Глава Тридцать Четвёртая.
Ничего не понимаю. Трасса в идеальном состоянии, а свернули с неё, и полный...
Каких-то несчастных 300 фитов, а такое впечатление, что тебя поместили в центрифугу. Похоже, что дорогу по улице Торговой не ремонтировали с середины прошлого века.
Попрощавшись с Бубновым, я стал у железных ворот голубого цвета с надписью Торговая, 17.
У входа , с кадкой с пальмой, припаркованный чёрный внедорожник. Во дворе возвышался добротный кирпичный 2-хэтажный дом. Чуть в стороне, на улице играли дети. Из-за ворот доносился какой-то размеренный звук.
Мне нужен был тайм-аут. В прошлом году у меня была командировка в Москву. Я вырвался на сутки в Питер, и повидался с дядей, тётей и двоюродными братом и сестрой. Тогда я не смог вырваться сюда. Сейчас просто удачно совпало.
Я вошёл через незапертую калитку.
Звук доносился справа, из помещения, похожего на мастерскую. Я вошёл внутрь. Лысый человек в голубой майке и синих спортивных брюках, стоя ко мне спиной, работал рубанком.
- Здравствуйте, дядя Коля! – произнёс я.
Человек обернулся, бросил на меня взгляд.
- Здарова, Сева!
И продолжил своё занятие.
Ноль эмоций! Как будто последний раз виделись вчера, а не 16 лет назад.
Что-то сегодня мне никого не удаётся застать врасплох или удивить.
Дядя Коля отложил рубанок, предварительно высыпав из него стружку.
- Почему не предупредил о приезде?
Я неопределённо пожал плечами.
- Возмужал. Любовался твоими фотографиями на «Одноклассниках».
Это была единственная форма связи , которую мы поддерживали друг с другом все эти годы. Четыре раза в год. Мы поздравляли друг друга с днём рождения, 9-ого мая и Новым годом. Плюс оценки под фотографиями с редкими комментариями.
По фотографиям я видел, что дядя Коля чуть постарел, появились новые морщины и живот. Но, рассматривая его сейчас, я отметил, что выглядит он хорошо и гораздо лучше, чем на фотографиях. Он с моим отцом одногодки, ему сейчас 65.
- Пошли. Дом тебе покажу.
Когда мы вышли на террасу, дядя Коля крикнул кому-то в сад:
- Мадина, у нас гости!
К нам вышла миловидная смуглая брюнетка в светлом платке и длинном просторном платье в серую полоску.
Улыбнувшись, она поздоровалась со мной.
- Знакомьтесь: это Сева, а это моя жена Мадина...Накрой нам на воздухе, а я пока гостю дом покажу.
Она кивнула, и принялась хлопотать на летней кухне, где стоял длинный деревянный стол.
Дядя Коля с гордостью показывал мне свой дом, построенный по его проекту.
На первом этаже находились просторная кухня, гостиная и небольшая комната с компьютерным столом, креслом, сейфом и аквариумом. Как сказал хозяин дома, это его кабинет.
На втором этаже размещались ванная комната с туалетом, и две спальни. В одной из них меня поразил ковёр на стене, на котором висело разнообразное холодное оружие. В другой спальне на стенах было много фотографий в рамках. На одной из них был запечатлён групповой снимок: в парадной форме , на фоне здания УВД , стояли милиционеры. Снимку было лет тридцать, не меньше. Вглядываясь в лица, я узнал отца. У нас дома, в Таллинне, тоже был такой снимок. И тем не менее, холодок пробежал у меня по спине.
- Это на День милиции мы сфотографировались 82-й год. Тогда осень в Таллинне выдалась на редкость тёплой.
Я кивнул.
- А потом в «Олимпии» отмечали.
Я обернулся.
- Родители предпочитали кухню в ресторане гостиницы «Виру».
Дядя Коля усмехнулся.
- А мы с Олей любили поужинать в «Глории».
Я знал, что его первая жена, Ольга, внезапно скончалась от инсульта в Москве в 99-м году.
В начале нулевых, подполковник в отставке, Николай Иванович Латышев, переехал в Сочи.
Я посмотрел на другую фотографию, на которой был изображён парень в военной форме, принимающий присягу.
- А это Анзор, мой пасынок. В армии служит. У Мадины муж погиб в 2007-м. А в 2010-м мы сошлись. Хороший парень. Ну, а мои меня уже дедом давно сделали. Юрка в Питере живёт с семьёй, у него дочка, а Максим в Москве. У него двое сыновей. Он тоже в полиции служит. Капитан.
В 1992-м, после распада СССР, дядя Коля , будучи подполковником МВД, переехал с семьёй в Москву.
- Пойдём отобедаем на воздухе. Дождя больше не будет сегодня.
Мы спустились в летнюю кухню.
На столе стояли графин с вином, белый хлеб, овощной салат, жареная курица, дымящаяся жареная картошка и две бутылки минеральной воды. Я обратил внимание, что стол накрыт на двоих.
- А ваша жена не будет обедать с нами?
Дядя Коля, переодевшись в джинсовую рубашку, отрицательно покачал головой.
- Чёрт, - спохватился я. – Презент.
Я достал водку.
- О, «Голубые озёра», - одобрительно сказал дядя Коля, рассматривая красивую бутылку из голубого стекла с синей этикеткой. – Хорошая водка. Жаль, что нагрелась. Давай выпьем домашнего виноградного. Мадина сама делала.
- За встречу!
Мы выпили, закусили.
- Ну, рассказывай, как житьё-бытьё за океаном? Не жалеешь, что из полиции ушёл?
Я пожал плечами.
- Как у всех. Работаю в страховой компании в отделе специальных расследований. Страховых мошенников ловим. В отделе почти все бывшие полицейские работают. Знание русского пригодилось. В прошлом году в командировке в Москве был. В Питер успел съездить , родных повидал.
- У дяди был?
Я кивнул.
- Сколько ты у них прожил тогда?
Дядя Коля наполнил стаканы.
- С конца 94-ого по ноябрь 98-ого. Потом, в начале декабря, поехал на турнир в США.
- Долго легализовался?
Дядя Коля выпил , погладил пышные седые усы.
- Нет. Я контракт подписал. Выступал какое-то время. Даже рабочую визу получил. Я потом задумался: ну, не век же мне в октагоне драться. Оформил фиктивный брак с американкой, спустя пять лет получил гражданство. Отучился в полицейской академии полгода. Пять лет в полиции проработал. Начинал простым патрульным, дорос до детектива. Это, как у вас младший офицер. А в страховой компании льготы те же, и зарплата повыше, да и работа непыльная.
Я вспомнил Капустина, и невольно усмехнулся.
- Что с губой-то?
- Ерунда. В ванной поскользнулся.
- Отец гордился твоими успехами в боксе.
Я кивнул.
- Знаете, дядя Коля, они мне почти каждую ночь снятся. И отец, и мама, и брат. До сих пор не отпускает. Ужас.
Я выпил. «Хорошее вино. Успокаивает».
- Ты татуировки сделал в Америке?
- Что? – не понял я.
- Ну, татуировки, - дядя Коля показал на плечо. – Там же модно у вас. У нас, правда, тоже. Что не попадя, колят.
Я улыбнулся.
- Нет, не сделал. Отец говорил, что с такими приметами легче преступника найти.
- А ты, что же, собрался закон преступить?
- Нет, но так...на всякий случай.
- Давай за твоих родителей, Сева. И за брата. Помянем.
Не чокаясь, мы выпили.
Я положил себе в тарелку ещё мяса.
- На родину не тянет?
- Куда? В Эстонию?
Дядя Коля отмахнулся.
- Да нет! В Россию. Всё-таки ты в Питере 4 года прожил в семье твоего дяди.
Прожевав, я ответил:
- Я им благодарен конечно. Мне ведь 14 было, когда...когда этот ужас случился. А у дяди Саши с моим отцом не самые близкие отношения были, хоть и родные братья. И всё-таки взяли меня к себе. У них 4-х комнатная квартира была. Но своих же двое детей, да и времена какие. Середина 90-х. Дядя Саша инженером работал, его жена, тётя Лена, английский в университете преподавала. Зарплаты маленькие, ещё и задерживались. Нет, они порядочные люди. Деньги от продажи квартиры в Таллинне мне на счёт положили. Мне потом они пригодились. У нас квартира в хорошем районе была, рядом с силикатным заводом. Помните?
- Помню. Нет уже силикатного завода. Магазины, Торговый центр Ярве Кэскае.
- Ясно. Но всё равно как-то было мне неуютно у них. Российское гражданство получил. Правда, паспорт так ни разу не продлил.
- А я в этом году пенсию оформил, - усмехнувшись в усы, произнёс дядя Коля.
- Эстонскую?
Он поморщился.
- Да куда там! У меня в трудовой книжке одна отметка – МВД. Какое там гражданство, оккупанты мы!
Дядя Коля рассмеялся.
- Российскую пенсию оформил. Продали квартиру, уехали в Россию. Я в Москве работал. Помогли знакомые. В милиции. Но так...бумажки перекладывал. Потом сюда переехал, начальником службы безопасности банка работал. Вот, - дядя Коля окинул взглядом дом. – Дом построил. У тебя в Нью Йорке свой дом?
- Свой.
- Больше моего?
- Нет, меньше.
- Вот видишь. Я родился и столько лет прожил в Советском Союзе, в Эстонии, а старость тут встречаю, в России. Корни. И хорошо мне, комфортно. Дома я здесь. А тебе комфортно там?
- Вполне.
Дядя Коля вздохнул.
- Значит, не тянет. Понятно.
Я выпил воды.
- Я думаю, я бы не смог тут жить.
- Почему?
Я пожал плечами.
- Не знаю. Родной русский язык – это ещё не всё. Ценности, может, другие. Я ведь на работе по-английски говорю и думаю.
- Да брось!
Дядя Коля стукнул ладонью по столу.
- Ценности-шменности. Старая пластинка. Ругают нас за то, что в России коррупция, ненастоящая демократия, свободы слова нет. А у самих-то что? Сноуден сбежал из Американского рая. Вот скажи, Сева, Сноуден для тебя, гражданина Америки, кто?
- Предатель.
- А что так? Он же за свободу слова, против контроля спецслужбами рядовых граждан.
- А он заявил, что в АНБ, когда устраивался работать, уже решил предать огласки все секреты этого ведомства. Значит, предатель. И между прочим, в Америке есть люди, которые поддерживают его. Сам видел некоторых. Вопящие девицы, писающие кипятком в восторге от его поступка.
- Понятно. Вот о борьбе с коррупцией много говорят. Это у вас там в Америке человек попался на взятке – и всё! Тюрьма, волчий билет, не имени, ни репутации. А у нас посадят на три года, глядишь, а он через пять лет где-то опять всплывает на хлебной должности. И это не потому, что мы жалостливые такие, а потому что рука руку моет. И так со времён царя Гороха. Вот, пойдём я тебя кое-что покажу.
Дядя Коля пошёл к воротам. Покачиваясь, я последовал за ним. Разморило меня. Наверно с непривычки домашнее вино в голову ударило.
- Видишь через дорогу дом из красного кирпича?
Напротив дома дяди Коли стоял трёхэтажный особняк с декоративными башнями на крыше.
- Вижу.
- Догадайся с трёх раз, кто его хозяин.
- Бизнесмен?
- Нет!
- Ну, не знаю...может чиновник?
- Нет! Чиновник бы дорогу на нашей улице к своему дому отремонтировал, да газ всем бы провёл.
- Ну, не знаю, дядя Коля. Сдаюсь!
- Это дом нашего лесничего, Серёги Слепченко. Понимаешь?
Дядя Коля назидательно поднял указательный палец.
- Видишь, как у нас лесничие живут!
****
Продолжение: http://proza.ru/2024/11/12/561