Для игры Светлой Ночки "Этюды 4" - http://proza.ru/2024/10/01/144. Этюд № 2. «Сценка в магазине»
В Германии мы оказались в начале девяностых. Привыкали трудно. Больше всего мучило отсутствие информации (ни мобильной связи, ни интернета тогда ещё не было) и то, что мы оказались в совершенно глухом месте. Я и не знала, что в Германии такие ещё существуют. Попали мы в эту глухомань случайно, а когда поняли, что произошла ошибка, изменить уже ничего было нельзя. Но это другая, отдельная история, не буду в неё углубляться.
Нас, сугубо городских жителей, поселили в деревне на 200 дворов: чудное место - горный курорт, воздух - хоть ложкой ешь, красота неописуемая, грибов - поляны, никто их не собирает, причем не только в лесу, но и прямо в деревне: вокруг стадиона подберезовиков - косой можно косить... Но из общественного транспорта только школьный автобус. А школьный автобус - на нём ведь в полвосьмого утра до ближайшего городка доедешь, а как обратно добираться, если школьников домой, в нашу деревню, везут только в два часа дня? Что там делать до двух часов, сидеть и куковать? А пешком до этого ближайшего городка, то есть до ближайшего магазина с доступными ценами - 12 км, не находишься. Без машины никак, а купить её не на что, валюту же в то время из стран бывшего Союза вывозить можно было только в ограниченном количестве. Да и не осталось у нас от этого сильно ограниченного количества почти ничего, мы ж своим ходом добирались до лагеря, проезд и съел почти все наши марки.
Отель наш носил гордое имя "Тироль". Был он маленьким (всего на 11 номеров), внешне смахивавшим скорее на деревенскую усадьбу, чем на гостиницу, но довольно уютным. Хозяин сдал его в аренду Красному Кресту, потому что был на грани банкротства. Красный Крест оказался для него спасением: регулярная, хоть и не очень высокая прибыль всё же лучше, чем постоянные убытки. Нашлось там место и для нашей большой семьи: на семерых нам выдали три комнаты, при каждой - душ и туалет, как и положено в нормальном отеле.
Кухня в отельчике была громадной, всё там было рассчитано на непонятное количество гостей: огромные газовые плиты с вытяжками плюс впридачу - ещё парочка электрических, огромный холодильник, куда ходили пешком и в котором нам выделили полку размером с уличную скамейку, два промышленных морозильника, все мыслимые и немыслимые кухонные приборы, кастрюли, сковородки, столовая посуда, вилки-ножи-ложки... С трех сторон кухни к стенам крепились блестящие металлические рабочие поверхности. Картину довершали несколько столов со стульями для желающих трапезничать на кухне. Вообще-то к кухне примыкал и ресторан, но по прямому назначению его использовали только по праздникам. В обычные же дни младшеклассники делали там домашние задания и играли в настольные игры. Присматривала за ними пожилая дама по имени Альмы, которой больше нечем было заняться.
Был в отеле и спортивный зал, но пользоваться им было нельзя, потому что там жила большая, довольно странная семья: слепая сорокалетняя Ольга из Казахстана, её ещё не старая мать и пятеро её разномастных детей (три девочки и два мальчика), старшему из которых было 14 лет, а младшему, вернее, младшей, потому что это была девочка, - два с половиной года.
В подвале было установлено 4 автоматических стиральных машины и два агрегата для сушки белья (развешиванием никто не заморачивался). После полуавтоматической стиралки, которой я пользовалась в прошлой жизни, где в автоматическом режиме бельё только стиралось (полоскать надо было вручную, отжимать с помощью валика, который крутили руками), отельный подвал вызывал у меня чувство, близкое к экстазу. Первое время я ходила туда просто смотреть на то, как люди стирают: закидывают в машину таблетки, задают программу - и уходят, дальше машина всё делает сама: заливает воду, стирает, полощет, отжимает, выливает воду... Я не отрываясь смотрела, как крутятся барабаны стиралок и сушилок: от этого зрелища я впадала в транс. Сейчас-то этим никого не удивишь, а тогда, в девяносто втором, это было чудо-расчудесное, во всяком случае для меня. Мужу приходилось просто силой утаскивать меня из подвала. Но к хорошему быстро привыкают. Восторг мой быстро сошёл на нет, стирка перестала быть для меня ритуалом, а превратилась в обычное рутинное дело.
Это были райские условия по тем временам. В больших городах жилья не хватало. Основная масса еврейских эмигрантов из стран бывшего Союза ютилась тогда в общежитиях типа студенческих, в комнатах вместе с престарелыми родителями, с общественными (на этаже) душами и туалетами, а самые первые эмигранты жили вообще на кораблях. Так что нам, можно сказать, повезло, просто мы не сразу это поняли. Особенно хорошо мы себя почувствовали, когда наконец купили машину. Но это произошло далеко не сразу.
А поначалу мы ощущали себя намертво прикованными к нашему курорту и морально очень от этого страдали. В Красном Кресте денег нам на первое время, конечно, выдали, но только на пару недель, причем по минимуму - чтоб служба медом не казалась. Правда, обещали, что в следующем месяце мы получим уже нормальное пособие, нам даже дадут денег на одежду, в которой в основном нуждался младший ребенок. "Школьники здесь так не одеваются", - объяснили нам соседи по отелю, родители мальчика-подростка примерно того же возраста, что и наш сын. А у нас - ни денег, чтобы одеть ребенка по местной моде, ни магазина подходящего, чтобы одежду для него купить.
Но те же соседи, отзывчивые люди, отвезли нас в ближайшую субботу на местный фломаркт (блошиный рынок), сказали: ребенку сможете купить там всё за копейки, на первое время нормально, потом, когда деньги появятся, купите в магазине. Эта идея мне не понравилась совсем, но выхода не было. Однако соседи оказались правы: детской одежды, почти новой, там было полно. Мы купили сыну три пары фирменных джинсов (не помню уже, то ли Lee, то ли Levis), по марке за штуку, осеннюю курточку за две марки и абсолютно новые кроссовки за пятёрку. Джинсы, что меня тогда поразило, были не только выстираны, но и отглажены, и даже упакованы - каждая пара в свой полиэтиленовый пакет.
Померив джинсы, сын недоверчиво спросил: "Вы хотите сказать, что их уже кто-то носил?" Он, второй ребенок в семье, обычно донашивал вещи за старшим братом (купить в магазине что-то на ребенка было тогда нереально даже при наличии денег), и вещи эти редко выглядели как новые. Он к этому так привык, что, когда муж привез ему, пятилетнему, из командировки в Москву шикарный ГДР-овский костюмчик, он, заметив этикетку, спросил: "Что, новый?" Гордый добытчик-папа подтвердил: мол, да, абсолютно новый! "Его что, никто не хотел носить?" - недовольно спросил сын. Звучит как анекдот, но это реальная история. А эти фломарктовские джинсы сидели на нём, как влитые, и так ему нравились, что он доносил их до тех пор, пока они не стали ему узки и коротки и даже протерлись в некоторых местах.
Покупать еду нам поначалу пришлось в деревенском кооперативном магазинчике, который был нам совсем не по карману. Мясо надо было заказывать, так же, как и рыбу, свежий хлеб из пекарни привозила автолавка три раза в неделю. Это был на редкость вкусный, но страшно дорогой хлеб - батон стоил чуть ли не как килограмм мяса, а съедался моментально, пробивая плохо заделываемые бреши в нашем скудном бюджете. Даже фрукты и овощи там были дорогими. Я старалась тратить деньги очень осторожно, подолгу выбирала, комбинировала, прикидывала в уме: всё боялась не дотянуть до пособия.
На наше счастье, стоял сентябрь, пора урожая, а прямо вдоль полей, где мы гуляли, на межах, росли яблони, сливы, груши... Плоды с них никто не собирал. На всякий случай мы спросили у соседей, можно ли рвать их. Получив ответ: "да рвите, они бесхозные", младший сын стал регулярно устраивать на них набеги, он любил лазать по деревьям. Так что в один прекрасный день, когда мы с ним зашли в наш магазинчик за продуктами, он не выдержал и взмолился: "Мама, ну, может, купишь наконец мороженое? Я вам уже столько денег на фруктах сэкономил!" Мне стало стыдно: экономия - экономией, но уж ребенку мороженое не купить - это грех! И мы пошли выбирать мороженое, ассортимент там был большой, на все вкусы. На цену мы смотреть не стали, гулять так гулять! Сын выбрал килограммовую коробку вишнёвой "Венеции". Я пыталась его отговорить: фруктовое мороженое обычно бывает невкусное, в него кладут эссенцию для придания вкуса и цвета, лучше взять что-нибудь нейтральное. Но ребенок был непреклонен, очень уж его вдохновила наклейка, действительно очень красивая.
В общем, что сказать... Чутью сына можно только позавидовать. Первое выбранное методом тыка мороженое оказалось и самым лучшим, причем не только в этом деревенском коопторге, но и в Германии вообще. Мороженое было изумительным как на вкус, так и на цвет, всё в нём было натуральным, даже вишни. Сколько мы с тех пор перепробовали всякого разного мороженого в разных странах, в том числе и вишнёвого от разных производителей, но с той первой "Венецией" не могло сравниться ничто! Потом мы долгое время только её и покупали. К сожалению, мороженое это вообще продавалось в магазинах только одной торговой сети, и когда сеть сменила владельца, оно совсем исчезло из продажи. Было очень жаль, но ничего не попишешь, капитализм... Должно быть, мало прибыли приносило.