Для игры Светлой Ночки «Этюды 7», задания 1 "У озера" http://proza.ru/2025/09/19/178
Парк был почти пуст этим осенним утром. Листья шуршали под ногами, воздух пах сыростью, трава, вся в капельках росы, сверкала на неярком солнце. Стелла с Андреем шли, не торопясь, в сторону озера, обсуждая предстоящие выходные.
Они заметили его одновременно. Мальчик, лет пяти, в ярко-жёлтом комбинезоне и велосипедном шлеме, лежал посреди пешеходной дорожки в позе эмбриона. Лицо было прижато к асфальту, руки обнимали колени. Инстинктивная защитная поза, которую часто принимают при сильных эмоциях: страхе, боли, усталости или тревоге. Ни плача, ни движений, наоборот – странная тишина вокруг него.
Рядом, возле дерева, стояли мужчина и женщина. Видимо, родители ребенка. Женщина смотрела в смартфон, мужчина пил кофе из термокружки. На мальчика не смотрели. Даже не повернулись, когда Стелла с Андреем подошли ближе.
– Он… в порядке? – тихо спросила Стелла, замедлив шаг.
Женщина бросила взгляд:
– Всё нормально. Он у нас так выражает протест. Устал – вот и лежит. Отдыхает.
– Хочет – пусть лежит. Мы не против. У него свобода выражения чувств, – усмехнулся мужчина. – Проходит обычно за пятнадцать минут.
Стелла присела на корточки возле мальчика.
– Ты не ушибся? – спросила мягко.
Мальчик сжал губы. Через секунду раздался сиплый голос:
– Я говорил, что устал… А они сказали: "Потерпи до фонтана".
Стелла оглянулась. Фонтан, бивший в центре озера, был пока не виден. До него было ещё с километр.
– Ты хочешь, чтобы тебя услышали?
Мальчик кивнул, не поднимая головы.
– А лежать – это твой способ показать, что тебе плохо?
Ещё один кивок.
Она медленно поднялась.
– Простите, – сказала родителям. – Вы вправе воспитывать своего ребенка как хотите. Но на вас сейчас смотрит не просто уставший ребёнок. Он хочет понять, любите ли вы его по-настоящему. По-моему, он сомневается в этом.
Женщина отвела взгляд. Мужчина убрал кружку в рюкзак.
– Макс, пойдём, – сказал он, уже без иронии.
Мальчик медленно поднялся. Худенький, голубоглазый, с дрожащими губами. Комбинезон на боку подмок. Одна щека в грязи. Но он встал – уже хорошо.
– Можем не идти к фонтану, – тихо сказала женщина. – Хочешь, вернёмся домой?
Мальчик кивнул. Подошёл, взял её за руку и что-то пробормотал, что – Стелла не разобрала. Может, извинялся.
Когда они скрылись за поворотом, Андрей выдохнул:
– Вот ведь... Просто лечь и замолчать – иногда это самый громкий крик.
Стелла и Андрей продолжили прогулку молча. В голове у Стеллы крутилась сцена: жёлтый комбинезон, асфальт, равнодушные мужчина и женщина – родители. И тягостная тишина вокруг ребенка.
– Ты думаешь, с ним всё будет нормально? – наконец спросила Стелла.
Андрей пожал плечами:
– Если родители сделали правильный вывод после того, что произошло, – возможно.
– Мне кажется, такие дети вырастают очень чувствительными. Или наоборот – отгородившимися от окружающих.
– Или теми, кто не проходит равнодушным мимо лежащего на дорожке. Трудно судить о том, каким он станет, когда вырастет. Всё возможно.
Они подошли к детской площадке. На горке громко смеялась девочка, кто-то катался на качелях, двое малышей лепили из мокрого песка куличики. Всё было как обычно. И всё же казалось, будто что-то в этом парке изменилось.
Стелла взяла Андрея под руку.
– Знаешь, я думаю, быть услышанным важнее, чем быть правым. Надо постараться это не забыть. Особенно, когда мы сами станем родителями. Пошли к фонтану. Проверим, так ли далеко он на самом деле, как кажется.
– А если я по дороге устану?
– Тогда я поглажу тебя по щеке. Поцелую. И просто посижу рядом, даже если ты ляжешь на асфальт.
Они синхронно засмеялись и пошли дальше – по той самой дорожке, где только что звучал безмолвный детский крик о помощи.