально поддержавшего язычество взятого им Киева, а затем насильно крестившего город огнём и мечом, поскольку политически это стало выгоднее, этого женолюбивого христианского святого (около тысячи жён-наложниц, хотел бы и я в этом быть таким святым), прикончившего из-за власти своего брата, – переделали во Владимира. Не стану утомлять дальнейшим перечислением всех этих Харальдов, Рогволдов и даже переводного Свендислейфа («воин, родившийся и выросший среди славян») – Святослава, да-да, того самого, из чьего черепа вождь печенегов затем пил вино.
Нет, я понимал, что любому коренному народу обидно, понимаешь, когда им правят чужеземцы, обирая его. Но народы-то это терпят, большей частью, ибо плетью обуха не перешибёшь, а вот спустя столетия историки терпеть подобное не намерены, желая исправить ситуацию для современников и потомков. Кстати, коллективное бессознательное – память народная начисто забывает плохие времена, вытесняя его по Фрейду, напрочь! Простой пример: в этой памяти, пусть чисто мифологически, эпоха татарско-монгольского ига… полностью отсутствует.
Историки забывают другое, что наш случай неоднократно переплюнули другие народы. Не верите? Пожалуйста! Норманны («люди севера»), то есть, те же викинги-варяги захватили, в том числе, север будущей Франции, ту самую Нормандию, дав ей своё имя.
А несчастный аглицко-шотландско-валлийский остров грабили веками все, кому не лень. Кельты (они же пикты?) уничтожили аборигенов на острове, а после ухода римлян туда пришли англы и бритты, юты и фризы, и войны продолжились, пока не нагрянули те самые «морские разбойники варяги», что и на будущей Руси и примерно в те же века. Датчане сначала грабили местное население, а потом резонно решили, что выгоднее будет там править, обирая на постоянной основе. Что произошло и у нас, длясь более семи веков, только со шведами.
Так вот, незаконнорожденный потомок скандинавов Вильгельм Завоеватель (до того его прозвищами были: Бастард, Рыжий) из… Нормандии, говоривший уже по-французски, завоевал этот злополучный остров, после чего вся знать 600 лет говорила по-французски. Так что нам ещё повезло, что не на свейском князья и цари гутарили наши те 700 лет, пока не прервалась династия рюриковичей.
Но что британская знать, вся юриспруденция, говорильня в парламенте и преподавание в университетах шло по-французски. При этом народ говорил на смеси англо-скандинавской. И получалось как в примере, что приводит Вальтер Скотт в «Айвенго», если читали его по-английски, что свинья, когда её пасут, именуется саксонским словом pig, когда же её готовят – это уже свинина или pork – по-французски. Нужно объяснять: к какому племени относился пастух и кто ел свинину?
Формально французский язык сохранял за собой официальный юридический статус в Британской империи до 1731 г., хотя реально переход в судопроизводстве на английский произошёл через 300 лет после завоевания Вильгельмом. Просто его потомкам на троне пришлось воевать с будущей Францией за свои владения в ней и руками англоговорящих.
И что, помешало это Великобритании в дальнейшем стать великой империей, чьи территории с колониями составляли треть земной суши? Или России стать самым большим государством в мире? Ну, так о чём спор? Вот и весь «варяжский вопрос».
Но кто ж меня послушает! Одни на норманнах диссеры писали, другие на анти. Это что же обесценятся их труды? Должно пройти время, чтоб это не стало важно. У нас же, что ни говори, и боги до сих пор племенные…
Ладно, пусть закомплексованные патриоты продолжают фантазировать, - думал я, лишь посмеиваясь про себя.
И это я ещё не говорил о том, что чуть ли не большинство царств возглавляли обычно завоеватели-чужеземцы. Взять хотя бы древний Египет. Генетический анализ его фараонов показал, что они ничего общего не имели с народом, которым правили. Потому и женились на родных сёстрах. А сколько и чьих нашествий с тех пор испытал тот Египет! И греки, и римляне, и арабы, и турки, и французы, и англо-саксы… Аборигенов-коптов почти не осталось. Лучше остановлюсь, а то перейду к кастам Индии и не остановлюсь на этом. Помешательство на истории – вот мой диагноз. На мой взгляд, не самый худший вид помешательства.
Да, а историй бывает, как минимум, две. О чём и написал свою.
«Две истории
Встретились две истории. Одна была сама по себе, не подчинялась никаким законам и предписаниям. Её никто не придумывал, а писали все, как могли. Вот она и развивалась сама, временами просто невероятно, что многих не устраивало. Как и – вторую историю.
Вторая история была правильная. Она строилась так, как людям хотелось, и с хорошим концом. Она нравилась, беда была лишь в том, что в жизни осуществлялась обычно первая…
Так вот, встретились они и очень не понравились друг дружке. Правильная аж скривилась вся. «Какая она безалаберная, несуразная, непредсказуемая фантазёрка, расхлябанная, не пойми что… То ли дело я», - подумала эта серьёзная особа.
А первая поглядела-поглядела и рассмеялась:
- Да ты – сказка!
- Как это… сказка? – обиделась вторая, - Сама ты сказка! Я – такая, как оно должно быть.
- Но… почти не бывает, - парировала первая, - поэтому тебя и придумывают. А меня выдумывать не надо, я есть и всё!
- Тебя не должно быть, - грозно произнесла вторая, - уж я об этом позабочусь, не сомневайся!
- И не сомневаюсь, - ответила первая, - Ты только этим и занята постоянно. С переменным успехом.
И ушла смеясь.
А вторая глухо проворчала угрозу ей вслед:
- Мы ещё встретимся…
И они постоянно встречаются, причём, то людей больше устраивает одна, то другая. То они совершают одно, то другое…
Когда я слышу историю грехопадения в раю, или какую-нибудь иную историю, то всегда пытаюсь понять: где здесь первая история, а где вторая?»
(продолжение http://proza.ru/2024/08/28/1752)