Мы приехали на дачу поздно вечером, в дождь. Мы - это родители, я и Оленька. За год многое изменилось, главным образом, то, что семья Карташовых больше не была у нас в друзьях. Ссора матерей семейств недобрым ластиком стёрла дружбу, поэтому и дачу сняли в другом месте - в Дубулты, рядом с Домом писателей, и фотографий того лета не было вовсе. Но домик тоже был зелёный, море ещё ближе, чем в прошлом году (прямо в дюнах), а всяческих радостей было не меньше. И о радостях, и о некоторых горестях - ниже.
КУПАЛЬНИК
Я постепенно превращалась в девушку, и бегать по пляжу в подвёрнутых маминых трусах было уже неприлично, это понимала даже мама. Только вот купальника у меня не было, и тогда сердобольная тётя Галя - папина невестка - сжалилась надо мной и купила мне милый купальник цвета фуксии с тонкой чёрной каёмочкой. Он мне очень шёл. Тем летом я вообще как-то расцвела, это отмечали все - и тётя Галя (у тебя такой красивый вид!), и наезжавшие периодически тётя Клара с дядей Володей.
МАМИН-СИБИРЯК
Оленьке в ту пору было 6 лет, она была необыкновенно хорошенькой девочкой с шапкой кудрявых волос - куколкой, на которую все оборачивались. Я много читала ей, мы вместе рисовали, играли в разные игры.
Как-то раз родители решили пойти с нами в кино в Дом писателей, но я отказалась, просто хотела побыть в одиночестве и спокойно почитать.
Возвратившись, папа со смехом рассказал, как Оленька, увидев в фойе мужчину с бородой, страшным шёпотом воскликнула:
- Это Мамин-Сибиряк?!
А что - портрет в книге видела, тут Дом писателей, почему бы ему здесь и не быть?
БАБУШКА
Бабушка с дедушкой тоже были тем летом в Юрмале, но жили не на даче, а в санатории "Майори". Мы с Оленькой часто ходили по берегу моря их навещать, а меня иногда даже отпускали к ним с ночёвкой. Бабушка рассказывала о своей юности, о разных забавных случаях, делилась необходимыми мне - девушке - знаниями о важных переменах в моём организме.
Как-то ночью бабушка вышла в коридор (туалет был на этаже) и долго не возращалась. Я забеспокоилась, встала и нашла бабушку лежащей на полу в коридоре. Был разбужен дедушка, а он уже разбудил дежурного врача. Бабушку увезли в больницу.
При обследовании была выявлена опухоль мозга, бабушке предстояла операция. Не совсем понимая, что происходит, я почти не волновалась, пока тётя Клара не сказала мне:
- Твоя благодетельница уходит!
Она знала, что именно бабушка была самым моим любимым человеком, моей защитницей, моим земным Ангелом-хранителем.
СЕРЁЖКА
На даче были дети - девочка Марина, которая в первые же минуты знакомства высокомерно заявила, что она общалась со Светланой Светличной (в том году вышла "Бриллиантовая рука"), необыкновенно красивый мальчик Артур (я как раз прочла феерию Александра Грина "Алые паруса" и тут же назначила мальчика на роль Грея) и его закадычный дружок Серёжка.
Вот Серёжке-то и предстояло стать моим другом на всю жизнь! Тогда он был таким неугомонным черноволосым и кареглазым живчиком, таким юморным, смешливым, всегда готовым на приключения мальчишкой, что моя патoлогическая застенчивость в его присутствии абсолютно испарялась. Марина и Артур вскоре уехали, и осталась только наша троица - Серёжка, я и Оленька.
Целыми днями мы торчали на пляже без всякого родительского контроля. Купались, строили зАмки из песка, дурачились, играли... Серёжка учил меня катапультироваться с качелей и кататься на велосипеде. Иногда мы с Оленькой ходили в столовую, так верный паж Серёжка нас сопровождал. Я всегда предлагала что-нибудь взять и для него, и ни разу этот юный джентельмен не воспользовался моим предложением. Даже от десертов отказывался! Просто хотел составить нам компанию, а заодно выкинуть какую-нибудь шутку. Был он почти на год моложе меня, но никого это не смущало, ведь мы были друзья не разлей вода.
Днём у нас с сестрёнкой был "тихий час", и Серёжка, забравшись на стол (их семья жила через дверь) и заглядывая в щель наверху, смешил нас какими-то байками. Мы хохотали и кидались в него подушками. А если спал он, то мы тоже всячески доставали его. Оленька шептала в замочную скаважину:
- Серёжка, спишь - ну и дурак!
В общем, расстаться мы не могли ни на минуту. Разве что ночью, усталые, накупавшись, набегавшись и нахохотавшись до одури, мы засыпали, чтобы утром вновь бежать к морю.
КАЧЕЛИ
На пляже было несколько прочных металлических качелей, и мы с удовольствием на них качались. Меня Серёжка научил катапультироваться: надо было сильно раскачаться, а потом отпустить поручни и вылететь с сиденья на песок. Приземление было мягким, ведь песочек на Рижском взморье чудесный - белый и очень мелкий. Соревновались, кто дальше вылетит.
Как-то раз (никого из наших рядом не было) я сильно раскачалась, вылетела, а потом... провал в памяти. Очнулась с обратной стороны качелей в позе распластанной лягушки. Хорошо, что сообразила отползти назад, и только тогда чуть приподняла голову. Со свистом надо мной летали тяжеленные качели, какое-то чудо спасло меня от тяжелейшей травмы, а то и от смерти. Тот, кто хорошо знает физику, объяснит мне, что тогда произошло, и какая неведомая сила пронесла меня под качелями. А свидетелем чуда была маленькая девочка. Она так и застыла с открытым ртом. Я нашла в себе силы ей улыбнуться, а потом ушла домой и повалилась на кровать. Земля вращалась...
Когда мы уезжали с дачи, Серёжка бежал за машиной. Я плакала. Не будет больше ни такого ласкового моря, ни такого тёплого белого песка, ни таких великолепных закатов, ни такого непередаваемого шума сосен, ни такого чудесного Серёжки! Мама, обернувшись, утешала меня:
-Мы сюда ещё вернёмся!
Но я не верила. Нет, такое счастье не может повториться! Утешало меня лишь одно - домашний адрес моего дачного друга.
А потом были письма. Много, много лет. И были встречи, и была пауза в 25 лет, когда мы ничего не знали друг о друге. И вдруг - письмо с неизвестного адреса по электронной почте, а там слова: "Вам говорит о чём-то вот это: Дубулты\дача\69"? Здесь я поставлю точку, ведь дальше - совсем другая история.