Предпоследняя смена оказалась полна суматохи, нервозности и тайной недоброжелательности, которая могла появиться от кого угодно. Лариса Алексеевна придиралась буквально ко всему.
-Ужас, что это она нас поедом ест?
-Ну, говорили же, у неё личные проблемы, что-то в семье.
Такие разговоры девчонки заводили на каждой дискотеке, но Диана успокаивала: это временно. Однако ничего не менялось. Прошла неделя после открытия смены, как вдруг после отбоя раздалось по селектору: всем вожатым и воспитателям срочно прийти в кабинет директора. Бросив взгляд на часы, я обомлела. Двадцать три тридцать, и никогда не вызывали сразу весь педагогический состав. Что-то случилось, но как бросить детей? Однако пришлось это сделать.
-Мы получили телефонограмму: в соседней области в лагере утонул ребёнок. Нужно принять дополнительные меры, воспитателей попрошу ознакомиться и расписаться; вожатые несут такую же ответственность, так что максимум внимания. Немного изменим правила купания детей: даже в бассейне обязательно должен находиться один взрослый, потому что ребёнок может упасть, испугаться, растеряться.
Лариса Алексеевна произносила слова глуховато, глядя в бумаги на столе. Затем она попросила задержаться студентов. Анатолий Николаевич рассматривал нас так, словно видел впервые, и стало понятно, что сейчас услышим что-то ещё, и отнюдь не хорошее.
-Мне предстоит уехать по семейным обстоятельствам. Сколько буду отсутствовать, не знаю, неделю или больше. Всех прошу сосредоточиться и добросовестно выполнять свои обязанности и полностью подчиняться Анатолию Николаевичу, он остаётся один руководить лагерем... мне нужно срочно ехать в армию к сыну.
Лариса Алексеевна закрыла лицо руками, опустила голову, и тотчас Анатолий Николаевич резким взмахом руки указал нам на дверь.
-Это надо же...
-Неужели что-то серьёзное?
-Бедная Лариса Алексеевна!
-Ну и смена нам досталась, ребёнок утонул, у нашего директора беда...
-Девочки, возьмите себя в руки! - твёрдо произнесла Диана, оглядываясь по сторонам, - про ребёнка сообщили во все лагеря страны, так что ждём новых правил купания. А Ларису Алексеевну и правда жаль.
-Да? А она нам сколько крови выпила?! - возразил кто-то из девчонок.
-Она выполняла свой долг! И лагерь на хорошем счету, он лучший в области. И как тебе не стыдно, у человека беда!
Не дослушав, я бросилась в свой отряд. Воспитатель уже знал обо всём, и мы ещё долго обсуждали случившееся. Вскоре все убедились, что без Ларисы Алексеевны нисколько не лучше.
-Да он хуже её в сто раз!
-При ней нормально себя вёл, а сейчас совсем распоясался. Ехидничает, замечания делает беспрерывно.
-Он делает то, что считает нужным для успешной работы, - произнесла Диана, но уверенности в её голосе не было. А ситуация действительно становилось всё более тяжёлой. Но меня старший педагог не задевал, и это стало заметно. Больше всего я боялась слухов и сплетен, и они появились.
Во время купания детей в бассейне Анатолий Николаевич присутствовал от начала и до конца, и девчонки утверждали, что делает это он специально, чтобы разглядывать нас в купальниках. Мой воспитатель не мог помочь ничем - у него оказалась аллергия на хлорку, и в бассейне всё время стояла я, изо всех сил стараясь не смотреть на старшего педагога, но видела постоянно и чувствовала его пристальные взгляды.
...-Ребята, у нас прошла половина смены. Традиционно в это время в лагере большой праздник. Главное, это присутствие гостей, которые будут всё рассматривать очень внимательно. Это наши шефы, которые много помогают лагерю, дарят подарки, и мы не должны ударить в грязь лицом! Прошу не забывать о поведении, слушаться своих наставников и помогать друг другу во всём, - на вечерней линейке Анатолий Николаевич говорил о событиях, к которым готовились несколько дней. Конечно, переживали, но всё прошло замечательно, и даже то, что мой воспитатель уехал неожиданно на выходной, не слишком огорчило, потому что концерт и прочие мероприятия получились просто блестящими! На линейке шефы взяли слово и поимённо выделили многих из нас за отличную работу, и мои пионеры бурно радовались, что их вожатую упомянули целых три раза. Взбудораженные всем происходящим, дети долго не засыпали, и я просто разрывалась между двумя спальнями. Наконец девочки угомонились, но мальчишки потребовали "страшную" историю, какую ещё не слышали! Призадумавшись, нашла выход и здесь: пересказать "Локис" Проспера Мериме; правда, по ходу повествования пришлось переделать отдельные эпизоды, убрать пикантные подробности, превращая всё в сказку про медведя, графиню и её сына. Сказать честно, новелла когда-то произвела на меня большое впечатление и уж не знаю почему какие-то критики посчитали её неудачей в творчестве знаменитого писателя. Не соглашусь никогда, думала я, наблюдая живой интерес ребят.
Мимо окна кто-то прошёл, и мальчишки сдавленно охнули, так как перед этим узнали из моего рассказа о чём-то тяжёлом, промелькнувшем ночью мимо окна профессора-путешественника. История подходила к концу, осталось только рассказать о свадьбе молодого помещика и про то, как он навсегда исчез, а утром молодую жену нашли мёртвой в постели с многочисленными укусами. Неожиданно открылась дверь, и на пороге появился Анатолий Николаевич, который нетвёрдыми шагами направился в мою сторону.
-Замечательно рассказываете! Заслушался просто. Проходил мимо и понял, что это за повесть, - проговорил Анатолий Николаевич, запинаясь и путаясь в словах, - а всё же мне интересно, медведь что-то сделал с графиней, когда утащил её в лес? Как думаете, Надежда Вячеславовна? Ведь спустя девять месяцев она родила сына со странными повадками!
Сделалось ужасно стыдно, что мальчишки слышат слова старшего педагога, но отступать права не было!
-Мне нужно закончить рассказ и уложить детей, Анатолий Николаевич, а поговорить о новелле можем чуть позже.
-Конечно, Надежда Вячеславовна, - мирно согласился старший педагог, - давно хотел с вами поговорить, очень давно. И о новелле тоже...
Он остановился позади меня едва ли не вплотную, и его дыхание я ощущала отчётливо. Странно, что запах спиртного почти не чувствовался, хотя на ногах он еле держался. Закусил чем-то отбивающим запахи, машинально подумалось мне. Елисеев как-то рассказывал о мускатном орехе.
Стараясь не торопиться, медленно двинулась между койками детей, поправляя покрывала и продолжая рассказывать историю, которая уже давно уже должна закончиться. Пришлось добавить новых и новых подробностей, которых вовсе не было: удивление прислуги и растерянность гостей, объяснение врача и что-то ещё; я уже плохо понимала, что говорю. Анатолий Николаевич шёл за мной, спотыкаясь на каждом шагу. Так продолжаться не может! Через пару минут я рыдала на плече Дианы.
-Надя, ложись на мою постель и постарайся уснуть, а за отряд не волнуйся, позову на помощь Олю Рыбкину.
-Он не придёт сюда? - я схватила подругу за руку.
-Ничего не бойся! И успокойся.
До самого утра я не сомкнула глаз. Любой шорох недалеко от корпуса наводил жуткий страх. Вот что теперь делать? Анатолий Николаевич задумал недоброе, а вдруг он и дальше станет преследовать меня? Вызовет в свой кабинет, допустим, и закроет дверь на замок? Надо срочно уехать из лагеря! Оставаться здесь больше не могу. Однако на деле всё оказалось не так страшно, плохо лишь то, что о случившемся узнали абсолютно все сотрудники. Дети тоже задались вопросом, что случилось вчера с Анатолием Николаевичем.
-Ребята, у него несчастье в семье, тяжело заболел близкий человек, и Анатолий Николаевич очень расстроился, - на ходу соврала я и удивилась, как правдоподобно всё выглядит, - и давайте не будем об этом никому говорить.
Поверили мальчишки или нет, особенно не выясняла, стараясь не привлекать внимания. А вот однокурсницы притворно сочувствовали, охали, ахали, а некоторые сотрудники поглядывали на меня неприязненно. Особенно шеф-повар, уж не знаю почему.
Анатолия Николаевича долго не видела, он словно испарился и на глаза мне не попадался. В столовой Диана шепнула, что разговаривала со старшим педагогом.
-Он сожалеет, что напугал Надежду Вячеславовну. Так и сказал. Искренне говорил и виновато. Выдался трудный день, вот у него и сдали нервы.
-И поэтому он пришёл ко мне в отряд пьяным и едва не опозорил перед ребятами? - звенящим голосом произнесла я, чувствуя, что слёзы опять близко.
-Успокойся, пожалуйста. Но ведь он давно на тебя смотрит не так, как на других, и это заметно. Скорее бы Лариса Алексеевна приехала!
В тот же вечер я узнала причину неприязненного отношения ко мне шеф-повара. Оказывается, она дружила с Ларисой Алексеевной много лет, и я, зайдя в столовую чуть раньше, услышала...
-Не успела Лариса уехать, как он хвост трубой. Девки молодые, вертятся перед ним, заигрывают, какой же мужик устоит? Эта тоже хороша... тихоней прикидывается только.
-Ладно тебе, она хорошая девушка, скромная.
-Прикидывается. Насквозь таких вижу. Ничего Ларисе не скажем, пусть приедет сначала, потом сама разберётся. Конечно, разница у них с Толиком в возрасте большая, но они столько лет вместе!
Этот разговор с ужасными открытиями я не смогла вынести и пулей вылетела из столовой. Позже Диана выслушала меня и вздохнула:
-Знаешь, сама недавно узнала об этом и не хотела сразу говорить, потому что ничего хорошего нет. Лариса Алексеевна ревнует своего мужа, только и всего. А ревность чувство ужасное. Как хорошо, Надя, что у тебя есть любимый человек, и у меня тоже. И любовь настоящая, взаимная. Давай об этом лучше думать и мечтать о будущем. Продержимся как-нибудь в этом дурацком лагере! Но ни за что больше сюда не поедем, пусть нас хоть расстреляют!
Подруга развеселила меня и немного успокоила, но я ни на секунду не забывала о случившемся. И чувствовала за собой вину, не будучи ни в чём виноватой.
Смена закончилась без Ларисы Алексеевны. Я радовалась небольшой передышке и надеялась, что выдержим достойно окончание практики. Все на это надеялись. Как всегда, в лагерь нас привёз довольный водитель на "рафике", его внуки получили путёвки на целых две смены! Не успели мы расположиться в беседке возле входа, как подошёл старший педагог.
-Здравствуйте, здравствуйте, рад вам, уважаемые коллеги! Лариса Алексеевна приедет через несколько дней. Эта смена у нас не совсем обычная, ожидаем детей из детского дома. В первом отряде сирот будет больше половины, сложностей хоть отбавляй. Поэтому наставниками туда пойдут Надежду Вячеславовну и Диану Владимировну.
Старший педагог немного помолчал и продолжил:
-Будет тяжело, говорю как есть. Эти дети особенные, обычная работа с ними, как с другими, не подойдёт. То же самое седьмой и восьмой отряды; малыши, у которых нет родителей. Вечером на планёрке обсудим детали.
Меня назначили воспитателем, Диану пионервожатой. Физрук Рыбкина традиционно осталась жить с нами, обещаясь помогать во всём. Через несколько дней приехала Лариса Алексеевна, не высказала никакого неудовольствия и даже меня встретила нормально . Конечно, ей рассказали про домогательства Анатолия Николаевича, но, видимо, пережившая какие-то личные беды, она сделалась помягче. Старший педагог вёл себя как ни в чём не бывало. Смена летела стремительно, я и Диана очень старались, так хотелось помочь обездоленным детям.
-Девочки, понимаете, это у них временно, такой праздник. А впереди сложная жизнь, - говорила Оля, - не надо слишком сильно привязываться к ним и давать повод для ответного чувства.
Правильно, конечно, но несколько раз ночью я плакала в подушку, скрывая от девочек переживания. Как можно отталкивать детей и быть строгой, когда они преданно смотрят в глаза и говорят, что мечтают о такой маме, как я.
-Надя, не рви сердце, - заметила Диана, - тебе девятнадцать, им четырнадцать. Ну какая ты мама!
Ох, скорее бы смена закончилась...
Терпения и сил оставалось совсем немного, считались не дни, а часы до окончания. Я ждала встречи с Михаилом. Поедем куда-то вместе... и сердце принималось стучать так, что становилось боязно: кто-нибудь в лагере это услышит.
Диана по секрету рассказала, где и как проведёт время со своим парнем.
-А дома что скажешь? - поинтересовалась я, - не правду же?
-Конечно, нет. Скажу, в гости к девочкам в деревню, примерно так. Родители давно не следят за мной. Доверяют. Иногда думаю, может, нам сейчас расписаться? Потом всем сообщить, а свадьбу летом. А у тебя как? Предложение сделали или намекнули хотя бы?
-Намекнули, - осторожно ответила я и заторопилась по "пионерским" делам. Разговор продолжать не хотелось. Имелись тревожные моменты, но надежда на лучшее оставалась сильнее всего. Я верила Михаилу так, как самой себе.
Накануне завершения смены всё сделалось неспокойно. Напрасно мы убеждали пионеров, что завтра большой праздник, подарки, призы, грамоты. Дети уже сейчас не хотели расставаться, а девочки плакали много раз. Особенно детдомовские. Они просили наши адреса, телефоны, хотели что-то пожелать на прощание. Мы предоставили детям "общие" тетрадки, и они стали писать свои мысли, объясняться в чувствах. Оставляли адреса и говорили, что будут ждать писем. Тетрадь Оли Рыбкиной "побежала" по отрядам, многие хотели написать именно физруку. Я терпеливо ждала, когда завершится этот день и понимала: завтрашний станет ещё более сложным. Незадолго до окончания дискотеки меня позвали к Ларисе Алексеевне.
-Иди, не бойся, - засмеялась Оля, - она вызывает тех, кому лично хочет что-то сказать. Может, поблагодарит, как меня.
С замиранием сердца вошла в кабинет директора.
-Присаживайтесь, Надежда Вячеславовна, - спокойно произнесла Лариса Алексеевна, - вот попросила прийти несколько человек, конкретно - пятерых студентов. Вы в том числе. Хочу лично поблагодарить за работу, за ответственность и серьёзный подход ко всем без исключения вопросам лагеря. Я довольна вами, несмотря ни на что.
Моё лицо полыхнуло жаром. "Несмотря ни на что". Ясно, что имела в виду Лариса Алексеевна. Но я уже не чувствовала себя виноватой.
-Спасибо большое, - твёрдо произнесла я, глядя в глаза директора, - лагерь замечательный, дети тоже, мне понравилось работать.
Лариса Алексеевна кивнула и добавила, что будет рада видеть меня в следующем году. Что ж, аудиенция окончена, но я несказанно обрадовалась. Тоже несмотря ни на что. Получить похвалу от той, которая могла тайно ненавидеть и считать врагом, имея на то основательные личные причины, стоило многого. Но не успела направиться к танцплощадке, как неожиданно дорогу преградила высокая фигура.
-Простите, простите, Надежда Вячеславовна, вот в который раз вас напугал, сам того не желая, - Анатолий Николаевич выглядел весёлым, - прогуляемся?
-Лариса Алексеевна попросила позвать Диану, - осторожно произнесла я.
-Ничего, подождёт пару-тройку лишних минут, она тоже очень устала.
Медленно мы пошли по главной аллее лагеря, и я понимала: мне сейчас что-то скажут.
-Хочу извиниться лично за тот случай, - твёрдо произнёс Анатолий Николаевич, придерживая меня за локоть, и я едва удержалась, чтобы не отодвинуться подальше, - простите, Надя. Знаете, бывает так, что поступок трудно объяснить. Но я могу объяснить... если вы только позволите...
-Не надо, прошу вас, пожалуйста, не надо! - заторопилась я, безуспешно стараясь придать голосу твёрдости.
-Да. Так и знал, что скажете именно это. Поэтому и отступился. Наверное, получил ещё один жизненный урок: не уверен - не тормози, - Анатолий Николаевич немного помолчал, - рад, что не обиделись. И очень хочу, чтобы ваша жизнь сложилась хорошо. Будьте счастливы, Надя!
Старший педагог круто повернулся и быстро направился к зданию администрации, а я побежала к танцплощадке. Сколько раз уже происходило такое со мной! Вроде ни в чём не виновата, а плакать хочется. И сердце сжимается до боли. И ничего сейчас не нужно, кроме одного: оказаться рядом с Михаилом. Утонуть в его объятиях и поцелуях. И чтобы он сказал:
"Любимая, всё будет хорошо".
2025 год
(новелла "Взвейтесь кострами" создана из отрывков повести "Надежда", ссылка на первую главу здесь
http://proza.ru/2023/03/26/628