Для игры Этюды 4
http://proza.ru/2024/10/01/144
Задание 1 "Осеннее настроение"
Ну вот, совсем осень. Ведь до сих пор была не совсем. Сначала был июльский сентябрь. Потом волшебная Климова Гора. Она нас сначала баловала, и было не совсем. Было солнце и тепло. И приходилось снимать куртку, особенно, когда копаешь. Потом туман, потом дождь, потом совсем. Ехали мы на новом УАЗе уже в совершенно осеннюю Тверь. Буханка наша развалилась окончательно. Прямо на ходу. Теперь новый грузопассажирский. Он нормальный, только ноги некуда девать.
А здесь в Москве у моста через Норишку вспоминается, как кидали с малым вертолётики. Они летели-летели. И чем больше крутились на лету, тем больше мы ловили кайф. Особенно малой ловил.
Так вот. В Тверь. Как у Фёдорова: "И мы въезжаем в Тверь". Моросило, стояли по обочинам мокрые деревья, мёртвые тёмные остовы борщевиков и нежные кудрявые кипреи. Занятно, что чем южнее мы перемещались, тем зеленее были деревья. На Селигере всё же поярче. Наверное, не было такой жары в сентябре, и листья желтели, а не подвяливались.
А после моста я встретила Женю. У неё походка такая, её ни с кем не спутаешь. Корпус совершенно неподвижный, только ноги быстро шагают. Интересно, в какой она сейчас парикмахерской работает? Интересно, как её Маша. В садике её называли Маша-маленькая. Потому что, конечно, были ещё две Маши. Теперь Маша, наверное, большая-большая уже. Вряд ли я её узнаю. Женя воротник подняла, зябко. Я тоже пожалела о тёплой куртке и перчатках.
Теперь уж точно осень. Совсем-совсем. Даже снег сегодня пошёл. Покров ведь. Таял, правда, на лету. Но ведь снег-снег, тут двух мнений быть не может. Снег он и в Африке снег.
Таял-таял, а потом как перестал. И запорошились крыши, трава, зелёные ещё тополя. Но растает, зуб даю.
А у садика я увидела маму-папу-сына. Папа гордо нёс поделку из каштанов. Наверное до ночи делали. Помню, мы с малым тоже делали осенью белку из еловых шишек. И тоже до ночи. Это уж так заведено.
Вот будет совсем-совсем зима, и не будет таять снег. Накроет землю одним белым-белым одеялом, вторым, третьим. И мы сварим глинтвейн, достанем ёлку, наденем лыжи, окна задраим, как в самолёте. Чтобы тепло было и полная герметизация. И приземлимся уже на лётном поле весны.
Последний абзац надо перечитать голосом Крючковой, когда она Михалкову в "Собаке Баскервилей" втирает про овсянку. А у него такая физия становится благостная. "Физия" – так говорила Катя Лансере. Возможно все Лансере-Серебряковы так говорили и говорят. Особенно детям: "Что-то физия у тебя чумазая".
Вот такое настроение. Совсем-совсем осеннее.