Цитадель высится над нами, закрывая, кажется, все небо. И небо, такое же серое и тяжелое, как бетонная коробка, сливается с ним. Кажется, что эти свинцовые цвета повсюду. Но, конечно же это не так. Есть еще грязная, изрытая взрывами линия берега, перемежающаяся с ржавыми обрезками труб, тут и там вылезающими из воды. Как будто первородные рыбы, наконец решившие покинуть родной океан....
Могли ли они когда-то предположить, что миллионы лет их эволюции закончатся вот так? Что мы, их потомки начнем войну на тотальное истребление? Что ставки в этой войне будут так высоки, что единственным исходом может быть только полное уничтожение одной из сторон конфликта?
Нам уже все равно сколько погибнет из нас, первых. Из тех, кто стоял у истоков этой каши.
Но лично мне очень хочется сберечь мальчишек, что плывут за мной по грязным каналам.
Мы вырастили их в войне. Они не видели и не знают ничего иного. Для них война так же естественна, как для нас когда-то сварить ароматный кофе поутру. Но и кофе теперь миф, всего лишь воспоминание, даже для меня. Война сожрала все. Все, что когда то было цивилизацией. Остались только мы и наш противник. И еще большие бомбы. Наша и палка, и пистолет, и последний шанс.
Сейчас мы гребем изо всех сил. Мы выполнили задачу. Все, кто смог выжить, спешно уходят от серой цитадели. Или мы успеем, или пламя мирного некогда атома, превратит нас в береговую грязь вместе с врагами. В принципе, это тоже нас устроит.
И все же, как же хочется чтобы парни выжили.
Только времени, можно сказать, не осталось. Наша задача состояла в минировании, а вовсе не в отходе и сохранении жизни. Но я все равно гребу, надсадно дыша. А вдруг успею?
Вижу старый береговой коллектор. Кусок трубы, выйдя из воды и издохнув на берегу, сгнил в черно-рыжую труху. Остался только ров с достаточно высокими брустверами. Чтож, лучшего нету, сворачиваю к нему.
Выскакиваю на берег как морской черт. Некогда. Ни на что уже нет времени, только не бег к щели в земле. Пацаны молодцы, орлы, не подводят, бегут следом. Война научила их не задавать вопросов. Я старше, я опытнее, я из первых. Они мне верят. И я из кожи вон вылезу, чтобы это доверие оправдалось. Давайте мои хорошие, волчата, поднажмем! Старый вытащит! Как всегда. А если нет, то уйдем все вместе. Я и там за вами пригляжу.
Все, вот она, довольно узкая глиняная канава. Ничего, нам сойдет. Искать лучшее укрытие просто поздно. Волчата все понимают без слов, набиваются в эту рукотворную нору, я последний. Успеваю посмотреть в их молодые, спокойные лица. Глаза мужчин, повидавших на своем коротком веку, безумно контрастируют с молодой кожей, с редкой порослью мягких волосков над губой. Господи, ну почему мы так глупы? Почему за тысячелетия мы не придумали ничего лучше, чем начать глобальную войну? Посмотри на них, Отец небесный! Их то зачем? Они в чем виноваты???
Некогда, всё некогда.... Накрываю ближних ко мне своим телом и хорошенько зажмуриваюсь....
Странное ощущение, свет как будто возникает отовсюду. Как будто кто-то включил преогромный прожектор и он светит мне прямо в душу. Чуть погодя, какие то доли секунд, приходит ударная волна. Наверное так видели наши предки конец света. Да, впрочем, это ведь он и есть. Неважно, что это конец только нашего, субъективно личного света. Все равно это он. Трясется вообще все. Трясется воздух в легких, трясутся глаза под сомкнутыми веками, трясется вся наша грешная вселенная, очищаясь в муках и пламени. Сколько еще я буду думать? Секунду? Две? Успею ли что то понять и почувствовать умирая? Как это будет?
Нет, мне не страшно. Мне любопытно. По настоящему мне страшно только за мальчишек. И обидно до спазмов, до ломоты в висках, что я не смог в этот раз их спасти.
Внезапно все стихает. Наваливается вата. Звуков почти нет, только звон в черепе. Высокий, непрерывный. Встаю на сведенных диким напряжением и от того непослушных ногах. Осматриваюсь. Удивительно, но цитадель выстояла. Монументальным памятником возвышаясь над горячей воронкой. Серой, чадящей струйками белого дыма из узких бойниц.
За мной из щели вылезают мои приемыши, мои боевые товарищи, мои подчиненные, мои дети... Мы тупо стоим и таращимся на нашу последнюю цель. Мертвую. Всё. Мы сделали. Мы оказались самым сильным хищником этого уголка космоса!
Сел. Не могу. Ноги не слушаются. Пацаны смотрят на меня, ждут привычно приказов. Я хорошо их выдрессировал. У них все четко - есть старший, он все знает.
И не понимают мои малыши, что я то как раз ни черта не знаю! Я знал как воевать, я знал как устроить засаду, как совершать рейды за условную "ленточку", как пытать и добывать информацию, как выживать без ничего, как и какую траву и насекомых можно есть, не опасаясь сдохнуть от поноса. Да, я очень много знаю. Вот только все мои знания - это война. Конечная цель моих знаний это убить как можно больше противников, прежде чем сдохнуть самому. И сейчас, когда противника нет, совсем нет, ни одного.... Я абсолютно не понимаю что нам всем теперь делать. Хочется выть. И грызть сухую, обожжённую глину. И сдохнуть. Потому что, дорогие мои волчата, я совершенно не знаю, как жить без войны...
Тут меня разбудила жена. Потому что во сне я стонал. Страшно, безысходно.
Не знаю и не понимаю чем навеян этот сюжет. Я просто все это прожил в короткие предутренние часы сна. Но от того, что это только лишь сон, он не стал для меня менее реальным. Чувства испытанные были такими же настоящими, как и любые другие.