Ночь погасила все люстры, торшеры, задорно подмигивающие гирлянды, и самые простецкие лампочки, уставшие за время новогоднего праздника, длящегося третий день. Погрузилась в сонную тьму и старинная трёхэтажка вместе со своими жителями. И только Никитишна, осчастливленная возвращением Тихона, не спала, и смотрела в потолок светящимися глазами. Завтра с утра она поднимется на чердак, и там!.. Ха! «Ложный вызов»! Вы даже не представляете кого вы обидели!.. – прошипела она
– Спи, моя курочка, спи-и-и… – Тихон уткнулся носом в сдобную грудь своей феи. Над ними качались цветущие ветки яблони, пахнущие борщом и котлетами…
– Ах, ты ж мой, дон Себастьян! Ласковый лучик из глаз счастливицы метнулся на плешку похрапывающего Тихона, и завис там венчиком. Олень с прикроватного ковра посмотрел на него с укоризной. Олень был благородным.
Утро выдалось пасмурным, и свет разносили снежинки, бросая его в сонные окна домов.
Никитишна, стараясь не скрипеть половицами, прошлёпала враскорячку на кухню. Куснув от пирога и хлебнув из бутылки крепкого вина, пережёвывая на ходу нехитрую трапезу, обиженная мстительница поднялась на чердак.
Вход в бесовскую обитель остался не запертым. Никитишна злобно пнула дверь ногой и вошла, подбоченясь для пущей острастки. Она уже была здесь среди свидетелей изгнания беса. Сначала с батюшкой, потом с экстрасенсом Розой Эсмеральдовной. Это она – Никитишна врезала «колдунье» по заднице, широкой, как сковородка, пятернёй, и сдернула с неё корону вместе с париком. А рассмотреть этот вертеп не получилось из-за собравшейся толпы страдальцев-соседей.
Василиса злобно ощерившись, бросилась в бой, переворачивая и разбрасывая ветхий скарб.
– От меня не спрячетесь! Это вам не канпот вместе с каструлей воровать с моего подоконника!
Мстительница рванула дверцу шифоньера на себя. Крякнув от изумления, он сложился на полу, открывая проход к напольному зеркалу в потускневшей резной раме с ангелочками и поверхностью, занавешенной плотным слоем пыли.
– Йех! Срач-то какой! А ещё фея! Как смотреться? Вроде баба она… – Никитишна по-хозяйски смахнула ладонью завесу, – Щас протру зеркало получше, а то и лица своего не разглядеть. Ну вот! Уже себя вижу. Жаль, света мало, надо за фонариком домой сходить. Все улики, поди, по углам рассовали. А я найду!
Никитишна метнулась кабанчиком домой. Сунув фонарик в карман, она заскочила в туалет, и застыла перед своим отполированным зеркалом… Чтобы не закричать от отчаяния, Никтишина затолкала в свой рот пальцы. Немного придя в себя, заперев дверь шпингалетом, она начала сбрасывать с себя всю одежду, пока не оголилась окончательно.
– Лицо мо-ло-дое! Ужас-то какой! А тело старое-прежнее! Получается, что я сама стёрла в зеркале феи свои морщины. Чертовщина!!! Как теперича Тихону показаться? А соседи?... Жить-то как дальше? Может спьяну мне привиделось? – Никитишна включила фонарик и поднесла к своему юному лицу, обрамлённому тяжёлыми каштановыми локонами волос, – Пляяяя! Што делать? Бежать в полицию? Там обсмеют, может и в дурку отправят… На учёт-то меня поставили. Вернуться на чердак и дотереть себя всю? А вдруг я совсем того?.. Неее... Или?..
Она вытащила из банки с гречкой тугой рулон денег, скреплённый резинкой, и засунула в лифчик. Тихон, к счастью, ещё спал.
Никитишна влетела в салон красоты. Да-да! В тот самый, где ампутация или наращивание крыльев, хвостов и рогов, было рядовой процедурой для косметических хирургов и для их клиентов. Персонал явно скучал, лениво попивая кофе. В предновогодье, всё что не надо, было удалено и всё, что надо, было пришито, казалось, на месяцы вперёд.
– Верните мне мои морщины, сделайте меня старой! – взвыла Никитишна с порога, – Быстрее!
– Девушка, а «здравствуйте»? А изучение прейскуранта, а душевная беседа с врачом?...
Никитишна растолкала оцепивших её эскулапов и ломанулась по коридору, наугад, в первый попавшийся открытый кабинет. Завалившись на кушетку, она вытащила из недр бюста рулон денег и зажала их в кулаке.
Над ней склонились доктора.
– Раздевайтесь для осмотра.
– Не надо меня осматривать. Морду поморщите как было. И всё! – выкрикнула Никитишна, – Старая я, давно!
– Но… такая изумительная работа пластического хирурга! Можно сказать, что это технология, опережающая время. Где вам делали подтяжку?
– Бесы это всё! Чер-тов-щина! Понятно? Это их рук дело!
– Увы! Обратно вернуть вам морщины мы не сможем. Вот губы увеличить, рожки отпилить или крылья… Или нарастить…
– Оспидя! Понабирали ветеринаров с мясокомбината, поэтому людя'м не могёте!..
– Девушка, покиньте кабинет и клинику!
– Вызывайте Главного!
– Вызывайте охрану и полицию!
– Да я беса позову! Он вам тут всё разнесёт! – не унималась Никитишна.
Два дюжих охранника подхватили под руки упирающуюся клиентку, и потащили её к выходу.
– Так-то вы со старой женщиной!..
– Иди ко всем своим чертям, дурочка! – заржали охранники. Получив тычок в спину, Василиса вылетела на улицу. Яркое солнце резануло по глазам и она чуть было не попала под карету, запряжённую четвёркой вороных коней. В отчаянии, Никитишна бросилась к первому попавшемуся дереву, обняв его, она затряслась в рыданиях. На её голову и плечи сыпались голубые яблоки…
Размазывая по своим упругим щекам слёзы и сопли, изумлённая Василиса Никитишна разглядывала голубеющие яблоки на ветках. Под её ногами валялись дозревшие плоды, взявшие от неба цвет, свет и, наверное, вкус.
– Вот Тишенька обрадуется такой диковине! Никитишна принялась запихивать яблоки в карманы своего пальто. Гляди-ка, никто меня за руку не схватил. Невидимая я што ли? Вдруг страшная догадка о собственной кончине поразила её сознание.
– Уммм-мер-ла… – пролепетала Никитишна трясущимися губами, – Как же так? Какая я дура!..
– Дур-р-ра! Дур-ррр-ра! – подтвердил попугай, примостившийся к ней на плечо.
– Сам дурак, будь я жива, ощипала бы тебя, и в суп… Ненавижу вашу братву! Пшёл вон! Василиса грубо ткнула птицу в бок. Попугай разозлился и цапнул клювом за палец свою обидчицу.
– ***дюк сраный! – завопила Василиса, – чуть было руку не отхватил! Больно жеж! До крови укусил, подлюка! Я жива!!! – обрадовалась Никитишна. А где я?
– У чёрта на куличках, – рассмеялся карлик, появившийся неведомо откуда. Попугай уселся к нему на голову, увенчанную соломенной шляпой, похожей на гнездо.
– Ты в Полуденном городе!.. – заважничал карлик. Оглаживая свою тощую бородку, он бесцеремонно разглядывал гостью.
– Жарковато, да? Меняемся? Я тебе шляпу, а ты мне пальто.
– А вот тебе! – Никитишна скрутила скульптурную фигу и ткнула хоббиту в нос.
– Я на энто пальто три года деньги собирала. А как покупала! Перелом лодыжки в очереди получила. Домой бы вернуться. Каким бесом меня сюда занесло? Где у вас тут вокзал, аэропорт? У меня есть деньги! – Никитишна старалась быть любезной (про денежки зря ляпнула). Карлик, как будто прочёл её мысли, басисто рассмеялся и перешёл на козлетон:
– Нет у нас ничего такого. И никто не знает как здесь появляется и как исчезает. Тайна, понимаешь?! В каждом городе есть свои секреты. Э-эээ…
– Брешет сукин кот! Улыбаясь и поддакивая, Никитишна зыркала по сторонам. Заприметив за углом дома строение в виде деревянного дачного клозета, она схватила карлика за шиворот и потащила свою жертву в убежище. Щас она вытянет из этого недоросля разгадку их великой тайны. Возможно, она будет его пытать и бить.
– Девушка, отпустите моего козла!
Василиса обернулась, и по лицу незнакомца полоснули её глазёнки-лезвия.
– Да забирай-те! Козёл?! Всамделишный! А ещё выдавал себя за порядочного. Говорил со мной, – заржала Василиса, – Меня вашей чертовшиной не огорошить. Видала я всякого!..
Незнакомец ухмыльнулся: – Новоприбывшая? Вижу, недавно «оттуда».
– Да тока што… прибыла! – разгорячённая Никитишна встала в оборонительную позу, придерживая по бокам карманы с подарками для Тихона.
– Будьте осмотрительнее со своими желаниями. Не так давно здесь всё изменилось. Волшебство прямо-таки витает в воздухе, которым мы дышим.
– Дык, зашибись! – расплылась Василиса, обнажив полный рот зубов.
Незнакомец наклонился, чтобы пристегнуть на поводок взбрыкнувшего козла, и прошептал в ухо новоприбывшей: – Никто не знает, какова будет цена за исполнившееся желание.
Мда-а… Мужик-то видный такой, одет не по-нашему, явно богат, а несчастен. Вот видно по нему. Я – регент, тьфуй как его – ретген! Так говорил Петька Лычкин. Она махнула рукой: – Да и чёрт с ней с ценой. Хочу домой! Прямо сейчас!
– Кричите громче, может, будете услышаны. Прощайте!
– Ага, поняй, болезный! Дальше сама разберусь.
Никитишна решила быть осмотрительной, и окинула взглядом длинную улицу, заполненную людьми в причудливых одеждах, дорогу с невиданным транспортом: самоходные кареты, крутые авто, запряжённые лошадьми. Горластые уличные торговцы со своими лотками с дивными вещицами и ароматной снедью.
– Неее, здеся тебя не услышит никто, – пробурчал её голодный желудок. Никитишна с ловкостью фокусника выудила из глубины своего лифчика купюру. К большому удивлению ей продали рыбный пирожок и отсыпали жменю сдачи.
– Забери эту мелочь себе, пацан! Мне не надо! – просияла Василиса, в надежде, что счёт уже пошёл, хотя цену за её возвращение домой ещё никто не озвучил. Дожёвывая на ходу свой обед, она вышла на мост. Погода была ясной. В лежащем, глубоко внизу городе, можно было легко рассмотреть улицы и дома. Город показался ей знакомым. Да так и есть! Вон же её дом!
– Хочу домо-о-о-ой!!!! – закричала Никитишна,
– Иди отсюда! – отозвался дозорный здоровяк, – Одна беда от вас. Стуча костяными башмаками, он топтался за её спиной и ловил каждое движение восторженной девахи.
– И куда мне идти? Хочу туда! Никитишна махнула рукой в сторону своего дома и навалилась грудью на каменные перила моста. Внизу она увидела натянутую сеть.
– Ты, мужик, совсем ку-ку, што ли? За самоубивицу меня принял? Я жить хочу! Понял!
– Вот и иди! Спускайся вниз, а там спросишь у людей куда тебе идти. Пошлют точно по адресу! Гы-гы-гыыы!..
Обрадованная Никитишна мигом снеслась вниз. Потрясённый сотней ступеней её радикулит, не успел и ойкнуть, как вот она – красота!.. Кажется это море?! Но… за родным городом не было моря. Не видела она его и за дальними-предальними городами. За лесистым холмом возвышался замок с позолоченными шпилями и башенками.
Скинув пальто и гамаши с ботами, закатав юбку в рейтузы, Василиса стояла у кромки прохладной воды. Солёные прозрачные волны целовали её босые ноги и откатывались назад. Слепил белый песок. Она зажмурилась: – Мммм! – блаженство! Тихона только не хватает.
Внезапно зазвонил сотовый телефон. Опешившая Никитишна выхватила его из своего сдобного бюста.
– Василисушка, ты где? – прохрипел из облупленного мобильника голос супруга.
– Я на мо… – чуть было не выпалила Василисушка, – На мо-лочном рынке я, Тишенька!
Скоро управлюсь и буду дома. Жди! Оспидя! Здеся и связь есть!
– Хочу свой дом! – взвыла Никитишна в синее небо, – Дом! Вот щас открою глаза и я дома…
– Ты что бездомная? – отозвался на её вопли детский голосок. Она обернулась и увидела девчонку-подростка. Лёгкий сарафан на тонких бретельках красиво облегал стройную загорелую фигурку. Над её головкой порхали бабочки, завивая и укладывая растрёпанные шелковистые пряди волос в причёску.
– Выходит, что бездомная… – расплакалась Василиса, – «Новоприбывшая-я».
– А что ты умеешь делать лучше всего?
– Готовить умею: пироги, котлеты, борщ…
– Я Виола! Пойдёшь со мной!
– Пойду… А я Василиса Никитишна Курочкина.
– Ты королева?
– ??? Хм…
– Такие длинные имена носят только особы королевской крови. Давай я буду звать тебя Васитишной?
– Зови как хошь, – улыбнулась Василиса, – Веди меня домой!..
С каждой преодолённой ступенькой вверх, шум моря становился тише и тише.
Василиса послушно следовала за Виолой, легко летящей вверх. Изрядно отстав от своей новой подружки, она присела на мраморную ступеньку, любуясь сказочным пейзажем.
– Скока же красоты! Ешь, пей её, а не убудет! – это чудесное чувство вытолкнуло из «новоприбывшей» души отвратительный клубок, смотанный из страха, отчаяния и колючей злости.
– Устала, Васитишна?
– Мне бы твою прыть, дай отдышаться… фух…
– А ты козочкой, козочкой!.. Ты же молодая! Сколько тебе лет?
– Пошти семьсят…
– Везёт! Мне только тридцать два. Когда мне исполнится семьдесят я стану взрослой и смогу делать всё, что захочу!
– Да ну?! – опешила Василиса, – Врать старому человеку?! Эх, ты!..
– Васитишна, я не вру! В твоём городе, наверно, другой отсчёт времени.
– Заколдована я чёртовым зеркалом!
И тут размякшая Никитишна выдала Виоле всю свою трагичную историю превращения, впервые нарушив своё правило: «никогда и никому, ни при каких обстоятельствах, даже при смертельной угрозе не рассказывать о себе ни-че-го. Она знала о всех своих соседях то, чего не знали они сами о себе. А вот о Никитишне, кроме её имени, фамилии и номера квартиры никто не смог добавить большего. Именно это обстоятельство порождало за её спиной слухи и сплетни дворовой общественности, председателем которой она и являлась. Появление во дворе Тихона с покаянной перевернуло весь дом вверх дном. Что там происходит сейчас?
Дом, ты ощутил своё сиротство? Твои глаза и уши болтаются нынче в неведомом мире.
Твоя опора жаждет возвращения, утешения, впервые не стесняясь своих слёз.
Виола с осторожностью погладила её по голове.
– Васитишна, ты обязательно вернёшься домой, надо очень сильно этого захотеть. Ты хорошая!
– С тово моста я видела свой дом, небось, до нево уже немного осталось.
Виола вопросительно пожала худенькими плечиками. Василиса, подхватив своё пальто с гостинцами, вскочила на ноги…
До конца лестницы оставалось несколько ступенек. Бабочки Виолы пытались поправить причёску и Никитишне. Она терпеливо шмыгала носом: – …я хорошая… хорошая…
Продравшись сквозь рощицу с болтливыми цикадами, они вошли в ворота замка. Стражник покачал головой и, шутя, пригрозил Виоле указательным пальцем в красной перчатке.
– Ты меня не видел! – рассмеялась девочка и, открыв перед своей гостьей потайную дверь, легонько подтолкнула её внутрь:
– Мы дома!
– Ты што, девонька?! Это ж замок! Замок! – взвыла сиреной Никитишна,– Из меня королева, как из конюха балерина!
– Тихо ты! А то сейчас такое начнётся… Бежим на кухню…
Виола затащила Никитишну в сияющую кузницу здорового питания. Повара-молотобойцы, гремя кастрюлями и сковородками, толпились у печей, выплавляя королевский ужин.
– Виолетта Будекея Исабель динь Альвериния! Вы опять ослу… – визгливый голос няньки вместе с её цокающими каблуками утонул в булькающей кухонной какофонии.
В этот миг Никитишна впервые пожелала стать невидимой и, охнув, вжалась спиной в стену.
– Кто это?.. – телохранительница махнула своей тросточкой в сторону гостьи.
– Васитишна! Она моя новая подруга и личная повариха! Я так хочу!
– Виолетта Будекея Исабе…
– Хватит уже! – фыркнула Виола. Она виновато посмотрела на свою назначенную повариху. Ей не хотелось, чтобы Васитишна узнала вот так, может быть, потом она сама бы открылась ей.
– Сегодня Виолетта ещё не ела кашу из пу-пу-бу. Приготовьте ей на ужин. Посмотрим что вы умеете! – усмехнулась нянька, – Идёмте, я провожу вас в вашу комнату.
Никитишна приняла душ и, облачившись в выданные поварские доспехи, застыла перед огромным шкапом. Выдвигая наугад содержимое многочисленных ящичков с неведомыми специями и крупами, упакованными в холщовые мешочки, она упала духом.
– Пу-пу-бу… пу-пу-бу… – мать вашу! Здеся дури выше крыши! Развязав очередной мешочек,
новоиспечёная повариха сунула пальцы в крупу.
– Манка!!! Была не была! Сварю принцессе манную кашу!.. Никитишна выбрала миленькую кастрюльку, расписанную розами, и плеснула в неё молока…
Наконец-то в кухне стало тихо. Никитишна прикрыла дверь и устало бухнулась в кресло.
– Скри-и-и? – подало голос деревянное седалище.
– Скрю! – ответила повариха, – Дожила... – с мебелью разговариваю…
– Урррррру-у-у! – поддержал разговор её голоднющий желудок.
Никитишна обтёрла голубое яблоко ладонью, и жадно отхватила половину сочного плода;
яблочное небо на вкус показалось ей приятным. Но Василиса решила поберечь яблочки для Тихона. Вытащив из корзины душистый пряник, она затолкала себе в рот украденную добычу. Внезапно дверь распахнулась и в кухонную обитель ворвалась телохранительница принцессы, следом за ней, тяжело дыша, вбежал главный повар с выпученными глазами. Его белый колпак в форме рыбьего хвоста съехал на бок, обнажив пунцовое ухо.
– Я пропала! – обмерла Никитишна, – Хорошо, если выгонят, а могут и голову снесть…
– Кашу! Где каша? – рявкнул повар.
Никитишна с мятным пряником за щеками, мыча, затрясла головой, показывая на кастрюльку.
– Оспидя! Это точно мой конец… Прощай, Тишенька!
– Какой невиданный аппетит у нашей малышки! – всплеснула руками восторженная нянька, – Мы вас берём! Берём!!!
Водружённая на блестящий поднос каша, поплыла к Виоле.
Никитишна облегчённо выдохнула: – Остаюся… В её голове плясал цыганский табор, кружась цветастым вихрем. Дотащив его до подушки, она мигом отключилась от этого сумасшедшего мирка.
Тихон выбрался из тучной перины супружеского ложа, и пошаркал новенькими тапками.
С непривычки он наткнулся на угол комода. На пол брякнулся фарфоровый слоник. Тихон поднял его и попытался переставить слоновью семью, так, чтобы слоника с отвалившимся хоботом не было заметно. Промучившись с полчаса, он выбросил фарфорового слона в форточку – «на счастье». Часы показывали полдень.
* * *
Рёв газонокосилки разбудил Василису Никитишну. А мысль: «Надо выйти, а то мои петушки заброют» – сдёрнула её с постели. Почти не открывая глаз, она побрела к окну для вступления. Наклонившись над подоконником, она ударилась рогами о стекло проёма. В голове зазвенело…
– Кто здеся? А?.. Василиса навела резкость, – Ёперный театор! Глаза-то открыла, а не дома я. Угу… теперя я повариха… у прынцессы…
Поклявшись себе самой, что больше не подойдёт ни к одному зеркалу, она сгребла шпильки со столика и запустила руку в копну своих волос…
– А-А-А-А-А!!!! – отчаянно заорала во всё горло Никитишна.
– А-а-а-а-а!!!! – восторженно подхватила Виола, донёсшая «доброе утро» своей новой подружке.
– Рога! У меня выросли рога! – рыдания Васитишны утонули в радостном смехе Виолы.
– Это же таааак здорово!!! Ну?! Ты съела голубое яблоко?! Это дерево – подарок самракотов Сумеречного города в честь нашей дружбы!
– Та не всё я съела… – всхлипнула Никитишна, – все яблоки хотела мужу подарить… Мужу!
– Хорошенькие рожки у тебя получились! Когда я стану совершеннолетней мне разрешат съесть голубое яблоко. И я съем, и даже три яблока сразу!
– Тьфуй, дурочка! На кой тебе рога?.. – Никитишна вдруг вспомнила, что дома, в салоне красоты удаляют рога, и не только их, задрав юбку, она ощупала свой копчик. Хвоста, к счастью, не было. А что же деется в её родном городке? Оказывается и там… или отсюда? Карлик-козёл энтот точно под яблоней пасётся. Жаль не выдавила я из него разгадку их великой тайны.
– Ладно, смирюсь пока, раз тута у всех… – буркнула Василиса, – Мне бы только домой выбраться из этого га… – она посмотрела в сияющие глаза Виолы, и осеклась.
– Рога для красоты, Васитишна! Как же замечательно держатся на них высокие головные уборы! А причёски! Ты ещё не видела этого?! Убедись сама, надень свой поварской колпак! – захлопала в ладоши Виола, – давай помогу? Пора готовить мне завтрак!
– Тока не надо этих ваших бу-бу-бу, – горестно выдохнула Васитишна.
– Мне готовили еду по рецептам нашего мерлина Грюна, и для всех остальных тоже. И это такая… такое… – не найдя подходящего слова, принцесса высунула язык и скорчила рожицу.
– А где ж твои папка с мамкой?
– Исчезли они…
– Неужто померли? Бедное дитя!
– Здесь не умирают, просто исчезают и всё, а я… осталась со своей тёткой Армигоной. Ты её уже видела, это нянька-воспитательница. А недавно вернулась моя сестра с принцем самракотов Сумеречного города. И теперь они король и королева. Я люблю их! Может, и мои родители вернутся.
– Ах, какая же душещчипательная история, хоть сериалы снимай! – покачала головой Васитишна.
Высокий поварской колпак, и правда, держался на её рогах превосходно. Она подвязала виксатиновый фартук, а на лёгкие боты натянула бахилы. В образе поварихи принцессы, Никитишна была хороша! А в деле и того выше, и через полчаса Виолетте Будекее Исабель динь Альверинии подали завтрак.
Виола набросилась на пышащий омлет… При виде такой вольности у няньки перехватило дыхание.
– Опять нарушен этикет по всем пунктам! – прошипела воспитательница, давясь слюной, – Стыд-то какой!
– Очень сильный стыд! – облизнулась Виола и запустила пальцы в стопку кружевных медовых блинчиков.
– Какой такой тикет? – вступилась за принцессу Никитишна, – Сама попробуй, ещё и добавки попросишь!
– Знайте наперёд! Большую часть времени приёма пищи отведено для созерцания, дабы не опуститься до простолюдинов, поедающих свою еду, как животные! – отчеканила Армигона.
– У этой цацы, помимо рогов, и хвост и копыта, – подумала Никитишна и заливисто рассмеялась своим мыслям.
– Вы! Вы-ы-ы… Ступайте! Ваше место на кухне! Сегодня приготовите обед не только для Виолетты Будекеи Исабель динь Альверинии! Усмехнувшись, Армигона, швырнула на стол тяжёлый свиток, скреплённый печатью Грюна.
Главный повар был временно отстранён и, затаив обиду, не стал помогать новой поварихе, а всего лишь с нескрываемым злорадством огласил весь список. Конечно же, Никитишна не могла лепить скульптуры из картофельного пюре и оливок, строить замки из масляного крема с вафельными куполами, а желейное озеро заполнить карамельными рыбками, резвящимися среди лилий из белого шоколада.
Открыв королевские закрома, Василиса закатала рукава и поставила на огонь огромную кастрюлю для наваристого бульона… Любой, наблюдающий за ней, решил бы, что она волшебница. Через пару часов колдовства всё было готово. Она вытащила из духовки караваи с хрустящей золотистой корочкой, натолкла в ступке чеснока, нарезала зелени.
– Ну чё, давайте созерцайте, господа буржуи! – Никитишна осталась довольная собой и позвонила в колокольчик. Набежавшая поварская челядь водрузила на большую тележку кастрюлю с волшебным зельем, духмяным хлебом, и покатила её в королевский банкетный зал, оставляя за собой умопомрачительный шлейф запахов.
– Как представить ваше блюдо? – воскликнул восхищённый управляющий королевским обедом…
Никитишна махнула ему вслед:
– Ога! Отак от и скажешь! Чё там придумывать? Коротко ему… – подивилась Никитишна, сминая в кулаке пойманный воздушный поцелуй дворецкого.
В распахнутые настежь двери зала вкатился кухмистерский кортеж.
– Бооооорррьщ-щ-щ! – объявил дворецкий.
– Борщ! – повторила королева. В её зелёных глазах вспыхнули искорки.
– Борщ? – удивился король.
– Не может быть! ОНА ЗДЕСЬ!!! – расхохотались оба… Но этого никто не заметил. Забыв про этикет, придворные уписывали за обе щеки волшебное зелье Никитишны.
Армигона ещё пыталась осадить обезумевшую знать, фыркая по сторонам: «Опомнитесь, господа! Это некрасиво!» Пока она отстаивала честь двора, у неё из-под носа умыкнули тарелку борща, сдобренную сметаной, котлетки и горбушку чесночного хлеба. В ярости она бросилась вон из банкетного зала. Навстречу ей из-за колоны выползла чёрная тень мерлина Грюна. Они слились в клубок и выкатились из дворца, растворившись на глазах у садовника, утюжащего триммером газон.
– А наверну-ка и я своего борщечка! – обрадовалась Никитишна, и уселась за стол, но черти опять принесли дворецкого и хором с ним гаркнули:
– Вас желают видеть король и королева! Прямо сейчас! Следуйте за мной!
Дворецкий повёл Василису в сад. Королевская чета восседала под раскидистой грушей, на простой деревянной скамейке. При её появлении они встали поприветствовать свою гостью. Никитишну охватила дрожь. Над ней возвышался красавец-брюнет с седеющей бородой, держа за руку хрупкую, красивую рыжеволосую женщину в зелёном платье, расшитом звёздными бусинами.
Король улыбнулся, обнажая золотые клыки…
– Бес! – представился он.
– Фея! – поклонилась в лёгком реверансе королева…
– ВЫ ЗДЕСЬ! – прошептала потрясённая Василиса, и грохнулась в обморок…
Продолжение http://proza.ru/2025/06/22/1277
Часть - 1 «Ёлка желаний» http://proza.ru/2024/10/28/607
Часть - 2 «Вернуться человеком» http://proza.ru/2024/10/28/605
Часть - 3 «Котофейские мечты» http://proza.ru/2024/10/28/603
Часть - 4 «Ангел Амвросий» http://proza.ru/2024/10/28/600
Часть - 5 «Гарпинор» http://proza.ru/2024/10/28/598
Часть - 6 «Волшебная палочка» http://proza.ru/2024/10/28/596
Часть - 7 «Чистое волшебство» http://proza.ru/2024/10/28/594