17 июля Седов прибыл в часть, её управление находилось почти в центре Москвы, недалеко от Крымского моста, по адресу он нашёл без проблем. До конца отпуска оставалось ещё неделя. В части его явно не ждали. Боец на КПП изучил удостоверение личности и предписание, что-то буркнул себе под нос и ушёл к телефону. Обратно не шёл, мчался, слегка подпрыгивая.
– Проходите товарищ подполковник, вам вон туда. Сейчас к вам выйдут.
Антон медленно двинулся в указанном направлении. На крыльцо одноэтажного кирпичного сооружения вышли два офицера и быстрым шагом пошли в направлении КПП.
– Здравствуйте Антон Иванович. Не ждали вас. Что же вы не позвонили, я бы машину послал. Сергеев Артём Кузьмич, командир части. Бывший командир. А это Сергей Павлович, замполит части.
Антон представился, приветливо улыбнувшись, внимательно посмотрел на офицеров.
– Рад познакомиться. Приятно, что хоть и не ждали, но встретили. Москва город большой, а я человек из глубинки, в столице только гостевать приходилось.
– Ну и отлично, все мы в глубинке начинали, вон замполит на Камчатке службу правил, а сейчас в Царицино живет, чуть ли не в краях, что ещё Екатерина заложила.
Замполит поморщился, видимо не первый раз так командир шутит.
– Ладно, Артём Кузьмич, завязывай. Давай парня проведём, побеседуем, обед скоро.
Антона такая манера общения несколько покоробила. Всё может быть среди людей, но так откровенно тыкать, да ещё в присутствии чужого человека…
– Что же, пойдёмте.
Кабинет командира ему показался необжитым и каким-то неуютным. Окна давно не мыты, шторы мятые, на подоконниках пыль. Да, это не его уютная коморка там, в гарнизоне, хоть и не часто он в кабинете сиживал, но чистота в нём была идеальной.
Сергеев грузно сел в кресло.
– Коньяк, водку?
И это Седову показалось перебором. Однако как говорят «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Он просто отказался.
– Нет спасибо. Артём Кузьмич, у меня ещё неделя отпуска. Я хотел просто познакомиться с вами, о части узнать. Я так понимаю, представлять меня никто не будет. Ещё перед уездом из управления кадров последовала команда принять должность без официозов. Так что я просто через недельку выйду на службу. Лады?
Командир посмотрел в сторону замполита.
– Конечно, конечно. Сергей Павлович вы, пожалуй, можете быть свободным, а мы с подполковником побеседуем.
Замполит недовольно повёл плечами, мол, что тут может быть секретного, но вышел из кабинета. Сергеев бодро и, как Антону показалось, с некоторым облегчением прошёлся по кабинету.
– Да-с, дорогой мой, выжили меня-с. Вот так. Не в друзьях я, видите ли, с уставом партии. Партия та на ладан дышит, а он всё туда же: «Меня партия здесь поставила!» Ишь, представитель ЦК нашёлся!
После обличительной тирады, Артём Кузьмич пристально посмотрел на нового командира, но перед этим, взглядом пощупал дверь кабинета. Ожидания его были понятны: новый человек должен увидеть в нём борца за справедливость, а замполит, если подслушивает, поймёт что не того съел, мол зубы у этого старого тигра ещё есть.
Однако и Седов кое-что понял из этого, ещё и не начавшегося разговора с предшественником: здесь ему будет тяжело. Он готовился о людях услышать, о технике, о задачах, а тут интриги, с первых секунд интриги.
– Так вот, выжили они меня. Ну конечно, хозяйство хлопотное, но жить здесь можно, и у генералитета на виду, опять же с квартирами, участками проблем особых нет, продукты подкидывают периодически, всё же центральный аппарат министерства обороны рядышком. Вот и решили выжить меня. Выжили, а тут вас назначают. Неожиданно. Так что теперь вас выживать будут.
Артём Кузьмич нервно прошёлся по кабинету. Подошёл к сейфу, открыл. Нет, не открыл, распахнул, да так чтобы Седов видел.
– А может всё же по коньячку? Есть армянский, крымский есть, и чача грузинская. Всё есть. Бойцы подвозят. А я и не отказываюсь. Не взятка же, просто подарок от родных. Так что будите?
Содержимое сейфа поражало, бутылок десятка полтора не меньше. Но вот чего там не было, так это бумаг. Видимо этот сейф не был предназначен для хранения рабочих документов командира. Антон в душе усмехнулся, если по две бутылки в день пить, то к его приходу на службу сейф будет пуст.
– Ну, как желаете. А я выпью, пожалуй.
Сергеев налил грамм пятьдесят коньяку и залпом выпил. Крякнул и закусил большим ломтём лимона.
– Лимончик грузинский, свежак, просто прелесть! Так на чём мы с вами остановились. Ах да! О людях. Что же у помощника начальника штаба бумаги, глянете. А так что, народ у нас хороший, работящий, увидите. Так не будите коньяк? Ну, как хотите…
Антон понял, делать здесь больше нечего, надо уходить. Зайти придётся с другого конца. Он уже понял откуда.
Пообщавшись на отвлечённые темы, Седов распрощался.
– Да, Антон Иванович. На службу не рекомендую в форме появляться. Не ровён час зашибут шпаки . С этим нынче в Москве не шутят.
Последнее замечание бывшего командира озадачило. Там в гарнизоне, где он служил прежде, таких тем ещё не поднимали. Хотя, Сергеев видимо прав. В газетах так армию позорят, просто обидно становится.
За что боролись?
Однако странная встреча с Сергеевым, была не главным сюрпризом этого дня. Дома его ждали зарёванные женщины, старшие дамы. Дочери не было.
– Ну вот, и оставить вас нельзя одних. Наталья Ивановна, что случилось? Что за слёзы?
Наталья Ивановна встала с кресла. Протянула вскрытый конверт.
– И что это?
– Почитай, почитай племянничек.
На листе бумаги с солидным угловым штампом крупным шрифтом напечатано: «Уведомление. Уважаемая Наталья Ивановна…»
Антон покрутил, повертел бумажку.
– Наталья Ивановна, вы толком объясните, что это такое? Своими словами скажите, больно здесь витиевато накручено.
– Да уж, накрутили, так накрутили. Льгот меня лишают. Видите ли, пайки, доплаты и прочее, министерство не может предоставлять как прежде, средств нет. Но это ладно. Это мелочи. А то, что дача, пожизненно предоставленная нашей семье в пользование, должна быть к сентябрю освобождена. Это как тебе? Сергей Витальевич, всю свою жизнь государству, стране отдал, и это уже не в счёт. Кошмар. Я не знаю что делать. Пыталась звонить генеральному директору, секретарь отвечает, что нет его на месте. Наверно к министру надо записаться.
Горе тётушки было понятно Антону. Действительно, столько лет муж Натальи отдал науке. Дипломов, медалей, наград дома полшкафа, а пришло время, давай вытряхивайся.
Наверно кому-то дача приглянулась. В таком перестроечном кавардаке всё может быть.
– Наталья Ивановна, хватит слёз. Теперь я рядом, как-нибудь выкрутимся. А ты Аня, ты-то, что ревёшь. А… За компанию значит? Понятно. Дети где, больно рано они волю почуяли. Город чужой, где они болтаются.
Женщины, услышав голос мужчины, притихли и пошли прихорашиваться. Наступила тишина.
Антон, полистав записную книжку, нашёл телефон Кравцова. Позвонил.
– Лев Иванович, здравия желаю, вы просили позвонить, как в Москву приеду. Здесь я, в городе, и на службу сегодня выходил… Да, понял. Буду… Найду, я это место знаю. Есть.
Он вышел на балкон. Погода хорошая сегодня, но вот настроения нет. Казалось бы, отпуск ещё несколько дней, а настроения нет. Подошла Анна.
– Что расскажешь? Как там, в части приняли?
Она прижалась к нему плечом.
– Знаешь, неуютно мне здесь. Дома лучше было. Здесь как-то всё чужим кажется. Или может это первые дни?
– Ты вот что, подруга, давай слёзы эти брось, и тётку береги, ты в доме сейчас главная. Конечно, трудно будет, но всё же мы в столице, надо как-то закрепляться, о детях думать, вот где они болтаются. Придут, ты уж строже с ними, хорошо?
– А ты куда?
– По работе надо отлучиться, потом расскажу. Вот только переоденусь. Буду часа через три.
Он не стал рассказывать жене, что звонил Кравцову и тот ждёт его в Парке Горького, где гуляет с внуком.
Полчаса хватило Антону, что бы добраться до «Пражской», автобус ждать не стал, пешком быстрее. И вот эта его первая прогулка по Москве дала массу поводов для размышлений. Да, метро, да ещё и конечное в этом направлении, это ещё не вся Москва, однако и по этому кусочку маршрута можно было делать выводы о столице девяносто первого года. Глядя на прохожих, он ужаснулся. Тот ли это город что он видел в кино, вживую бродил здесь три года назад, отдыхая у Натальи Ивановны. Лица людей хмурые, сосредоточенные. Одежда однообразная, несмотря на лето, радужного на прохожих ничего нет. Всё в одних тонах – скучно и бесцветно. А может это ему показалось? У входа в метро, где ещё шли строительные работы, рядками стояли люди, в основном пожилые, в руках у кого зелень, у кого одежонка на плечиках, батоны хлеба в пакетах и прочее. В Свердловске такую картину он тоже наблюдал. Рынок натурального обмена, как вестник разрухи экономики и кризиса существовал и там, но чтобы в столице такое было, он не ожидал. По телевизору, собственно говоря, всё это показывают ежедневно, но вживую он увидел впервые.
Времени до встречи было ещё много, и он зашёл в большой продуктовый магазин. После приезда в столицу в магазинах он ещё не был. На полках девственная чистота и много трёхлитровых банок берёзового сока, в глубине магазина в разных углах стояли кучками люди. Он подошёл к ближайшей группе. Но нет, как оказалось это не толпа зевак, это организованная очередь. Люди, увидев чужака, то есть его, недоверчиво стали шевелиться, и он увидел, что это змейка, очередь змейкой.
Антон обратился к женщине, которая стояла к нему ближе.
– Что дают, мамаша?
Та отвернулась, словно и не слышала вопроса.
Чуть сзади него пожилой мужчина в кепке с пустой авоськой в руке, вздохнув так, что вся очередь услышала, ответил.
– Кости для супа дают, мать их за ногу с этой перестройкой. Уже за тухлятиной давка.
Вдруг очередь пришла в движение.
– Везут, везут!
Антон отошёл, боясь потеряться в этом хаосе.
К другой группе людей он уже не пошёл. Молча, постоял у пустующих касс, посмотрел на битву за суповые наборы, ещё раз обвёл взглядом этот странный магазин, внутри больше похожий на крытый дворец спорта, а не торговую точку и вышел на улицу.
Льва Ивановича Кравцова он увидел сразу. И в гражданской одежде полковник выглядел замечательно. Высокий с вьющимися седыми волосами в тенниске, светлых брюках и белых сандалиях он ему напомнил актёра Меркурьева из фильма «Верные друзья». Он кстати действительно напоминал академика Нистратова, не лицом, статью, напоминал.
– Здравствуйте, Антон Иванович. С приездом в столицу. А я вот видите, с внуком разминаюсь, последние деньки отпуска догуливаю. Давайте присядем. Рассказывайте, как приняли?
Антон был несколько смущён. Столь высокое должностное лицо и вдруг так запросто с ним общается, да ещё находясь на отдыхе. Кравцов как будто увидел это смущение.
– Вы знаете, в ближайшем будущем ваша часть будет реорганизована, конечно, пока это лишь планы, но реорганизация обязательно будет, и укрупнение. Командир такого сложно хозяйства, это лицо серьёзное. Я о будущем хозяйстве говорю. Техника и легковая и специальная, машин много и ответственность у водителей огромная. Пассажиры – генералитет. Да и обязанности тяжёлой техники усложняются. Это к вопросу о внимании к вашей персоне. Понятно? Ну а пока вернёмся к вашим впечатлениям.
Антон не стал рассказывать о выпивке и жалобах Сергеева. Доложил об увиденном, сказал, что Артём Кузьмич был занят и не мог много времени уделить. Но кое-чем он поделился с полковником.
– Знаете, Лев Иванович, не жалобщик я, однако хотел бы понять, в разговоре со мной Сергеев несколько раз сказал что «его здесь съели», с чем его ели меня не интересует, но мне в этой части работать, я бы не хотел, что бы и меня кто-то ел. Можете вы прояснить этот вопрос.
Кравцов усмехнулся.
– Я вам ещё в Свердловске говорил, что хозяйство специфическое. И это действительно так, лет пять уж тревожит этот муравейник. Под командира трёх заместителей сменили, а недавно замполита нового поставили и всё одно – муравейник есть муравейник. Жалуются друг на друга, защиту ищут каждый у своего покровителя, и эти покровители решают дела. Сложно всё это. А нынче замполит власть пытается прибрать. Муравейник, одним словом. И я, пожалуй, одно вам пожелаю. Ведите себя порядочно, честно и с оглядкой. Провокации могут быть. Не вас здесь желали. Но начальник управления попросил меня подобрать хорошего, нормального командира, вот выбор на вас и сделан. Поддержка будет. И, ещё раз повторю, если вы будите работать, так же как и в своей части в Свердловске, всё будет прекрасно.
Разговаривали они ещё часа полтора, внук смирно ковырял песочницу, строил домик и не мешал деду. Однако пора было вести мальчугана домой.
– Ну что, Антон Иванович, удачи вам, будут проблемы, звоните, телефоны у вас есть.
Домой Антон пришел в семь вечера.
А сюрпризы продолжались.
Семья была дома, дамы не плакали, но младшее поколение встретило отца напряженным молчанием.
Прервала паузу Лена.
– Папочка ты Егорку не ругай. Он знаешь у нас какой, он герой и всё тут.
Герой, молча, повернулся к отцу, и Антон увидел под левым глазом сына большой синяк.
Продолжение следует
http://proza.ru/2025/06/25/1117