Илл. сгенерирована нейросетью (Дэвид Дьюалл)
А началось всё с короткого рассказа Макса Вороны «Последний рейс в страну Белых карликов».
Я приведу его здесь полностью.
"Где-то за Корфегосом, там, где асфальт превращается в галлюцинацию, а горизонт дрожит как депрессивный психоз, я нашел тот самый билет в один конец. Потрёпанный, с надписью: «Куда угодно, но только не обратно».
Продавец — мумия с глазами как две дыры в двери в никуда — прохрипел: «Ты уверен?» Я рассмеялся, сунул ему пачку шизофренических бумажек и сказал: «Дайте два».
Следующее, что я помню — автобус. Что-то среднее между катафалком и капсулой для суицида. Водитель — скелет в солнцезащитных очках и ковбойской шляпе — не оборачивался. «Билеты не проверяем, пассажиры не считаем», — бубнил он, затягиваясь сигаретой, которая пахла жжёными нервами.
За окном пейзажи сменялись как кадры дешёвого психоделического фильма: города, которые никто не строил, люди, которые не отбрасывали теней, реки, текущие вверх. Я попытался спросить у соседа — мрачного типа с лицом как мокрый целлофан — куда мы едем. Он просто ухмыльнулся и сказал: «Ты же сам купил билет».
Где-то в бескрайности, когда автобус вздрогнул и заглох посреди пустыни, я услышал первый выстрел.
— На пол! — завопил кто-то сзади.
Из-за холмов вынырнули они — банда мотоциклистов в кожаных масках, с ружьями, обмотанными тряпками и колючей проволокой. Их главарь, здоровенный громила с лицом, как пережаренный стейк, рявкнул:
— Да здравствует анархия, ублюдки! Всех — в расход!
Водитель, не моргнув, достал из-под сиденья обрез и швырнул его мне.
— Если хочешь доехать — пали!
Я не успел подумать — первый мотоциклист уже летел ко мне, размахивая мачете. Грохот выстрела. Его шлем разлетелся на куски, и вместо лица — только красный туман.
Автобус взревел, рванув вперёд, но бандиты не отставали. Один вскочил на подножку, пробил стекло кулаком и полез внутрь. Я всадил ему обрезом в зубы — он полетел вниз, и колёса автобуса превратили его в мокрое пятно.
— Ещё! — орал водитель, выкручивая руль.
Мы неслись по дороге, отстреливаясь, как последние психи на краю света. Пули звенели по обшивке, кто-то сзади кричал, что ему оторвало руку, но мы не останавливались.
Когда мотоциклисты отстали, автобус въехал в городок, которого не было на картах. Улицы были пусты, но фонари горели. В окнах — маячили силуэты, но, когда ты поворачивал голову, — они мгновенно исчезали.
— Где мы? — спросил я у водителя.
Он молча указал на лобовое стекло. Впереди, на ржавом знаке, кривыми буквами было написано:
«Добро пожаловать в страну Белых карликов. Население: 0. Выхода: 0».
Где-то за последним знаком, когда солнце взорвалось зелёным пламенем, а дорога свернулась в спираль ДНК, я понял, что это не просто путешествие. Это «экстракция». Что-то вытягивало тебя из реальности, как гнилой зуб.
— Остановите! — завопил я, но водитель только захихикал, как параноик.
— Нельзя вернуться, парень. Ты же подписался!
Я полез в карман — там лежал тот самый билет, но теперь он был покрыт мелким шрифтом: «Пункт назначения: НИГДЕ. Время прибытия: НИКОГДА».
Я больше не был пассажиром — я извлечённый материал, сырьё для чего-то, что не имеет названия.
Это было не путешествие. Это была аннигиляция маршрута.
Автобус мчался вперёд — в туннель без конца…
И знаешь что?
ОН ДО СИХ ПОР ТАМ ЕДЕТ".
Лиз вопросительно посмотрела на Макса: что всё это значит?
— Миры, описанные в книгах, существуют независимо от текста. Писатель не создает их — он лишь находит и показывает... — сказал Макс.
Но Лиз уже начала говорить дальше о том, какая у нее привычка дочитывать книги по ночам.
— И да, если ты дойдешь до конца... обратной дороги уже не будет! — сказал он. — Ты либо сгоришь в двигателе автобуса, либо станешь частью пейзажа за окном. Выбор, конечно, иллюзорный...
"Он ведь предупреждал: если дочитать до конца, пути назад не существует. Но я не смогла остановиться", — вспомнила Лиз.
После прочтения рассказа она захотела на пляж. На столе в пустом доме Макса остались початая бутылка вина и открытая тетрадь. Последняя страница медленно заполнялась новыми строчками — будто кто-то писал изнутри.
***
Происходило что-то странное и непонятное. Макс не мог понять, в чем дело: он был уверен — всё идет по плану; но при этом ему казалось странным то обстоятельство… Впрочем нет! Всё было как обычно!
И он продолжал свой роман с того же места на следующий день. Но в романе словно что-то изменилось. Как будто изменился он сам — стал мудрее, что ли. И теперь он видит свой текст другими глазами.
...Он увидел ее в церкви, у иконы с изображением трех ангелов, вооруженных мечами и копьями. Она стояла в трансе; ее руки были сложены ладонями вместе – словно она молилась за кого-то или просила о чем-то Всевышнего… Но это была не молитва: Лиза глядела ему в глаза из своего странного состояния сна наяву! Он понял всё сразу же после того, как заметил этот взгляд сквозь слезы… И тогда он закричал изо всех сил так громко — что его крик был слышен даже на улице:
— Кто вы?!
— Меня зовут Лиза, — тихо ответила она.
— Лиз! Как вы здесь очутились?
— Я прочитала твою книгу… — развела она руками. — Сама не знаю, как так получилось… что я оказалась там, то есть здесь. Это ведь твоя книга? Я до сих пор не могу поверить!
Макс был озадачен, если сказать мягко. Он никогда прежде ничего подобного и предположить не мог: всё-таки он знал ее достаточно хорошо для того чтобы понимать такие вещи без всяких слов; но сейчас его поразило другое – в ней было столько искренности неподдельного счастья пополам со страхом перед тем неведомым будущим, которое ему только предстоит описать. Она открывала для себя иное измерение без надежды когда-либо увидеть прежний мир и не боялась этого.
— Как называлась книга?
— Не помню. Но описание кабаре я запомнила хорошо…
— Кабаре? И о чем там написано?
Лиза закрыла глаза и стала цитировать по памяти:
"Кабаре «Луна» — это место, где декаданс целуется в губы с кока-колавой эйфорией, а потертые бархатные кресла помнят больше грехов, чем исповедальни всех соборов Парижа.
Интерьер — китч на грани инфаркта: люстры из хрусталя и паяльных ламп, стены, обитые тканью цвета запекшейся крови, потолок, расписанный фресками, на которых ангелы с крыльями фламинго обнимаются с демонами в стиле Босха. Зеркала кривят отражения, превращая публику в сюрреалистичный карнавал уродцев.
Публика — коллекция живых мертвецов в костюмах от Vivienne Westwood и Vintage Soviet Glam. Мужчины в смокингах с потеками виски, женщины в платьях, которые больше походят на раны — разрезы до бедра, декольте до пупка, чулки с принтом паутины. Лица под слоем грима, губы, накрашенные так, будто только что послали воздушный поцелуй вампиру. В углу сидит старуха в норковой горжетке и беззубо шепчет что-то своему спутнику — юноше с глазами как у маньяка-подростка.
На сцене — дива с голосом Билли Холидей и манерами Нико. Она поет о любви, но в ее голосе только сигаретный пепел и стоны из-за закрытых дверей мотеля. Пианист, похожий на воскрешенного Джима Моррисона, бьет по клавишам так, будто хочет вырвать им кишки.
А потом свет гаснет. И начинается трип...
Стены дышат. Люди теряют лица. Бархат превращается в кожу, хрусталь — в лед, впивающийся в глаза. Музыка становится гулом подземного поезда, который везет тебя прямиком в ад. Ты понимаешь, что это не кабаре, а ловушка, что «Луна» — это ты сам, твой последний клочок сознания перед тем, как раствориться в ничто.
Нет завтра. Нет даже этой ночи.
Есть только вечность, застрявшая между первой рюмкой абсента и последним выдохом".
— Я не писал этой книги, — в ужасе сказал Макс.
— Как же так? Может быть, ты забыл?
— Не понимаю… Произошла какая-то ошибка.
Лиза развела руками:
— Но ведь ты сейчас в ней же. В той же книге.
— Это невозможно! Ты что-то путаешь… Где мы?! — вскричал Макс.
— В твоей книге!
— Да я не мог написать этот бред. Ты понимаешь?! К тому же… Я никогда не упоминаю названия фирм.
— Значит, ты попал в чужую книгу? — удивилась Лиза.
— Это полбеды, — заявил Макс серьезным тоном. — Но кто ее написал? Постой!
Он вдруг изменился в лице:
— Ты персонаж-обманщик!
— Что это еще значит?
— Ты ненастоящая Лиз.
— Приди в чувство, Макс Ворона! Я не Лиз, а Лиза.
— Я об этом и говорю… Тем паче!
Она резко повернулась и, бросив через плечо: "Шизофреник", — пошла к дверям церкви.
В этом мире Лиза познакомилась с Нестором. Он был чем-то похож на нее, только у него были седые волосы и борода. Нестор тоже любил читать книги — но не такие как Лиза… Нестор рассказал, что нашел в букинистическом магазине книгу Вороны «Бездна шепчет» с дарственной надписью: «Тому, кто не боится забыть себя, — М.В». И решил сделать подарок Лизе. Он купил книгу в надежде найти там ответ на вопрос о том, как жить дальше — но ответа не нашел… Нестор был очень одинок, он даже хотел покончить с собой из-за того же самого вопроса. Я вспомнил эту историю потому, что она была похожа по сюжету еще кое на что: я тоже любил читать книги про смерть. В «Бездна шепчет» Ворона писал именно об этом! Но тогда мне казалось странным то обстоятельство — а может быть просто совпадением? — которое заключалось во всем сказанном мной раньше…. В самом деле ведь эти истории были похожи одна на другую.
В первую же ночь после покупки Нестору снились кошмары. «Бездна шепчет» оказалась книгой, которая не давала нормально спать. Во сне он видел бесконечную лестницу из книжных страниц, уходящую в темноту; тени с пустыми лицами, которые шепчут отрывки из текста, и себя самого — сидящего за компьютером, с пальцами, стирающимися в кровь. Проснувшись, он обнаружил на предплечье первую строчку книги, выведенную чем-то как шрам: «Ты уже здесь. Ты просто ещё не понял это».
Тогда Нестор посетил ближайшую библиотеку и убедился, что все книги в ней — это вариации его собственной жизни. Он разбил черное зеркало, и все чернила вытекли из осколков, образовав новую дверь; однако, когда он открыл эту дверь, — обнаружил за ней пустоту, в которой плавали редкие буквы.
Нестор понял, что попал в мир-копию, созданную из его же воспоминаний. Здесь он был не один. В комнате словно было еще несколько человек, но они были невидимы и неслышимы для Нестора — как будто его сознание просто слилось с их сознанием в одно целое… Но это не была иллюзия: все присутствующие на самом деле находились далеко от него за пределами комнаты; только глаза у них светились тем же светом — что создавало реальность присутствия сразу многих людей одновременно во всех комнатах этой странной библиотеки без окон, с черными зеркалами вместо стен. Или даже больше того! Все эти люди существовали сами собой независимо ни от кого другого, несмотря на то, что было сказано!.. И каждый раз при взгляде в разбитое зеркало, откуда ни возьмись появлялся новый мир.
Он был похож на текст, написанный чернилами, но местами бывал размыт, и в одном таком месте Нестор увидел длинную деревянную скамью. На скамье лежал человеческий череп, украшенный звездчатыми рогами и стояла большая чаша с водой. В ней плавали две маленькие рыбки – одна была черная и блестящая как ртуть; другая белая со светящимися глазами на стебельках из золота — они медленно шевелили плавниками под поверхностью воды... И еще там лежали какие-то странные предметы непонятного назначения — Нестор их даже разглядеть не успел, как его внимание привлекла раскрытая тетрадь. Он с удивлением обнаружил, что последняя глава написана его почерком. Тогда он взял ее в руки, заглянул в начало и прочитал:
«Книга жизни Максима Вороны.
Часть последняя.
Некоторые книги лучше не читать. Но если уж читать, то лучше не в метро. А на природе или у камина — это как получится… И еще: когда читаешь книгу про себя и видишь там свое отражение — очень важно знать меру в этом удовольствии! Но если ты всё же решился, то не забывай: это только иллюзия. И она может быть очень разной! А теперь я расскажу тебе о самом зеркале — и покажу его в действии…»
Дальше шла цитата из «Камасутры» с иллюстрациями — но она была такой длинной, что вставить ее сюда целиком вместе со всеми комментариями просто невозможно.
To be continued...
Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/05/13/621