Для игры Этюды 4
http://proza.ru/2024/10/01/144
Задание 2. "Сценка в магазине"
Иногда Шура сама удивлялась своим мыслям и поступкам. Вот сделает что-нибудь, оглянется и удивляется – что это я делаю? И ведь люди не считали её глупой. Люди думали – "Шура хорошая, милая, просто немного со странностями".
А вот Шура как раз считала себя полной идиоткой, но ничего не могла с собой поделать. Например сегодня, спускаясь в лифте, она вспомнила, что не накрасила губы. Пока она нашла в сумке помаду, пока старательно обвела линии губ, глядя в большое зеркало на стене лифта, вдруг поняла, что лифт-то доехал до первого этажа, открылся, закрылся и едет снова вверх. Она в панике нажала на шестой. Двери распахнулись и вошёл очень высокий дядечка с длинной седой бородой, перетянутой в нескольких местах резиночками. Шура почувствовала, что выглядит глупо с открытым ртом и открытой помадой. Дядька ухмыльнулся и сказал голосом Деда Мороза: "Правильно, а то совсем от рук отбились". Шура удивилась – к чему это он? Она закрыла рот, убрала помаду и стала с нетерпением ждать, когда окажется на улице и отделается от дядьки.
Проходя мимо магазина "для взрослых" у станции, она задумалась, для чего это люди ходят в такой магазин. Потом, сидя в метро на полном серьёзе гуглила, прямо так и набирала в поисковике: "для чего люди ходят в магазины для взрослых". Потом читала статьи в дзене, краснела, бледнела, не могла оторваться. В результате проехала станцию.
Возвращаясь к пункту назначения, Шура села в переполненный вагон. К её удивлению там оказалось свободное место. Усевшись, она услышала приглушённый голос. Прямо над её креслом стоял мужчина в рыжеватом пальто и говорил по телефону:
– Отличная идея. Ты приедешь, мы купим вина, еды, проведём ночку.
Шуре очень захотелось взглянуть на его лицо. Но он стоял к ней спиной, говорил, опершись локтем на спинку переднего кресла и не собирался оборачиваться. На плече его висела большая сумка из толстой коричневой кожи. Может фотограф или журналист? Шура думала, наверное он красивый. И она, та, на другом конце провода тоже. Она блондинка, наверняка блондинка. Мужчинам нравятся блондинки. Вот Шура была не блондинка и не брюнетка, а что-то среднее. Надежда называла её Мушкой. Шура Шишкина, да ещё и Мушка. Слишком много шипящих. Надежда говорила: "Ну сходи ты в парикмахерскую, сделай маникюр, ну под лежачий камень же ведь..." Да, конечно, вода не течёт.
Удивительно, что Надежда, крупная, довольно полная и тоже не такая уж красивая, пользовалась большой популярностью у парней. Что-то они в ней находили. А Мушка Шура, тщедушная идиотка, как сама она о себе думала, никому не была интересна.
За всеми этими мыслями Шура снова проехала свою остановку. Она вышла вместе мужчиной в рыжеватом пальто. Он снова говорил по телефону, рекламировал интернет кабель. Никакой он оказался не журналист. Лицо его было не в Шурином вкусе, осанка – крючком и брюшко. На пузе висел шнурок с бейджем "Попов Евгений Вячеславович". Шура была разочарована. Может она и не блондинка, та, на проводе, подумала Шура, – может и не красивая.
Шура позвонила Кириллу, с которым должна была встречаться, соврала, что была жуткая задержка поездов на её ветке, и что она не успеет подъехать. Попросила её не ждать, обещала заехать подписать договор на следующей неделе. Шура закончила худграф, но стать учителем в школе не захотела. Работала она пока уборщицей. Но знакомые дизайнеры иногда подбрасывали ей халтурку по договорам.
Шура знала, что из того места где она очутилась, выйдя вслед за гражданином в рыжеватом пальто, который впаривал кому-то кабель и решил провести ночку с некрасивой брюнеткой, должен был ходить автобус в сторону Шуриного дома. Покрутившись на площади, пошарив в яндекс-картах, она нашла остановку и стала ждать автобус.
В автобусе Шуре снова посчастливилось найти свободное место. Через проход от неё сидел видный брюнет. Он тоже трепался по телефону. С Оксаной. Очень громко, на весь автобус:
– Палыч спросил, а что, она в положении? У неё животик. А я ему – нет, ну она бы мне сказала. Да ты что? Правда? А какой месяц? Третий? Ну ты даёшь. А чего не сказала? Ну а как с работой? Как там эти декреты-трали-вали? Я просто не в курсе. Ну а чего ты не сказала? Думала, что аборт сделаешь? Ну ты даёшь. Нет, ну мы договаривались делиться. Ну а как ты собираешься? Всё равно придётся сказать, скоро же заметно будет. Нет, я никому. Ты же меня знаешь.
Шура тупо грела уши, вслушиваясь в чужую историю, в чужую жизнь. Где-то росло маленькое существо, которое станет потом большим взрослым человеком. И жила молодая женщина, которая не была уверена, готова ли стать матерью. Интересно, мальчик? Мальчик. Шура точно знала, что мальчик. Вдруг ей стало грустно, просто до слёз. Ведь ей ничего не светит. Ни мальчик, ни девочка, ничего. Шуре невыносимо стало находиться в автобусе с этим болваном, который орал о чужих делах на всю Ивановскую. И она выскочила на остановке.
С ума сойти, книжный! Кто в наше время ходит в книжный?! Надо погуглить, улыбнулась Шура. Когда она открывала дверь, тренькнул колокольчик. В зале на первый взгляд никого не было. Полки, полки. Шура негромко сказала: " Здравствуйте!". В ответ — тишина.
В магазине вкусно пахло новыми книгами. Если Шура что и читала в последнее время, то в электронном виде. Поэтому ощущение от бумажной книги в руках было неожиданно приятным. Память пальцев при листании страниц уводила Шуру в детские годы. Университет с этими вещами уже не ассоциировался. Так что вспомнилось ей детство вместе со всеми разматываниями и сматываниями бабушкиных клубков, выбиранию комков из манной каши. Листать было просто волшебно.
"Искусство палиндрома" – прочла Шура на обложке. Открыла наугад: "Анна лежала, желанна, соловела в овале волос, увило оливу золото лоз". Как красиво, подумала Шура. Она прочла несколько раз туда, обратно. Это просто магия. Но стало снова грустно, теперь оттого, что Анна желанна, а Александра нет. Александра туда никак не встраивалась. Да уж. С Александрой вся магия пропала бы.
Она прошла между стеллажами, схватила следующую случайную книжку. Алиса в Стране чудес : "Мало кто находит выход, некоторые не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут". Шуре вдруг вспомнилась другая цитата: "Любовь найти нельзя. Ее можно только встретить." Она видела эти слова где-то в поездке. В другом городе. На красивой улице выставили такой баннер. Забавно.
Шура, как завороженная блуждала между полок. Открыла томик Толстого: "Люди вечно заблуждаются и будут заблуждаться." Бедные люди. Шура вспомнила встреченных сегодня мужчин — а) – Деда Мороза, б) – не журналиста, в) – парня в автобусе. Все они заблуждались. Заблуждались и их подруги. А больше всех заблуждалась она, Шура.
В самом конце зала стояли полки с альбомами по искусству. Шура взяла один. Открыла снова наугад и стала рассматривать Адама и Еву Лукаса Кранаха старшего. Ева была некрасивой, а Адам очень серьёзен. Он был не Шурин тип. Но почему-то тот факт, что Ева некрасива утешал Шуру. Она всё рассматривала и рассматривала обнажённую парочку. Кроме самих персонажей там была ещё яблоня. А в руках двое держали ветки с яблоками. Листочки очень удачно скрывали всё самое интересное. Продолжая вглядываться в лица на репродукции, сама не заметив как, Шура стала тихо напевать:
"Я недоразвитая Мушка
Мои крылышки слиплись
Мои глазки закрылись
Если бы даже они не закрылись
Они всё равно ни хрена не видят
Они немного косят и разного цвета
Я недоразвитая Мушка"
В соседнем ряду полок что-то зашуршало. Шура подняла глаза. На неё смотрел молодой человек. В его симпатичном лице читались разброд и шатание. Не надёжный, подумала Шура, но симпатичный. Виски выбриты, хвостик на макушке скручен в гульку, в ухе серьга. Очень симпатичный, уточнила для себя Шура. Он улыбался:
– Ты не мушка. Воробушек. Да и глаза у тебя не разноцветные, серо-голубые. И вовсе не косят.
Пока он всё это говорил, Шура судорожно пыталась засунуть альбом на полку. Щёки горели. Она пропихивала книгу, которая не желала вставать на место. Шура впопыхах положила её сверху на другие альбомы и бросилась к выходу.
Когда она выскочила на улицу и, пытаясь прийти в себя, замедлила шаг, дверной колокольчик снова звякнул. Парень крикнул:
— Девушка, стойте! Куда вы так бежите? Я не могу вас догонять, в магазине больше никого, – этот аргумент показался Шуре убедительным и она обернулась.
— Вы уже ходили в кино на Анору?
– Анору? – повторила Шура эхом. У неё было чувство, что её заколдовывают прямо сейчас.
— Это мелодрама. Про любовь.Составьте мне компанию! Вам понравится, я уверен!
– Вы уверены? – снова сработало Шурино эхо. Она поняла, что нужно сказать уже что-то поперёк эха, – А как вас зовут?
– Лев. А вас?
– Лев? – эхо не сдавалось. Но Шура уже немного пришла в себя, – Надо же, Лев! А я Шура.
– Так что, Шура, идём на Анору? А сейчас могу напоить вас чаем. Дождь начинается. Соглашайтесь.
Какой настойчивый, симпатичный Лев, думала Шура, надо конечно соглашаться.
— А она красивая? – спросила Шура поперёк эха.
– Кто? — обалдел Лев.
— Анора.
– Не обязательно быть красивой, чтобы быть привлекательной, – быстро нашёлся Лев.
– Я сейчас прочитала у Толстого, что люди всё время заблуждаются, – снова наперекор эху невпопад выдала Шура.
– Так и есть, но это ничего не значит, — опять с достоинством парировал Лев.
— Тогда давайте пить чай, – сдалась Шура. И они опять, на сей раз вдвоём, звякнули дверным колокольчиком.
Илл. Алиса Юфа