Макар Максимович Донской.
ПОКАЯНИЕ.
Избранные главы из автобиографического романа “Наилучшее”.
Автор — бывший участник ореховской преступной группировки, ныне священник Русской Православной Церкви, экзорцист, целитель.
На скиту мне довелось пообщаться с неким братом, часто иронизировавшим на мистическую тему: “Рука болит — рукой не то делал; ноги болят — не туда ходил, куда следовало; голова болит — не о том, стало быть, думал…”
И вспомнилось…
Когда в 1980-м, переехали мы с Сахалина в Москву, я познакомился со своим дедом Николаем. После смерти бабушки, тяжело переживая ее утрату, дед перестал ходить обычным порядком, а двигался скорбно, едва переставляя ноги, и очень ими шаркая… Не раз и не два, я смотрел на него сзади, и думал: “Чего он еле ходит?”
Есть пословица: “В чем кого осудишь, в том сам и побудешь!” Присказка, основанная на предостережении, сделанным Иисусом Христом: “Не судите, да не судимы будете!”, словах, ставших по сути заповедью.
Вроде бы не вслух сказано мною о деде… “Помыслы!” — как сегодня заметят многие, знающие православное учение о трезвении… Нет, я участвовал. Сосложился, хотя и не достиг хулы… Сказать бы не посмел. Молча порицал. В спину, повеселился, поскольку дед мне показался немного забавным…
После этого мне довелось пережить два неприятных момента.
В овраге находилась тарзанка. Веревка и палка, на которую садились мальчишки, и раскачивались, оттолкнувшись от края склона. Я увидел, решил залезть, как и все… Ощущения изумительные! Кажется, что летишь вверх, поскольку земля остается где-то далеко под ногами… Затяжной спуск… И внезапный удар оземь задницей. Шок. И смех ребят наверху!!! Им показалось забавным, как я падал, держась за оборвавшуюся веревку и сидя на перекладине. Шмякнулся на копчик. Отнялись ноги. Ходил две недели, как старичок, шаркая ногами.
Той же зимой, отправился кататься на лыжах с песчаной горы, выросшей на месте строительства метро… С первого же раза, по спуску, угодил в находящееся под снегом, и торчащее на двадцать сантиметров от земли, верхнее кольцо вентиляционной шахты, от нового метрополитена… Спускались и на горных лыжах там. Ребята часто катались… И ничего не сказали заранее, что беречься нужно. Хотя ведь знали, а не предупредили. Ну, и когда врезался, стояли и молчали… Я снимаю поломанные лыжи, и мне неприятно. Чувствую, наверняка, меня порицают…
Опасность не только в криминале. Она везде и всюду поджидает, и мальчика, и даже взрослого мужчину.
В 2008 году, когда меня назначили настоятелем на приход, я пригласил к себе быть формально старостой одного прихожанина по имени Валентин. У него выпирало большое пузо. Наблюдая за старостой несколько месяцев, однажды я сильно удивился, как Валя ничего не ест вообще, не испытывает голода, пьет чай с пакетиком, и такое брюхо у него…
“Чего он такой толстый?” — просто подумал я, и из подтянутого монаха превратился, за пару лет, в священника, толстоты которого начали стыдиться подвижнического вида верующие. Один епископ мне заметил как-то: “Ну, батюшка, вы за собой не следите!”
Хотя я и считаю, что внезапная полнота возникла из-за отравления, происшедшего во время моей работы в Русской Духовной миссии в Иерусалиме, вот только это скорее следствие, а причина, в том непонимании, которое я выразил накануне болезни к своему полному коллеге.
Опасность не только в криминале. Она везде и всюду поджидает не только взрослого мужчину, а даже мальчика!
В детстве, первоклашкой, провалился я в колодец. Что-то напутали с уроками, и я пошел гулять, бродить по Южно-Сахалинску… Увидел мост. Слух привлек шум воды. Побуждаемый интересом, я бойко спустился вниз. Возле коллектора, наступив на снежуру, образовавшуюся от падающего липкого снега, сразу ушел на дно. Вмиг намокнувшие, тяжелое пальто, ботинки, ушанка, завязанная на подбородке, не дали мне никакой возможности всплыть чуток бы на сантиметр… Я лишь смотрел вверх, из глубины, безуспешно пытаясь подняться… И вдруг увидел над поверхностью воды золотой свет, и облачения священника.
Меня вытащили. Не знаю как, только уже через мгновения, весь обтекая водой, я стоял на том месте, внизу у моста, с которого неосмотрительно сделал шаг на снежуру минуту назад. Вот так все быстро. Мне показалось, что возле меня гудит целая толпа. А на самом деле никого! Поднялся наверх. В две стороны, куда не глянуть, ни одного прохожего. Утро. Все на работе. Транспорта нет. И тащился пешком первоклассник, по морозу, весь мокрый, до дома — целые две остановки. Заболел. Простудился. Лежал с высокой температурой. Чудом остался жив.
Другой бы напугался, хотя не скажу за всех… А меня снова потянуло на приключения…
Через пару лет, в зимней Москве, позвал своего двоюродного брата Степана сходить на реку, возле Автозаводского моста… Интересно стало… Половина водной поверхности скована льдом, а почему другая часть не замерзает?.. Вот мы с ним отправились выяснять это на самый край.
Были мы ровесниками… Учились в одном классе. Не знаю чем я брата убедил… Взяли ломик, и я начал им впереди себя проверять крепость льда.
Дошли. Вот она!!! Шумит Москва-река! Волнуется, стремительно черная вода. Напротив, окна домов… А справа, по мосту, — ползут на этом участке метро, — электрички, и пассажиры все — на нас глядят.
Несмотря на то, что я брату строго приказал, чтобы шел только по моим следам, не успели мы дойти до воды, как он страшно зыркнув, сорвался, заявив, что больше не может, и побежал обратно напропалую. На льду ветер нанес дивные теремки-сугробы. Брательник летел не разбирая дороги и примчал прямо в застругу, скрывавшую за собою промоину. Булькнул и исчез. Ни криков о помощи, ни признаков борьбы. Тишина! Пока я осматривал, как до него добраться, случилось неожиданное! Степан выбрался. Он стоял мокрый, сердитый, весь полный обиды за то, что я его затащил на реку.
Мы пошли в подъезд сушиться. Мне пришлось брата уговаривать, чтобы не рассказал о происшедшем своей матери.
Так как же Степан выбрался? Ведь бурное течение мы с ним видели… Вода неслась с великой скоростью, мимо края льда… Если учесть, что Степка — со всего размаху —полностью провалился в прогалину, тогда как он сумел выбраться? Попросил брата показать руки… Не ободранные!
Внутренне я совестился, корил себя, что не бросился Степану сразу на помощь. А ведь его пример, меня остановил поступать опрометчиво… Представил, как сделался бы изгоем в своей семье, ежели он не показался тогда из-за снега. Сейчас мой брат уже взрослый человек, мы не виделись с ним много лет. И спрашивать у него о том случае не хочу, — все-таки жизнь человек прожил… К тому же, неоднократно я у него интересовался, как он смог вылезти на лед… И он в ответ все на меня кидался с претензиями, мол, зачем его завел на реку… Напугался он. Думаю так. А семье так и не заложил меня… Хотя, очень собирался.
Вот как ни старался сатана утянуть на дно, а Господь уберег.
На следующий год, уже на Азовском море я тонул. Там мелко сначала. Все желающие достойно искупаться, идут с километр и более — до глубины. А там уже и буйки видать. Далече забрели мы с Костиком, парнем постарше… И вмиг заколыхались, как при шторме, волны большие! А я никого не вижу кроме них. Шум от них страшный! Куда грести, в каком направлении?! И полоски берега нет, для ориентира.
Паренек Костя поймал за волосы, когда я стал уходить под воду. Ругал и обвинял меня жестко после, на обратном пути, утверждая, будто подвел его тем, что стал тонуть. Боялся, впрямь расскажу его матери… Так я не собирался совсем — про это вообще говорить кому-либо… Не склонен ведь болтать, что видел, где был…
Спустя несколько лет снова тонул в Борисовских прудах… Мы всегда открывали купальный сезон — самыми первыми — в мае. И всегда боялись, что заболеем, пока до тепла доберемся. Ну, слава Богу! — обошлось. Раз, потянуло переплыть пруды. А ведь меня всерьез предупреждали, что многие так тонут, не добираются до противоположного берега.
Решил рискнуть. На середине, вдруг стало сводить ноги от холода. На счастье, рядом проплывала лодка. И я, ухватившись за борт, с вежливого дозволения седоков, долгое время отдыхал наплаву, пока не укрепились силы. Поблагодарил их, и вплавь возвратился назад. Гребец, сидящий за веслами, проявил предусмотрительность, и держался поблизости от меня, пока я не добрался до пляжа…
Что еще сказать?
С крыши падал. Сорвался с конька, и проехавшись по скату, попытался уцепиться за край, да не успел. Пролетел метра три и шмякнулся боком о землю.
Горел в пожаре. Зашел в баню и она вспыхнула… Прямо в парилке. Гляжу, под потолком полыхнуло, в месте, где даже не находилось прямого соприкосновения дерева с металлом. Температуру нагнали те, кто до моего прихода мылись, — до 100 градусов… Вот так. Голый выскочил на улицу. Все смотрят. А что делать?
Такие вот случаи. Может быть, я и виноват был в чем-то…
А еще в аварии побывать довелось… Ехали мы как-то ночью по незнакомой дороге… Набрали скорость: сто в час. И тут, неожиданно, т-образный перекресток. И фары высвечивают обрыв!!! Парень за рулем — неопытный, не шофер вовсе. Нажал на тормоз и повернул руль. Вольво взлетела в воздух и несколько раз перевернувшись в полете, упала крышей на асфальт, аккурат тем участком, где я находился на пассажирском сидении. При приземлении, от столкновения с поверхностью трассы, водителя выбросило вместе с дверью на десять метров. У меня — ни ушиба, не ссадинки. Все живы.
Удивителен сей случай еще и тем, что за час до события, по включенному радио шла передача, и я четко расслышал слова, приглашенного на беседу мужчины, обращенные прямо специально ко мне, дескать, в момент аварии нужно пригнуть голову к коленям… Не знаю, мог ли быть такой совет на самом деле… Только явствовало, верно предупреждение несколько раз повторено — именно мне. И вот, когда мы падали, я вспомнил наказ спасителя из радиопередачи, и преклонился. Вся жизнь прошла словно в замедленной съемке. Да, грешен. Жаль только, что грешил… Умирать было не страшно. Почувствовал смирение. Испытал покаяние. А ведь в то время, почти не знал, толком, как перекреститься…
М.Донской, 2025
Фото мое, снимок 2024 года.
Почти все имена, фамилии, прозвища, а также наименования оружия, счет этажей, номера домов, названия ресторанов и марки автомобилей, указанные в романе — изменены.