Для Игры «Нарисуй мне осень — 2025»
http://proza.ru/2025/08/30/139
***
Он никогда особенно не разговаривал с ней.
Иногда, оставаясь один, воображал, как это могло бы случиться: она смотрит ему прямо в глаза, чуть наклонив голову, слушает его слова, которые вдруг обретают вес. В этих воображаемых встречах они сидели рядом за партой, почти соприкасаясь локтями, и ему казалось — что он чувствует её дыхание.
Но стоило оказаться рядом наяву — и всё менялось. Голос срывался на полтона тише, руки теряли уверенность, мысли вязли, будто велосипед на песке.
Она же… почти никогда не была одна. Всегда рядом кто-то шёл, что-то говорил, добивался её смеха. А она смеялась легко, а в её голосе было солнце. И даже в обычной школьной суете держалась прямо — с той осанкой, которую не учат, а приносят с собой, будто память о чём-то простом и несомненном.
Рыжий от природы, он всегда чувствовал на себе лишнее внимание. Он знал, что некрасив, и чаще всего просто старался оставаться в тени. Так было удобнее наблюдать: из угла класса или сквозь дрожащие стёкла автобуса. Но рыжие волосы выдавали его даже там, где он хотел быть незаметным. Они жили своей жизнью, не слушались ни расчёску, ни воду. Со временем он привык к насмешкам и принимал их как привычный шум — не пугающий, а лишь часть общей суеты.
Каждую осень класс выезжал за город. Осень ещё не вступила в полную силу, но уже жила в дыхании: в прозрачности воздуха, в запахе влажных листьев, едва тронутых ржавчиной, в внезапно умолкших птицах. По утрам стали заметны тонкие паутинки, зацепившиеся за оконные рамы. Они блестели в пробуждавшихся лучах, будто сотканные из драгоценных нитей увитые жемчужинами. Всё вокруг замирало в этой прозрачности, словно в нерешённой паузе.
Ребята быстро разделились на компании: кто-то пошёл собирать ветки для костра, кто-то — устанавливать палатки. Он не примкнул ни к тем, ни к другим, просто отошёл в сторону — будто случайно, медленно, без цели. Всё равно его присутствие или отсутствие никто не заметил бы.
Сухие ветки потрескивали под кроссовками, листья шептали в такт шагам, и было легко поднимать фонтанчики листвы. Он шёл всё дальше, и воздух будто удерживал дыхание — словно сама природа знала, что время сдвинулось, но ещё не решилось стать другим. Постепенно голоса ребят, оставшихся позади, затихли.
Когда он вышел к озеру, тишина оказалась гуще леса. Вода лежала ровно, лишь круги от упавшего листа расходились, как акварель по бумаге.
Воздух пах сыростью и тонкой прохладой, и в этом запахе чувствовалось — лето уходит. Свет отражался в воде не ярко, а мягко, как будто сам пытался раствориться. Озеро держало в себе и небо, и деревья, и его самого — но всё это казалось прозрачным, будто временным.
Он не знал, сколько прошёл вдоль воды, когда услышал:
— Эй! Постой!
Он обернулся.
Она стояла между двух берёз — чуть растрёпанная, запыхавшаяся, но спокойная. Вокруг неё всё ещё дрожала прозрачность леса, будто пауза, но её голос прорезал её, как мазок по влажной бумаге.
— Это ты?.. Я увидела твою голову… — она засмеялась. Настояще. Звонко, но без надрыва, как если бы в тихой воде вдруг пробежала рябь. — Рыжую. Будто солнце в кустах. Я подумала: если идти к тебе — я не потеряюсь.
Она подошла ближе. Смотрела прямо в лицо — без насмешки, без нужды что-то добавить. И в этой близости исчезло всё лишнее: остался только её смех, прозрачный воздух и его дыхание, которое он вдруг услышал сам.
И вдруг пошёл дождь — внезапно, без предупреждения. Солнце ещё светило вовсю, а сверху уже падали крупные, тяжёлые капли, будто рассыпанные из облаков.
Она взяла его за руку — и они побежали вместе, наугад, к первому укрытию. Листва ещё была густая, но не спасала. Он снял с себя куртку, поднял её над головой, соимпровизировав небольшое укрытие от настойчивых капель. Её блузка промокла и прилипла к коже; сквозь тонкую ткань проступали ключицы и лёгкий изгиб плеч. В прозрачности дождя это выглядело так, будто она сама соткана из света и воды.
Он придвинулся ближе, чтобы не смотреть. И в этой намеренной слепоте вдруг ощутил так явно: тепло её кожи, запах мокрых волос, дыхание, совпадавшее с его собственным. Казалось, что тишина под курткой дышит вместе с ними.
…Возвращаясь из поездки, они не встречались глазами. Он сел у окна, она — ближе к середине. Не рядом, но и не с подругами. Он чувствовал: она знает, где он. Не смотрит, не зовёт. Но знает.
Солнце дрожало на стекле. Тень от его головы качалась по спинке кресла — рыжая, живая. Он хотел пригладить волосы, но рука осталась на колене. И хотелось, чтобы это возвращение тянулось бесконечно.
Автобус миновал мост. Потом старую заправку.
Он почти уснул, когда услышал её голос. Просто в воздух:
— А если бы не нашла — ты бы остался?
Она лишь чуть повернула голову. Не до конца. Достаточно, чтобы он понял: она слышит его дыхание. Видит, как волосы снова падают ему на глаза. И как он не пытается с ними справиться.
Мысленно он всё ещё был там. Всё ещё чувствовал, как отзывалось то тепло — её горячая рука, сжатая в его ладони под холодным дождём. То немногое, о чём знали только они.
И всё, что оставалось в памяти потом, — это близость: запах мокрых волос, касание плеча, липкое от капель.
Как если бы сама осень решила сказать им то, что они ещё не могли.
***
© Copyright: Лана Готтлиб, 2025
***
Спасибо за прочтение.
Если вам захочется задержаться со мной ещё немного — загляните в следующую историю: => http://proza.ru/2025/08/15/1501 - "Запах солнца" Летo в доме у залива — о первой близости, запахе яблок и коротком счастье, которое осень смывает без слов.