Жил неподалеку от нас дедушка. Дети звали его дядя Ваня. Он был добрый, всегда здоровался с детьми первым и угощал их сливами или конфетами.
И была у него жена. Степенная бабушка Люба.
Дядя Ваня называл ее Любушка или моя рыбонька.
Дядя Ваня частенько ходил выпившим, но держал себя в рамках приличия.
Однажды я сидела на лавочке и он подсел ко мне.
Конечно же был уже на подогреве! Мы стали с ним беседовать.
Все разговоры были о его рыбоньке или о жизни.
Но как-то в такой беседе, он вдруг начал рассказывать о войне. Дядю Ваню призвали на фронт восемнадцатилетним юношей. Служил танкистом.
И вот как-то рассказывал и вдруг выплеснул с болью :
"Я ведь своими глазами видел как немец мальчонку..."
И замолкал. Что фашист сделал с мальчонкой можно было только догадываться... Но в голосе старого деда была такая боль, что мурашки по коже пробегали и слезы выступали на глазах.
Видно то, что он пережил на войне не отступало и бередило память. Не удивительно, что он выпивал. Видно пытался забыться.
Так проходило время, дети и мы взрослые, дружили с дядей Ваней, уважали его.
Часто беседовали и с его Любушкой. Она торговала на рынке семечками. И не раз угощала ребятишек.
Хоть дядя Ваня и прикладывался к рюмочке, но ходил всегда чистеньким и аккуратным. Отлаженная голубая рубашка и, когда прохладно, пиджак.
Это жёнушка его старалась!
И никогда мы не видели их ссор. Да они и не ссорились. Друг к другу всегда относились с почтением.
Поженились они когда им было по шестнадцать лет. Тогда в деревнях это считалось нормальным.
Вот так всю жизнь и прожили вместе.
Но случилось, что Любушка умерла.
Дядя Ваня очень переживал эту утрату, часто плакал и делился с нами :
"Я же с ней никогда не ругался! Я называл ее - рыбонька моя...
Бросила, бросила меня моя Любушка..."
Мне было его жалко и я старалась его отвлечь любыми разговорами.
Все так же он угощал детей сливами. Видно считал, что это лучшее лакомство.
Жил не один. И это хорошо. Одному было бы совсем невыносимо...
С ним жила его внучка Настенька. Очень воспитанная девушка. Она училась в колледже и жила у деда. Как могла за ним ухаживала, но видно была в этом деле неопытна и дядя Ваня уже не выглядел таким аккуратным, отлаженным и подтянутым.
Однажды зимой, подсел ко мне на скамеечку и завел разговор. Очень много говорил о Любушке. Вспоминал мальчонку с той страшной войны... И вдруг совсем другим голосом проговорил мне :
"Ах, Светка! Я ведь ходил к рыбоньке моей на кладбище. Взял водку с собой и пошел. Выпил полбутылки и лег у могилки на снег... Морозище был крепкий! Думал замёрзну и все прекратится.
Уснул. Проснулся от того, что меня колотило от холода! Ресницы даже инеем покрылись.
Соскочил я и бегом, как мог, прочь от кладбища. Хорошо и автобус сразу подъехал. Водитель мне кричит : Ты что, дед? Ведь мог окочуриться!
А я-то когда замёрз и вправду перепугался...
Сам-то инеем покрылся, а водка в бутылке и не замёрзла даже. Значит не подделка, значит настоящая"
Я с ужасом слушала его и думала :
"Слава Богу, не замёрз, не погиб!"
Несколько лет так мы и общались с этим удивительным и простым дедом. А потом переехали в другое место жительства и связь с ним потеряли.
Но я до сих пор помню его боль, когда он рассказывал про мальчонку...