Впервые про озеро Байкал я услышала в девятилетнем возрасте, когда наша семья переехала в Иркутскую область. Путь мой в начальную школу проходил мимо ларька, где торговали только рыбой. В 1955 году, видимо, из-за отсутствия холодильников свежую рыбу в село привозили редко, но мама как-то чувствовала эти счастливые моменты и баловала нас жареной камбалой.
Прохладным сентябрьским днём иду в школу, от ларька страшная вонь и длинная очередь, жаждущая получить какую-то дурно пахнущую рыбу. Мне интересно, вклиниваюсь в толпу, спрашиваю:
- А чё дают?
- Чё-чё! Омуль байкальский!
- Так он же испорченный, вонючий!
Я насмешила женщин. Тётя Нюра с нашей улицы объяснила хохотушкам:
- Бабы, не рогочите, они недавно приехали, дитёнок не понимает, что омуль с душком самый смак.
Когда я зашла в класс и объявила, что дают омуль байкальский, несколько человек ринулись домой с этой радостной для их родителей новостью. Галя Селько, сидевшая от меня через проход, сказала:
- Вот забегали. Нам Таня, продавщица, ещё вчера этот омуль принесла. Она вечером приходила на примерку, мама ей платье шьёт.
Я хоть училась в этом классе недели две-три, но уже знала, что Галька подлиза, отличница, потому что её мама шьет нашей учительнице всё на свете.
- Галя, а где это такая вонючая рыба водится?
- Как где? На Байкале. Это самое большое в мире озеро и очень красивое. Горы вокруг, камешки в воде разноцветные. Рыба в озере не вонючая, её по разному готовят:солят, вялят, жарят. Я на этом озере сто раз была. С папкой на каникулы каждый год ездим. Зимой нам мороженый омуль с проводницами передают.
Мне стало завидно, очень захотелось посмотреть на эту красоту. Сразу с порога дома я запросилась у мамы на озеро Байкал. Мама оторопела:
- Что это за выдумки?! Делать мне нечего!
- А Галька Селько сто раз там была!
- Так у Гальки твоей отец забайкалец! У них родня там. Видела какие у твоей Гали глаза. Не русская она.
Я решила поканючить, мама прикрикнула:
- Цыц! Вся в отца, тому как что надо, так душа винтом, вынь да положь. Вырастешь, будешь сама себе хозяйка, тогда поезжай куда хочешь!
Я так и сделала:поступила в Иркутский университет. От Иркутска до Байкала рукой подать. Знающие товарищи подсказали, что в Листвянку лучше ехать на такси, потому что в переполненных автобусах, а их на дорогу три, из нас душу вытряхнут. Не до красот будет. Получили стипендию и вчетвером поехали гулять.
День был солнечный, тихий и по-осеннему прохладный. Листвянка в то время была небольшим посёлком с главной улицей, протянувшейся вдоль берега Байкала. Дома частные, почерневшие. Побродили вдоль берега озера, полюбовались разноцветными камешками. Сквозь прозрачную воду они выглядели драгоценными, высохшие на берегу они тускнели. Поднялись в гору, поросшую хвойным лесом. С горы открылась прекрасная панорама. Бескрайные голубые воды сливались с таким же голубым небом. И горы вдали тоже казались голубыми.
На горе среди деревьев мы обнаружили два или три деревянных двухэтажных дома. Дома отделаны закруглёнными с одного конца дощечками, выкрашенными в спокойные зеленоватый и бежевый цвета. Разглядеть нам эту архитектурную достопримечательность не дал мужчина. Он сказал, что приближаться к ним нельзя, охраняемая территория. Потом мы узнали, что это правительственные дачи.
Сходили в Лимнологический институт, посмотрели на обитателей озера, прослушали лекцию учёного сотрудника института об экологических проблемах, возникающих из-за загрязнения уникальной воды Байкала промышленными стоками. Про экологию я тогда не думала, да и слово это слышала в первый раз, а уж то, что 20 лет моей жизни будут с нею связаны и предположить не могла.
Омуль уже давно исчез из продажи. По слуха его на двадцать лет продали нашим друзьям-товарищам из братской тогда Чехословакии. Они выгребали из озера всё что могли.
Отпробовать этот деликатес в ресторане нам не удалось: на его двери висело объявление:"Закрыт на обслуживание иностранной делегации".
Мы изрядно проголодались, хотелось горячего чая. Женщина, у которой мы спросили про столовую, нас огорчила:
- Столовая в порту, но она работает только в обеденный перерыв. Сейчас уже закрыта. Вы же девчата приезжие, так идите на автобусную остановку, там в магазине купите всё что вам надо.
Магазин к нашему разочарованию являл собой обыкновенную почерневшую от времени избу с плохим освещением и скудным ассортиментом. К вечеру нам остались в магазине только засохшие пряники, лимонад и ливерная колбаса по 64 копейки за кило. Хлеба не было. Зато были крепкие зубы и постоянное желание смеяться.
В Иркутск возвращались в тёплом автобусе, любуясь из окон тайгой. Дорога была отличная, автобус не трясло на ухабах и рытвинах. Мы догадывались: власти для иностранцев постарались.
На пятом курсе в начале сентября мой приятель, однокурсник Саша, пригласил меня прокатиться на Байкал:
- Поедем, не пожалеешь. Будет что вспомнить. Метеослужба обещала в ближайшие три дня солнечную и тёплую погоду.
Я без раздумий согласилась. После занятий ближе к вечеру мы с ним на автобусе приехали на берег Иркутского водохранилища. Туристов на берегу тьма. Посидели у костра, попели, попили, закусили. Ночевали тут же в вагончиках.
По дороге Саша рассказал подробнее о поездке:плывём на парусной лодке по водохранилищу до Байкала и дальше. Управлять лодкой будут он и Лёша, я и Таня - пассажиры. Лёша и Таня наши однокурсники, все мы учились в разных группах. Лёша, по слухам, был влюблён в Таню, а она, похоже, любила только себя.
Про Таню отдельный разговор. Это была крупная девушка, больше похожая на статную молодую женщину, чем юную студентку. Аккуратный носик, небольшие голубые глаза, выщипанные брови, черноволосая, короткая стрижка. Я бы не обратила на неё внимание, если бы не Лена, которая жила с нами в одной комнате. Она эту Таню боготворила и мечтала в следующем году жить с ней в одной комнате. Мне Лена жаловалась на меня:
- Ты установила тюремные порядки: в 23 часа отбой, Светка из-за тебя ночью учит уроки в красном уголке. А у них настоящая весёлая студенческая жизнь: кто когда хочет, тогда и приходит. Могут посреди ночи с другом прийти, бутылку открыть.
Правда, пожив в весёлой комнате в следующем году, Лена честно призналась мне, что ночью всё-таки лучше спать.
Жили мы в общежитии на одном этаже, ходили на одни лекции, но не общались и даже не здоровались. Знаю от Лены, что Таня меня с нею обсуждала. По её мнению модель своего нового платья я слизала у неё, только слегка изменила. Я была удивлена: шила по выкройкам из рижского журнала мод, кое-что перекраивала и адаптировала под простенькую швейную машинку Подольского завода и под свои возможности, так как портниха я не ахти какая. Самомнение у Татьяны, на мой взгляд, было изрядно раздуто.
В лодке Таня до меня тоже не снизошла. Я пыталась с ней заговорить, но она и головы не повернула.
День, как и обещала метеослужба был солнечный, тёплый. Голубое небо, чистая вода, по берегам деревья в золотой и красной листве. Парни управляли парусами, мы тихонько плыли в нужном направлении. Наконец Саша объявил:
- Мы уже плывём по Байкалу.
Наслаждались мы красотой и покоем недолго. Налетел ветер, небо заволокло чёрными тучами, пошёл дождь. Ветер рвал паруса, ребята с силой натягивали канаты. Лодку болтало. Я смотрела в почерневшую воду, понимала, что если лодка перевернётся, то утону. В голове моей крутилась мамина песня:"И родные не узнают, где могилка моя".
Парни справились с парусами, мы высадились на берег, переждали непогоду. Ветер стих, выглянуло солнце и мы отправились домой.
Старостой в наше группе была моя подруга Валя. Скрыть мои прогулы ей не удалось - была тотальная проверка. Когда относила журнал в деканат, встретила замдекана. Фамилию его уже не помню, вроде Погодаев. Он ей сказал:
- Наказывать Дьяченко за прогулы не буду, она учится хорошо, справится. Ты её поругай за меня.
Я училась хорошо, но ничем не выделялась среди себе подобных. Думаю, что преподаватель меня запомнил по курьёзному случаю. В солнечный апрельский день почему-то нашу группу отправили на практические занятия по физике в аудиторию химиков. Помещение небольшое с лабораторным столом и полкой, уставленной склянками с жидкостями. Мы, восемнадцатилетние олухи, бегали, поливая друг друга водой из трубочек. В таком возбуждённом состоянии я налетела на преподавателя, зашедшего в аудиторию. Он тут же меня отправил к доске и зачитал условие задачи, которое пролетело мимо моих ушей. Я ему:
- Повторите, я ещё не сосредоточилась.
- Сдашь мне зачёт, тогда и приходи на занятия, а пока иди - сосредотачивайся.
Видимо, он назвал тему зачёта, но я её не услышала. Я взялась за учебник. Очень хорошо его помню: Фриш "Молекулярная физика. Колебания и волны". Книжка толстенькая, ещё и распухшая от времени, меня слегка напугала. Но делать нечего. Читаю, неделю, другую, на практические не хожу. Погодаев поинтересовался у старосты - почему. Та пояснила, что я ещё не готова к зачёту.
- Передайте ей: пусть придёт напишет контрольную и дальше готовиться.
Я сходила на контрольную и опять засела за учебник. Выучила всё и пришла к Погодаеву в какую-то каморку сдавать зачёт. Он мне, не задавая вопроса, кивнул:
- Рассказывай.
Я начала рассказывать с первой страницы, рисуя на бумаге графики, формулы. Рассказывала так долго, что надоело. Наконец, у молодого человека глаза, увеличенные диоптриями, вылезли из орбит:
- Ты что?! Весь учебник выучила?!
- Но вы же сказали...
- Иди. Зачтено.
Наверное, он этот случай вспоминал не раз как анекдот.
О Тане мне рассказывали, что посвятила себя науке, замуж не вышла. Не знаю о её научных достижениях, но что у неё нет семьи меня не удивило.
В семидесятые - восьмидесятые годы в Белоруссии, когда я работала в ЦЗЛ, мне опять пришлось вспомнить о Байкале. На заводе, где я работала, использовались электролиты, кислоты, моющие жидкости. Отработанные растворы сливали в канализацию. При заводе имелись очистные сооружения, но, видимо, эффект от их работы был близок к нулю. Сужу по тому, что их водоразборных колонок соседнего посёлка текла зеленоватая вода. Был случай отравления трёх работниц очистных сооружений парами опасных веществ.
Вызывает меня начальник ЦЗЛ Николай Николаевич (Ник Ник) к себе в кабинет для разговора. Оказывается на заводе решили организовать лабораторию промсанитарии, которая контролировала бы качество сточных вод, сбрасываемых в городскую канализацию. Вышел спор между Ник Ником и главным энергетиком, который хотел забрать эту лабораторию в своё подчинение.
О том, что Ник Ник любит руководить людьми числом побольше, надеясь на повышение оклада, я знала. Он об этом мне сказал, когда я отказалась возглавить две лаборатории, объединённые в одну:- спектральную, в которой являюсь старшим инженером и металлографическую, где при необходимости настраивала приборы и подменяла отсутствующего инженера. Я знала, что оклад мой вырастет на 20 рублей, но с премией у меня будут проблемы.
В то время каждое лето работников завода отправляли в подшефные совхозы на две недели садить, полоть, убирать. Им платили среднемесячную зарплату, их хорошо бесплатно кормили. Лаборантки, юные девочки, соглашались на эти командировки при условии, что начальник предоставит им отгулы в двойном размере. И он соглашался, но это противоправное дело его тяготило.
Девочки взрослели, обзаводились детьми и уговорить их на долгую разлуку с семьёй становилось всё труднее.
Предложив мне возглавить подразделение, он надеялся переложить эту неприятную обязанность на меня. Я отгулы в двойном размере пообещать не могла, а Ник Ник любил покуражиться, поэтому отказалась от этой чести.
Вернусь к нашему разговору с начальником. Он решил посоветоваться со мной: уступить энергетику или настоять на том, что лаборатория промсанитарии будет подразделением ЦЗЛ.
Я вспомнила о статье, недавно прочитанной в "Известиях". Статья была о работе Байкальского целлюлозно-бумажного комбината (БЦБК), о том, что предприятие сбрасывает загрязнённые воды в Байкал. На комбинате есть лаборатория, контролирующая качество сточных вод, по протоколам анализов стоки соответствую нормативам, но результаты контроля со стороны вышестоящих органов говорили об обратном. Начальника лаборатории судили.
Ник Ник согласился с энергетиком. Во вновь организованную лабораторию я передала лаборантку, которая заканчивала заочно университет и могла стать на новом месте инженером. Поработала она в этой лаборатории недолго. Ушла по той причине, что главный энергетик заставляет рисовать в протоколах анализа сточных вод удовлетворяющие руководство предприятия цифры, а не фактические результаты исследования.
После Чернобыльской катастрофы мы решили на время уехать из Белоруссии в Сибирь. В Братске я год работала на заводе инженером метрологом. В июле 1988 года пришлось мне вести приборы на поверку в Иркутск, а в там встречи с однокурсниками и опять поездка на Байкал.
В этот раз у меня был квалифицированный гид:студенческая подруга Люда. Она работала в НИИ "Геохимия", в котором мы проходили преддипломную практику и писали дипломы. Люда о байкальских камешках и историях, с ними связанными, рассказала много интересного. В этот раз мы до Листвянки добирались на катере. С утра было прохладно, но развеялся утренний туман, потеплело. День опять выдался солнечный. Прошли босиком по воде по берегу озера. По центральной улице из тех же почерневших деревянных домов дошли до горы. В эту поездку, в отличие от первой, мы наслаждались не только прекрасными видами Байкала, но и запахом разнотравья. В Лимнологическом институте экскурсовод рассказывала о всё тех же экологических проблемах озера.
Однокурсник Саша, приглашая меня на Байкал, обещал: будет что вспомнить. Вот и вспоминаю не только поездки на озеро, но и время, в которое жили. А жили мы в период перестройки. Доперестраивались до того, что в магазине из свободной продаже исчезли мясо, масло и другие продукты. В Братске были введены продуктовые карточки. Нормы мяса по карточкам - мизерные. Отоварить карточки не всегда могли, так как день на работе. Покупали отварное мясо в заводском буфете по двойной цене. Муж и я старались привезти из командировок всё, что можно.
В Иркутске купила в кооперативном магазине восемь палок московской колбасы. Выдавали две палочки на человека, мы с Людой отстояли две очереди.
Дома выложила подарки для детей, извлекла из баула большой пакет с колготками. Муж удивился:
- Ты что? На всю жизнь накупила?
- Не только себе, девочки из отдела заказали.
Колбасу муж прижал к себе, все восемь палок, и с мольбой во взгляде уставился на меня:
- Это тоже девочкам?
Я его успокоила: всё наше. Вот до чего Горбачёв довёл человека! В относительно благополучные времена муж, уплетая грудинку, любил поговорить о вреде мяса, особенно колбасы.
Последний раз на Байкале была я в 2016 году. Ехала в гости к родственникам, по пути остановилась в Иркутске. Люда организовала поездку в Листвянку. Везла нас в посёлок на своей машине приятельница Люды - Лена. У Лены там была дача: большой деревянный дом с водопроводом, душем. Во двое - баня. Небольшой огород засеян травой, клумбы со цветами, ягодники, небольшие грядки. Всё для отдыха, но у меня остановка была только на два дня.
На центральной улице я почерневших домов не увидела. Гостиницы, кафе, рестораны, магазины. Осматривали окрестности мы, стоя на балконе ресторана на седьмом этаже гостиницы. Походили по набережной огороженной от озера изгородью. Кусты, посаженные на набережной, ухожены, подстрижены. День был солнечный, но ветреный, а я без куртки. Пришлось отойти от воды подальше.
Пошли на рынок. На входе нас встретил узбек. помешивающий в большом казане плов, который активно покупали желающие. Далее располагался вещевой рынок. Я купила сувениры из полудрагоценных камней на подарки. На рыбном рынке омуль в изобилии во всех видах. Сходили в музей под открытым небом "Тальцы", познакомились с культурой прибайкальских народов.
Прогулка удалась, впечатлений масса.
На следующий день Лена предложила нам подняться в гору на Камень Черского. Камень Черского - вершина горы на берегу Байкала рядом с пос. Листвянка. Высота около 730 м. Лена нас успокоила: мы не пойдём пешком, а поднимемся на смотровую площадку на кресельном подъемнике. Поднялись, прошли по узкой дорожке на смотровую площадку, очень маленькую и плохо огороженную. Лена показала нам на исток Ангары, огромный поток воды шириной около одного километра. Любовалась я красотами недолго: у меня подвернулась нога и я покатилась с горы. К моему удивлению грунт подо мной оказался рыхлым, поросшим редкой травой. Скорость моего движения, как положено, увеличивалась, я никак не могла остановиться и соображала: наткнусь на дерево - мне конец.
Мне повезло: спортивный парень, бурят, остановил моё падение, помог подняться на гору, спустился за сумкой и вернул её мне целёхонькую. Радость моя была беспредельна. Мало того, что кроме небольшого синяка на большом пальце левой руки, у меня никаких травм не было, так ещё уцелели проездные документы в обе стороны, паспорт, деньги и банковская карточка. Мы пофотографировали друг друга, пейзажи и отправились в обратный путь.
Я вспомнила сон, приснившийся мне утром перед самым пробуждением. Я падаю с отвесной высокой горы, приземляюсь мягко, рядом со мной медведь. Не страшно, он спокойно смотрит на меня. Квартирная хозяйка, у которой мы, молодожёны, снимали угол, разгадывала сны очень просто: когда сбудется, тогда и побачим.
Спустившись с горы, мы свернули на центральную улицу. На углу стояла коричневая скульптура Потапыча. Сон мой оказался вещим.
Когда я жила в Иркутской области, любила слушать песни по радио, в том числе и о Байкале. "Бежал бродяга с Сахалина"... мне не нравилась, вспомнила несколько куплетов. А народную песню "Славное море, священный Байкал" вспомнила всю.
Радио у меня нет, телевизор включаю редко, приходится петь самой. Пою. Когда никто не слышит
"Славное море, священный Байкал
Славный корабль, омулевая бочка,
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Молодцу плыть недалечко"...