Колька лежал в палате в городском госпитале города N. Рана вроде не опасная, но крови потерял много. Рядом с ним лежали шесть таких же как он раненых и у каждого своя история. Много страшных историй было рассказано. Страданий военных и беззащитных мирных, не держащих в руках не то что автомат, ружья да пистолета. Пришла и Колина очередь рассказать свою историю…
Окружили нас тогда возле небольшой деревеньки. Отстреливались. Патронов мало было. Выходили из окружения. Нас от роты то осталось человек десять. Ротный с нами был, всё говорил, что надо отбиваться до последнего патрона, а если надо руками душить гадов да штыком от винтовки врага уничтожать.
- Живым не дамся… - сказал.
Да только не случилось так-то. Ранили его. А тут и патроны кончились. Но мы так не сдались. Бились. У винтовки приклад имеется, да штык. И нам досталось, и фашистам. Видел я потом синяки на их рожах… сначала стоял, не понимая: почему не стреляли? Только потом уж мне разъяснили. Ну вот после драки осталось нас и того меньше. Не стрелял немец. Живыми нас брал. Взял. А как не взять избытых да раненых. Их ведь много на нас набросилось. Стоим рядом, друг за друга держимся. Ротного поддерживаем. А тут Пётр шепчет:
– Надо ротному то погоны убрать... офицер…
Но ротный запротестовал: "нет!" И всё тут.
Страшное случилось немного позже. Офицер немецкий указал на ротного и приказал что-то на своём я зыке. Мы стеной встали, защищали да только нас растолкали, а ротного уволокли и в дом затащили. Время тянулось долго для нас. А тут ещё немцы местных жителей пригнали. Те как нас увидели, начали роптать, немцев извергами обзывать да матерными словами. Дед вышел из толпы кулаком на немца замахнулся да тут же упал сражённый выстрелом из автомата. Взвыл народ. Жмутся друг к другу. Но молчат. Бабы слёзы утирают, деток к себе прижимают, старики тихонько что-то шепчут, в слух, видно, боятся сказать. Ну и правильно.
Дверь скрипнула, открылась и на пороге появились фашисты, волокущие безвольное тело ротного. Вынесли, перед нами бросили. Ротный застонал. Голову приподнял на нас смотрит, шепчет:
- Держитесь, мужики…
Не успел договорить к нему фашист подошёл, за волосы голову повыше приподнял и горло перерезал... смотрит на нас гад. Мол, смотрите что с вами будет.
Остолбенели все в шоке были только не долго длилось то состояние. Первым народ закричал, бежать рванул да его остановила автоматная очередь. Кричал люд в страхе, жался друг к другу. А мы что могли сделать?
Пётр бросился на близстоящего зверёныша да тут же и упал сражённой очередью. Офицер нам пальцем тычет, орёт на нас: Шнель, шнель… нас окружили, повели, видно, на расстрел да только не успели далеко отвести. Наши подоспели. Партизаны спасли нас тогда. Фрицы от неожиданности кинулись бежать, кто отстреливаться. Но не ушли они. Все остались лежать на нашей земле-матушке.
Деревенских отдельно похоронили, а ротного с солдатами да партизанами, что нас освобождали, в одной братской могилке. А мы ушли партизанить в леса...
- Ну всё, мужики, устал я, - Колька отвернулся к стенке, накрылся с головой...