Однажды мне позвонила моя бывшая преподаватель, которая с мужем отдыхала в санатории на краю области, и сказала, что местную библиотеку дербанят малолетние вандалы. Библиотека, в целом, никому уже не нужна, но вдруг я, как знатный книгодруг, захочу спасти то, что можно спасти. Звонок директору санатория и вот мы с маленькой компанией таких же книгодрузей мчим на двух машинах в сторону места битвы нового цифрового поколения из деревни и молчаливых носителей знаний прошлой эпохи.
Внутри бывшей библиотеки и правда все было более, чем печально. Стекла были выбиты внутрь и почти весь пол был завален остатками рам, битым стеклом и первым ноябрьским снегом. К сожалению, от снега больше всего пострадал стеллаж иностранной литературы. Пострадал до такой степени, что страницы не разлипались, и по книгам пошла черная и дурнопахнущая плесень. Зато стеллаж с околомедицинской литературой был в целости и сохранности, что меня, как юного медика очень обрадовало. Я гонялась тогда за советскими медицинскими изданиями как Шариков за кошками. На полу в избытке валялись собрания сочинений Ленина, Сталина, какие-то книги про съезды коммунистической партии и представляли собой действительно жалкое зрелище. Если будут снимать фильм «Крах империи», туда надо обязательно подснять что-то в этом духе.
Осмотрев зону поражения мы стали набирать себе уцелевшее и более-менее интересное. В основном, это была советская проза, про большие стройки, про проблемы колхозов, про становление Советской власти, про белых и красных, про деревенскую любовь (к партии) и так далее в этом духе. Оказалось, что в две легковые машины входит не очень уж и много, однако счастье — ему меру измерения еще не придумали. Скажем, мы стали счастливее на несколько центнеров. Самое тяжелое было — заставить себя уйти и оставить то, что уже никуда бы не влезло. Оставить погибать, ибо впереди была зима, а стекол не было и желания их вставлять у руководства тоже.
Я свою добычу уволокла на дачу, расставив все по периметру прямо на полу. Когда наступило лето, а с ним и дачный сезон, иногда я просто лежала на полу и в закатных лучах любовалась корешками книг, благо ложиться можно было как угодно — книги были везде. Устанет левый бок, перевалишься на другой — и опять любуешься. Большинство книг было прочитано там же, на даче. После дневной борьбы за урожай уже стало ритуалом падать в гамак и читать, как, например, в глухой тайге строят город или как в далекой пермской деревушке возводят ГЭС. Или как столичную девушку после института направили на работу в деревню ноунейм и она там топила лед для чая. В наше, какое-то ненормально быстрое время, странно читать, что когда-то не было даже тракторов и молотилок. И машин не было. Да и еды особо не было. По нашим меркам вообще ничего не было, одна девственная природа и вечный бой.
Сейчас, когда читаешь книги советского времени, которые будто про реализЬм, не покидает ощущение что как раз реализЬма-то в них и не очень много. Все какое-то очень духоподъемное и черно-белое. Прям зависть берет — все было понятно — вот добро, вот зло. Туда ходи, сюда не ходи. Деньги и стяжательство — плохо, работать на колхоз и тащить туда за рога последнюю корову — хорошо. Может, я ошибаюсь. В любом случае, мало какие книги хочется перечитать, ибо художественной ценности в них не то, чтобы много, а идейное воспитание уже "не в коня корм".
В любом случае, эти книги должны просто быть в пространстве нашего времени. Просто потому, что они — это отдельное явление. И еще потому, что сравнивая книгу с ее оцифрованной копией в сети, внезапно видишь расхождения. Но это уже отдельная история. Неприятная и сложная.