Я находился в депрессии после ДТП, плохо спал неделю, в снах представлялась картина, как грузовик бьет мою машину в бок и она отлетает вместе со мной. Прошедшей ночью не спал два часа, тяжело уснул под утро.
Оказалось, я проспал на этот раз десять лет. Просыпаясь, ощутил, как парю в воздухе, и стал догадываться, что выхожу из сна, решив, что был сон о том, как летаю над землей, так же, как в детстве. Открыв глаза, увидел, что нахожусь в помещении, абсолютно белом, но действительно витаю в воздухе. Женщина в белом халате включила тумблер. Постепенно я опустился вниз и оказался на ровном покрытии кровати. Доктор Плацебо усовершенствовал методику выхода, чтобы пациент знал, в каком состоянии выходит из консервации. На постели будет идти процесс реабилитации, включающий обычные процедуры – массаж, питье и прочее, что придумал Плацебо. Этим и хорош искусственный разум - стабильностью развития, он постоянно обновляется в соответствии с заложенным алгоритмом. За мной ухаживала миловидная женщина с легким загаром, на который я обратил внимание. Когда уходил на консервацию, все жители изумрудного города имели бледный цвет лица. На мой вопрос женщина ответила, что сейчас каждый житель проходит регулярное облучение ультрафиолетом в специальной камере, а вот загорать наверху запрещается. Жители могут выходить наружу только в ночное время, их кожа не выдержит солнца пустыни.
На третий день женщина зашла в палату и села рядом. Задумавшись, я не обращал на нее внимания, боковым зрением замечая белый халат. Она должна была налить свежей воды в стакан, но ее рука почему-то оказалась на моей груди. От неожиданности я поднял голову и увидел перед собой Люси. Она тоже слегка загорела. Все-таки сон снимает эмоции, раньше я ощущал присутствие Люси, хорошо поспал!
- При-вет! – сказала, улыбаясь, Люси.
- Привет, - ответил я, - ты уже вышла?
- Я вышла за месяц до тебя, уже взялась за работу. У нас много интересного, а у тебя что интересное?
- У меня только одно интересное в жизни и во сне, это – ты, - еще усталым голосом ответил я. – Можешь себе представить, что я не подумал о тебе, видимо, стал стареть.
- Не переживай, мы тебя омолодим. Сейчас каждый изумрудчик на обед получает порцию ктомского мха.
- Хорошо растет?
- Ничем не хуже, чем внизу, главное, условия соблюдать – влажность и температуру.
- А детки?
- А детки уже выросли, пока ты спал. Девочки занимаются мхом, там им привычней, чем в городе.
- Мне лежать нельзя, буду вставать.
- Нет, нельзя нарушать норму – трое суток, осталось немного. Делай гимнастику. Завтра в оранжерее поешь мха и будешь, как огурчик.
- А ты что делаешь?
- Смотрю фильмы и собираю в один.
- Какие еще фильмы, ты сменила специальность?
- Завтра, все завтра. Твоя задача заниматься собой, чтобы завтра быть в форме.
Люси поднялась, прислонившись губами к моему лбу, и вышла.
Судя по настроению Люси, что-то произошло, что-то интересное, это так меня заинтересовало, что сразу стал делать постельную гимнастику.
На следующий день, после проверки параметров организма, меня отпустили в жизнь. Три дня для обычных людей, вышедших с консервации, мало; им дается неделя, чтобы вернуться в рабочую форму. Люси и я были изменены у ктомов, лучше сказать, обновлены и омоложены, поэтому адаптация наша более эффективна, чем у обычных людей. Вероятно, нам консервация не так была нужна, но Плацебо заставил это сделать: в изумрудном городе консервация обязательна для всех взрослых людей. Получается вахтовый метод трудоустройства изумрудцев: пока часть отдыхает на консервации, другая часть жителей работает. Соответственно меньше отходов в городе, что в закрытом пространстве важно. Технология консервации стала более совершенна: организм не просто обновляется, но убираются все патологии в зачатке. Соответственно, работоспособность организма сохраняется. Для всех норма – 5 лет. Для чего нам с Люси Плацебо впаял срок 10 лет, мне неясно. Возможно, он решил исследовать связь между питанием мхом и длительностью консервации. Как любой академик, он не докладывает о своих замыслах. Был бы человеком, так писал бы аналитические статьи или диссертации, а он исследует и помалкивает. Но люди ему доверяют, хотя он – создание человека, просто голова, как писали фантасты в 20-м веке.
День я начал сразу со спуска в оранжерею. В лифте – ниже списка номеров этажей – находится отметка «Оранжерея», хотя никаких апельсинов там нет. Спуск – несколько минут, попутчиков не было, мне вспомнилось наше роковое падение с Люси. Дверь открылась. Как только вышел на площадку, ко мне бросились две девицы с объятиями. Говорят, чужие детки быстро растут, а тут свои вымахали моментально, стоило выспаться. Пока шли до самой оранжереи, обнимашки продолжались. Люси не было – работала. Собственно, все пространство является зеленой зоной, только лифт был заключен в герметичный пенал сверху донизу. Высота этой полости 350 метров, теперь это уточнено, а длина 450 метров, при средней ширине до ста метров. Мы зашли в помещение, являющееся пультом управления с приборами и экраном, на котором отражается изображение с высотной камеры. Девчата показали в движении стены и высокие стойки с решетками, облепленные разноцветным мхом со всех сторон, сверху растительность увлажнялась водяной дисперсией в виде тумана. Там же, сверху, была вентиляция. Обратил внимание, что часть мха – оранжевая. Люси собирала различные образцы для рассады: был всего мешок, а теперь мхи отправляют в изумрудный город для питания и лечения. Свойства разных мхов продолжают изучать, но все они являются оздоровительным питанием. Мы вышли из пульта управления, и я увидел поодаль шатер, покрытый оранжевым мхом. Это было жилище сестер. В шатре меня ждало угощение из мха в виде салатов, приправленных моховым маслом. Выросшие среди ктомов, они беседовали между собой на ктомском языке, ставшим для них родным. Их родина – за бетонной перегородкой, совсем рядом, достаточно спуститься в долину. Оказалось, что к ним приходил Юн и принес рассады оранжевого мха, ему открыли вход, некоторое время он гостил у них, оранжерея ему понравилась, он обещал еще наведаться. Но давать подарки для ктомов сестрам запретили – любое добро может обернуться злом, слишком хрупкая у ктомов экосистема. На входе, с обеих сторон, действует система обеззараживания.
Дочерям здесь нравится жить и работать, они знают, что нужны другим людям, это важно и людям и ктомам. Как-то им устроили экскурсию во внешний мир: они посмотрели на звезды, луну, на спутники в движении, на планеты со спутниками, отметили, что красиво, но потом захотели к себе, вниз. Внешний мир для них – просто красивая картинка, где жить невозможно.
Половина дня прошла для меня приятно, в обществе дочерей. Десять лет смогу часто навещать их, да и они поднимаются в город, не живут отшельницами, ведь в городе есть молодежь, развлечения, музыка. На стене шатра висит изображение сестер, а между ними – Юн. Когда-то они были равного роста, а сейчас он не доходит им до плеча.
Люси ждала меня в моем бывшем кабинете, часть стены которого служила монитором компьютера, а плоскость стола – мышкой и клавиатурой. Так было рекомендовано Доктором Плацебо в период реабилитации после переезда.
Кстати, мои записи должны оставаться в его памяти. На этот раз стена служила экраном для воспроизводства фильмов. Люси услышала меня, вскочила со стула, и мы обнялись. На стене двигались картины какого-то подземелья.
Люси увидела мой взгляд.
- Угадай, где, - улыбнулась она.
- Неужели у ктомов? А как?
- Мне самой до сих пор не верится. Создали летающие камеры в виде одуванчиков, полностью автономные роботы, представь полностью круглый одуванчик, но созревшие пестики являются крылышками. Вот такой белесый полупрозрачный одуванчик, только в центре темнеет капля, содержащая интеллект и несколько камер, снимающих одновременно, летит с помощью легких крылышек в заданном направлении, выполняя поставленную задачу. Их создали несколько, порядка десяти, у каждого была задача: пройти назначенное количество пути, микрокомпьютер рассчитывал свою скорость, затем пройденный путь, чтобы вовремя повернуть назад. Одновременно они оценивали влажность, температуру, радиацию.
- Так это настоящие исследовательские зонды, - воскликнул я.
- Их назвали просто Шариками, у каждого был номер. Первый номер летел на расстояние до ста километров в одну сторону, второй – до двухсот, третий - трехсот, и так далее. Возвращаться должны были по пройденному пути. Запущены были они три года назад. Вернулись три первых номера. Мне поручили расшифровывать записи, ждали, когда проснусь.
- А как они пополняли энергию?
- За счет окружающего тепла, на высоте в долинах теплее, чем на жилой поверхности, да и радиация дает энергию.
- Вот это интересно, кстати, доказывает преимущество человека перед искусственным интеллектом, ведь во внешнем мире нет летающих дронов, потому что Мировой компьютер отказался от людей, создавая роботов. А вот летающих роботов ему создать оказалось не под силу, тут надо думать простой головой и конструировать простыми руками. Спутники, создающие мировую сеть, были созданы и запущены людьми, их еще на век хватит.
- Я вот еще что думаю, - заметила Люси, - их крылышки сделаны были из материала, отталкивающего влагу, но в условиях тумана, помнишь, как было над морем, куда мы добегали, всегда была туманная дымка, вся конструкция Шарика могла тяжелеть и падать в воду, поэтому они не вернулись.
- Там еще постоянный ветерок был, как бывает на границе воды и суши, мог и не пустить назад.
- Три вернулись – большая удача, - заключила Люси.
Мы взялись смотреть материал, сидя плечом к плечу. В одном месте заметили повышенный фон радиации, когда Шарик пролетал вдоль неба долины, где мы жили, что подтвердило наши предположения, что мхи-люминофоры имеют определенную радиоактивность. На этом уровне мы знали устройство жизни обитателей, Люси компоновала фильм для людей о жизни ктомов. Чтобы делать открытия, надо смотреть и оценивать весь материал – месяцами или годами. Живя там, мы предполагали, что существуют еще уровни, гораздо ниже, где есть разумная жизнь, но переходы нам были недоступны, мы видели только один, который шел наверх, кроме своего. Такие переходы могли бы преодолеть Шарики, летающие роботы, не ведающие страха и сомнения.
Через неделю меня забрали в экспедицию на внешнем уровне. В экспедицию попал и наш с Люси сын Уан, который занимался роботами. Транспорт на воздушной подушке нес нас к южной морской базе по пустыне. Нас сопровождала полная луна, освещающая путь, мириады звезд дополняли эту подсветку. Иногда впереди ярко вспыхивали глаза хищников, словно испускающие зеленые лучи. Их глаза так же видят в темноте, как и наши с сыном. Хищники нам были не опасны. Главная опасность была от всемирного разума – Мирового компьютера, который потерял влияние на Австралию. Руководителю нужны были доказательства и роботы.
На базе у пристани стоял ржавеющий корабль. По территории базы были разбросаны лежащие в разных позах роботы. Это были крупные и небольшие экземпляры, с ногами и руками или на гусеничной тяге, на четырех лапах или многоножки, наконец, на нескольких колесах, некоторые грузовые, но это были роботы. Все они были годны, так как выполнены из композитных материалов, фактически не портящихся. Задача была: доставить нужных для рабочих функций роботов к изумрудному городу, зарядить их, перепрограммировать. Коллектив взялся за работу.
Прозвучал звонок смартфона. Восемь утра, поставил звонок позже, потому что плохо засыпал. И тут вспомнил утренний сон, звонок его перебил: да, я был там, я видел их, и Люси и своих будущих детей, надо включить компьютер, и записать все, пока не забыл.
Здесь "Всего лишь сон - 1": http://proza.ru/2021/07/13/1370