Глава 8.316. После презентации в Торонто
http://proza.ru/2024/12/13/1344
- "Пролетели три дня, и я уже в Париже. Мне впервые стало так невыносимо. Поняла только Серова, причину моего состояния. Узнав, что я прилетаю в Москву, Люся тоже решила приехать. Но я напугалась этой встречи. Презентация в Торонто что-то изменила во мне. Я впервые посмотрела на себя с уважением. Если слабости других я навешивала раньше на себя, пытаясь свести к своему максимализму, в оценке поступков окружающих, то сегодня я ставлю себя на их место и не хочу больше оправдывать никого, зная, что сама я не поступила бы так ни при каких обстоятельствах.
- Вика, ты не спишь?
- Входи, Надежда! Что ты смотришь с сожалением на меня?
- Когда узнала, что ты бросила ребенка и отправила Серову одну в Россию, расстроилась.
- Вот поэтому я и сбежала от всех к тебе. Валечку я успокоила и сказала, что мне срочно надо в Париж по работе.
- Бедный ребенок!
- Нет, подружка, радует, что он уже верит мне, зная, как я его очень люблю и надолго отлучиться не могу.
- А как Серова восприняла, что ты сбегаешь от них?
- У меня сейчас на свете два человека, которые меня понимают – это ты и она! Все же Бог ко мне благосклонен.
- Тебе ли говорить о невнимании других! Сама от всех бежала, а сегодня плачешь.
- Просто устала от напряжения последних дней. Сейчас идём в салон! На вечер столик заказан?
- Ты еще сомневалась? Мой муж так радуется твоему приезду. А я впервые забыла про свой эгоизм и пытаюсь понять причину твоего приезда.
- Сегодня твой муж признался, что для меня много работы. Я об этом и сама догадалась.
- И из редакции звонили. Закончила книгу на французском языке?
- Откровенно? Такого удовольствия я не получала уже давно. Если только встреча с тобой.
- Вика, какая же у тебя травма в жизни, если иногда так срываешься и летишь от проблем.
- Я прилетела к самой близкой подруге. Этим все и объясняется.
- Но я не понимаю твоего поступка.
- И замечательно! Я счастлива, что ты рада меня видеть.
- Я была бы счастлива, если бы ты всегда жила в Париже.
- Знаю! Может быть, и решусь поселиться рядом с тобой. Купим с Сережей такой же особняк, как и ваш, где-нибудь рядом с вами в центре.
- Говоришь только об этом равнодушно.
- Прости, Надежда! Дай мне отдохнуть от всех мыслей.
- Тебе обстоятельства, в которых оказалась, не позволят.
- А вот возьму, Надежда, и поднимусь над ними. Так хочется пожить для себя.
- Ты не умеешь жить для себя. В этом и причина твоих несчастий.
- Возможно.
- Все твои несчастья в том, что ты, живя в своем мире, никого туда не впускаешь, и всех жалеешь.
- Надежда, за этим я к тебе и приехала. Точно определила все мои несчастья. Поэтому меня больше признают в Америке и в Европе.
- Потому что ты в творчестве убегаешь от проблем, которые достают тебя в жизни.
- Верно! А американцы, как и французы, любят праздник.
- В Канаде твоя «Исповедь» тоже всем понравилась.
- Скорее, вызвал любопытство автор. Один мужчина, довольно респектабельный, загнал своим вопросом. Это даже был и не вопрос, а его рассуждения как читателя.
-«А зачем Вы затрагиваете темы, которые Вас не волнуют как автора»?
- Приятно, Надежда, что точно поставила вопрос. Именно так он и прозвучал из зала.
- Ты сейчас и мне не знаешь, что на него ответить.
- Не знаю, Надежда! Мне часто говорят, что я во все проникаю. Поверь, я знаю только себя.
- Неправда! Головину ты доверяешь, как и себе. И тонко в последней книге подметила его лучшие качества.
- И все-таки Сережа всегда останется для меня миражом.
- Ты и сама для себя мираж. Свои возможности, Вика, не знаешь. И сегодняшний твой приезд тому доказательство.
- Возможно. Слышу шаги Франсуа.
- Вика, включи телефон! Головин уже из Москвы звонит. Он решил сделать тебе сюрприз, нашел неотложные дела на Урале. Ты не радуешься?!
- Радуюсь. Но лучше бы он не прилетал.
- С тобой трудно соскучиться.
- С твоей женой тоже. Привет, родной!
- Господи, я схожу с ума! Вика, в чем дело? Наташа мне ничего не объясняет, но к твоему поступку относится положительно. Слышу смех Франсуа.
- Сергей, самое забавное, что Вика сама не понимает своего поступка.
- Франсуа! Все я понимаю, родной. Хочешь, чтобы завтра я прилетела в Москву? Сегодня не могу. Гостеприимный хозяин уже заказал столик. И самолет только завтра.
- Можешь до конца недели побыть в Париже, а я слетаю в Челябинск. Надо же оправдать свою поездку перед Ричардом.
- Сергей, его ты не проведешь. Он тактично промолчал, зная, что ты скучаешь по Вике.
- Он меня и в Сан-Франциско не видел за работой.
- Прости, любимая! Но это же все для тебя. Однако что-то важное пропускаю, если тебе бывает так тяжело, что ты бежишь даже от ребенка. И Игорь с Алисой тебя ждали. Значит, что-то с тобой стряслось, если пыталась убежать от всех.
- Сергей, а я понимаю Вику. Моя Наденька напоминает ей о том времени, когда не было в ее жизни никаких проблем. Тебе это как никому знакомо. Ты же любишь вспоминать о той шестнадцатилетней девочке.
- В том и беда, Франсуа, что она, если открывает в себе новое, то пугается.
А Головин, как всегда, прав! Я привыкла жить в себе. Так же и пишу. Мне кажется, что для меня в жизни все ясно и все мои поступки тому подтверждение. Но кто-то задает неожиданный вопрос или порицает в творчестве, я начинаю открывать что-то необъяснимое для себя в собственных поступках, вот тогда мне и становится страшно. Благо, что есть куда убежать, где меня всегда ждут и принимают любую. Что бы я делала без Надежды и Франсуа сейчас?
- Сережа, а Вика уже успокаивается.
- Поверь опыту Наденьки. Им надо позавидовать, что они так привязаны друг к другу. А заметна была растерянность Вики в первые мгновения, когда прилетела.
- Она с завидной быстротой восстанавливает нравственные силы, Франсуа.
- Сергей, если Вика пишет, ей необходимо терять равновесие.
- Франсуа, потеря равновесия, - это всего лишь поиски нового для Вики.
- Улыбайтесь! Я уже привыкла к вашим шпилькам. Спасибо, Головин, что еще помнишь обо мне.
- Франсуа, согласись, так как умеет вставить шпильку моя жена, я не смогу.
- Не возражаю, Сережа!
- Мальчики, поговорите лучше о делах, а мы с Надеждой проедим по салонам.
- Надежда, Франсуа, за что я люблю свою жену! Она своим поступком столько переполоха наделала, а сама уже забыла, почему оказалась в Париже, а не в Москве.
- Сережа, а я Надежде и Вике иногда завидую.
- Что они счастливы, когда рядом?
- Это свойственно мне, а твоя жена, Сережа, уже мыслями в редакции.
Я еще ничего не говорила Надежде о нашем новом проекте с французским издателем. Мы с ним обсудили его только по телефону. И инициатива, собственно, издателя. И я уверенна, что подкинул эту идею ему Франсуа.
- Головин, напрасно ты спешил из Калифорнии. Я, возможно, задержусь в Париже. Придется тебе из Челябинска залететь в Париж. И вина в этом твоего друга. Франсуа улыбается. Значит, я не ошиблась.
- Сережа, твоя жена, вижу, нашу идею с тобой поддержала.
Вот оно что! Сережа мечтает, чтобы я в новой книге написала об открытиях ученых, связав их с развитием общества. Как же это трудно! Однако и почетно.
- Сережа, а Вика уже горит вашей идеей.
- Не возражаю, Надежда! Только осуществлять их идею будем все вместе. Целую, родной! Мы с Надеждой спешим в салоны прожигать мой гонорар. Должна же я ей возвращать когда-то долги."
Потрясающе, Надежда! Обо мне только несколько строчек.
- Согласись, что у Виктории нет сестры, она исследовав зависть, не захотела говорить о причине женской зависти, тем более в одной семье, где одна сестра не терпит другую.
Надежда никогда не касалась этой темы, связанной с отношением двух сестёр в семье. Да и мне это сложно понять. А Тиночке, вероятно, надоело наблюдать за завистью старшей сестры, хотя Люся всегда была красавицей, как и Тиночка. Но я никогда и с Надеждой не говорила об этом. Мне абсолютно скучно обсуждать чью-то ревность, ненависть или желание быть первой. Для нас всех троих подружек, находящихся сейчас в нашей квартире с Вересовым, в центре Лиссабона, совершенно это не интересно. Это удел не далёких и закомплексованных особ. Я это ещё в семнадцать лет поняла, если не хотела подробно касаться подобной темы. Она и сегодня мне чужда.
http://proza.ru/2024/12/13/1580