Когда Валера вышел на балкон, он задел ногой пустую бутылку, бутылка упала, но не покатилась, потому, что катиться ей было некуда, так как весь балконный пол был уставлен точно такими же, пустыми бутылками из-под водки, выпитыми до дна. Валера вынул последнюю сигарету и смял пустую пачку. Курил отрешённо, быстрыми затяжками, потом он ходил по комнате их угла в угол, опять и опять возвращаясь к одной и той же мысли, как будто и не было его сейчас на ночном балконе, и красный уголёк от его сигареты канул в вечность, никому не нужный и никем не замеченный.
Валера глотнул холодной воды из крана, сел на пол, прислонясь к стене, и долго смотрел на тёмное пятно от потёков обойного клея между газовой плитой и шкафом. Пятно напоминало ему маленького гномика, который, то улыбался, то, как Валере казалось, с удивлением смотрел на него, как бы спрашивая: «А дальше что?»
Когда умолкли последние звуки ночного города, стало совсем тихо. Только часы в прихожей всё громче и громче отмеряли и резали время на порции, предлагая отведать жизненный нектар по кусочку.
«Сколько мне осталось?» Тик-так. Тик-так. «Проклятая жизнь».
Мысли жестоко и ясно выстроились в ряд, как солдатская рота: Встреча. Любовь. Радость. Ссора. Обида. Раскол. Крах.
Валера натянул на себя серый шерстяной свитер, в котором, несмотря на годы, всё ещё держался едва уловимый запах Машиных духов. Потом он посмотрел на себя в зеркало, и упал на диван, лицом вниз, стиснув зубы от боли, как будто его со всего маха ударили в живот и перехватило дыхание.
Это похмелье, это оно накрыло его своим чёрным крылом. И чувство вины, всеобъемлющее и глубокое, как океан, всей своей мощью обрушилось и скрутило тугим узлом душу и тело.
Причиной был телефонный звонок.
«Здравствуй Валера – звучал Машин голос в трубке - мне твой номер дядя Боря дал, сосед. Я не хотела тревожить тебя, думала: Зачем? Какой смысл? Да и со временем, если честно, не очень - работа, семья, дети. В общем, кручусь. А на днях, такая история – зашла в магазин, ткань подобрать на шторы, смотрю, а на витрине - кружевное одеяло, то самое, которое мы с тобой купить хотели. Помнишь? Пуховое, из разноцветных лоскутков, Ты ещё смеялся, говорил, что оно как калейдоскоп. Знаешь, я как это одеяло увидела, у меня с сердцем плохо стало. Пять лет прошло, Валера, моя младшая в этом году в садик пойдёт, а я ничего забыть не могу. А тут ещё это одеяло, теперь хожу, как ненормальная. Валерьянку пила ночью. Ну а ты как?»