Я остановил велосипед у большого камня на перепутье. Надпись мелом была отчасти смыта дождём. Я размышлял, поехать ли домой, или продолжить путь.
— Мишка, помнишь, как было написано? Прямо пойдёшь — себя найдёшь! Нашли мы себя или не нашли? М–м–м… И что значит найти себя? Смысл существования? Своё предназначение в жизни? Этим мы более или менее успешно занимаемся всю жизнь. Была ещё загадочная надпись: налево покой, направо — любовь! Что лучше — покой или любовь?
И я поехал, как указывалось в письменах на придорожном камне, навстречу любви! Даже завтракать не стал, надеясь устроить привал в живописном лесочке на берегу ручья.
— Мишка, не знаю, найду ли любовь… В тот день я поверил детским каракулям, поехал прямо, себя не нашёл, но приобрёл многое — новое понимание жизни! И сюжет для нового рассказа! Тоже немало! Наконец, куда ни поверни, жизнь продолжается! Так, или иначе, куда-то ехать надо… Домой что-то не тянет. История дружбы с Алёнушкой зашла в тупик из-за неодолимых внешних сил… Может, следовало побороться за любовь? С самоуверенным красавчиком Серёжей, с папой… — бормотал я, не слушая, что отвечает Мишка. — Я, как всегда, буду побеждён внешними обстоятельствами.
— Ты пессимист, Яша.
— Что делать? Такова жизнь.
— Командуй, капитан! Навстречу любви?!
— Навстречу любви! Куда денешься от любви?!
После продолжительного подъёма дорога выровнялась. Впереди показалась деревня. Может, здесь моя любовь… но я поехал налево по едва угадываемой дороге в сторону лесочка, чтобы устроить привал на обед.
В просветах между берёзами я увидел вагончик. Явно предназначенный для жилья. Но на двери красовался массивный замок. Трава возле крылечка была непримятой, здесь не ходили неделю, а то и больше.
Я потрогал замок и сказал:
— Я не имею права заходить в чужое жилище, но если найду ключ, почему бы не передохнуть? Хозяин наверняка взял ключ с собой, но вдруг… Места, где прячут ключ, можно пересчитать по пальцам. А если хозяин оставил ключ, значит, зайти можно. Я ничего не возьму, просто воспользуюсь крышей над головой… на случай дождя.
И я принялся искать ключ. В щелочках под крыльцом, под стенами, за подоконниками, в умывальнике…
— Хоть бы найти! Хоть бы найти! — с раздражением и даже злобой твердил я. — Пррротивный хозяин! Да не возьму я ничего! Слышишь?! Мне б только защиту от дождя да топчан!
После получаса безрезультатных поисков я, наконец, успокоился.
— Зато у меня есть палатка! Неужели ночлег в палатке хуже какого-то дрянного вагончика?
Я вдохнул запах лугов, расслабился и в некоем созерцательном состоянии стал ходить вокруг вагончика, останавливая взгляд на каждой травинке, восхищаясь мудростью мироздания. Потом пошёл к загону с курицами. Пеструшки блаженно принимали солнечные ванны в песке. Обошёл небольшую, в три десятка ульев, пасеку. Умыл лицо в звонком ручье. Вернулся к небольшой сараюшке, где хранились дрова. По наитию я заглянул в сарай-дровенник, где справа от входа на самом видном месте висел ключ.
— Гостеприимный хозяин, прости, что напрасно обидел тебя!
Я благоговейно снял ключ, подошёл к заветной двери, повернул ключ и подивился, насколько легко открылся замок.
— Миша, мы ничего трогать не будем. Нам только крышу над головой на случай дождя.
В вагончике было удивительно чисто и опрятно. Коврики на полу напомнили о необходимости разуться. Стол был покрыт идеально белой скатертью. На столе стояла чистая посуда на одного человека. В красном углу на полочке стояли иконы.
Даже лампочки загорелись, едва я щёлкнул рубильником. Я нашёл источник электроэнергии: провода привели к аккумуляторам. А на крыше вагончика располагались солнечные батареи.
На полочке стоял кассетный магнитофон. Я включил его, зазвучала прекрасная мелодия. Я блаженно развалился в кресле и цветистыми фразами поблагодарил гостеприимного хозяина.
Я вышел из вагончика. Смыл дорожную пыль в звонком ручье, с наслаждением плеская на грудь холодную воду. Собрал в лесочке сухих веток, разжёг костерок, разогрел вчерашнюю кашу, вскипятил чай.
После позднего завтрака на траве я блаженно растянулся под берёзами.
— Мишка, минимальные удобства обеспечены. Поживём здесь до возвращения хозяина?
— А если хозяин не объявится до осени?
— Можно остаться на зимовку! Закупим в деревне продукты, заготовим на зиму дров. Соберём урожай. Живность определим на зимние квартиры, я видел за домом омшаник и тёплый сарай для кур.
— А как же учёба?
— Зачем отшельнику дипломы?
— До старости отшельничать будем?
— Мишка, со своим реалистическим подходом к жизни ты разрушил всё очарование момента свободы.
— Просто я высказал аргумент из доводов “за” и “против”.
Я осмотрел жилище и с удовлетворением сказал:
— Мишка, необходимый для безбедного бытья минимум есть! Мы живё-ооом!
Я полистал книги на книжных полках и с удовлетворением отметил изысканность вкуса хозяина жилища:
— Русские философы девятнадцатого столетия, причём не революционные демократы, которые изрядно поднадоели в школе, а их оппоненты. Лучшая мировая поэзия. Книги по пчеловодству… Буду осваивать новую специальность!
Я перетащил в вагончик пожитки и стал размышлять, смогу ли безбедно пережить зиму.
— Щелей в полу не видать, печка капитальная. Есть шуба, валенки, ватные одеяла. Можно пережить даже холодную зиму. Главное: есть хорошие книги! И прекрасная музыка! Мишка, с этого дня мы — отшельники!
Ближе к вечеру я взял лейку и, набирая воду из ручья, полил пересохшие грядки. Дождь был давно, земля была совершенно сухой. Когда полил все грядки, огород повеселел.
Я помылся в ручье и сел за стол умять остатки обеда.
— Яша, пора готовиться ко сну?
— Да, Мишенька. На кровати постелены идеально белые простыни. Не будем их марать? Постелем поверх покрывала спальный мешок.
Я закрыл дверь на засов, погасил свет и забрался на кровать. Я не стал включать магнитофон. Мы слушали музыку ночи. Пели ночные птицы, скворчали сверчки. Было тепло и радостно.
— Миша, если бы не зима, здесь была бы идеальная жизнь!
— Вот увидишь, хозяин рано или поздно объявится.
— Не сомневаюсь.
— Мы поехали навстречу любви… Где же любовь?
— Хочешь всё сразу!? Будет тебе любовь!