(К 180-летию со дня рождения К.Маркса)
Если признаться, что в свое время читал Маркса, то трудно кого
удивить этим признанием. Всем нам приходилось его читать и
конспектировать.
Если признаться, что читал "основателя всех идей" гораздо больше,
чем положено по программе, посмотрят с сожалением, как на
человека, который не по необходимости, а ради удовольствия ходит
к стоматологу.
Если признаться, что нисколько об этом не жалеешь, но и сейчас
почитываешь немецкого бородача, причем не по обязанности, а из
интереса и для удовольствия, наверное, покрутят пальцем возле
виска.
Так изменяется наш век: от великого до смешного -- всего лишь
шаг. И тот, похоже, делается не от большого ума. Напротив, в
цивилизованном мире, который мы так стремимся съобезьянничать,
перед Марксом никто особенно не преклонялся, и не собирается этого
делать и впредь. Вместе с тем, его уже давно ввели в разряд
великих мыслителей, и выводить оттуда тоже никто не торопится.
Его книги регулярно издаются на многих языках. Буквально к
нынешнему юбилею американцы в очередной раз выпустили в свет
неумирающий Манифест, снабдив солидным научным аппаратом, со
всеми предисловиями авторов и с подробными примечаниями. В
университетах читаются курсы лекций, музей в Трире поддерживается
в прекрасном состоянии, социологи чтут его как одного из 5
величайших апостолов своей науки, и во всех философских словарях и
энциклопедиях ему отводится заслуженное и почетное место. (Могут
спросить, откуда такие сведения у человека, денег которого едва
хватает, чтобы не то что загореть на Канарах, а хотя бы
провояжировать раз в неделю до Тальменки. Да уж не из нашего
помойного телевидения -- из Интернета).
Странное дело! Нас заставляли верить, что "учение Маркса
всесильно, потому что оно верно", хотя повседневный опыт
советского рая прямо противоречил этому. Вспомните хотя бы,
свистопляску произвольно назначаемых правителями цен, так нагло
опровергавшую марксову теорию стоимости. Другое дело, что
надругательство над сформулированными автором "Капитала"
экономическими законами оборачивалось дефицитом, блатом и прочими
прелестями, к которым нас зовут марширующие под красными
знаменами.
Мы перестали доверять Марксу тогда, когда рыночная экономика -- а
именно ее исследовал ученый -- на каждом
шагу подтверждает справедливость его политэкономии. И главный
ее вывод: рабочий получает столько, сколько соизволит ему дать
наниматель (у нас это порою цифра не отличимая от 0) или сколько
он сумеет вытребовать у него, капиталист же столько, сколько
захочет.
Поэтому, как бы ни старался человек труда, он всегда будет в
проигрыше, ибо на этот праздник жизни его никто не приглашал.
С этим горьким выводом трудно не согласиться, а вот с убеждением
Маркса, что классовая борьба может изменить подобный порядок,
можно и поспорить, ибо порядок этот от бога, хоть с большой буквы
его обозначай, хоть с маленькой. Но нельзя не отдать Марксу
должного: он прямо и без виляний указывал рабочему его врага,
очевидно, предвидя фарс, участниками и свидетелями мы были 9
апреля, когда грабители и ограбленные шли в одних колоннах,
непонятно против кого протестуя.
Имя Карла Маркса неотделимо от понятия классовой борьбы. Поэтому
в кулуарах советского режима его упрекали за брак с
графиней и дружбу с Энгельсом, который до конца жизни был
фабрикантом, то есть представителем того класса, который,
согласно духу и букве великого пролетарского учения, должен был
быть изведен под корень. Однако Карл Маркс, призывая к
уничтожению классов, вовсе не призывал к уничтожению людей.
Потому что классы возникают не из человеской психологии, а из
характера капиталистического производства, и если не изменить
последнего, то победившие рабы в мгновение исторического ока
превратятся в рабовладельцев.
Уничтожать классы, уничтожая людей, -- это уже наше чисто
российское изобретение, причем сделанное задолго до Маркса. К
сожалению, когда нас ужасают опытом "бессмысленного и
беспощадного бунта", отождествляемого с революцией, забывают о
том, что революция тем кровавее и ужаснее, чем дольше и успешнее
реформы заменяются словоблудием. И тогда, действительно,
пролетариат, доведенный творимым беспределом до отчаяния хватается за
свое столь же традиционное, сколь и негодное оружие -- булыжник.
Не знаю, как уж там получилось, что Маркса задогматизировали. Сам
он был яростным антидогматиком и по теории, и по жизни. Еще
совсем молодым человеком он с глубокой непочтительностью
буквально отхлестал по щекам кумира тогдашней интеллектуальной
элиты Гегеля, не обойдя своим критическим вниманием и других
идеалистов и метафизиков. За что и был изгнан из академических
кругов.
Те, кто не ограничил свое знакомство с "Капиталом" I томом,
вылизанным его автором до последней буквы, мог заметить, как в
кипящей лаборатории марксистского анализа болтались незаконченные
фрагменты и непроясненные проблемы, на полях против которых
красовались поставленные самим автором вопросы. И как бы ни
торопили издатели и не просили друзья "для пользы дела" ускорить
работу, Маркс не позволял себе пойти наперекор своей совести
ученого.
Маркс оставил после себя столько вопросов, что его
последователям, дабы сотворить из великого немца себе кумира,
пришлось немало потрудиться. Сначала марксизм ограничили
ленинизмом, а затем кастрировали сталинизмом. Сталинский курс
марксизма-ленинизма и стал тем марксизмом, который был признан
подходящим в качестве идеологического фундамента общества
развитого социализма. Я думаю, не все знают, что первое
научное издание Маркса вышло в нашей стране лишь во время
хрущевской оттепели, а до полного в Советской стране дело так и
не дошло. Что касается зюгановцев, то они настолько далеко ушли
от Маркса, что уже и не знаешь, то ли они еще братья по классу,
то ли уже братья во Христе?
Можно ли сегодня безоговорочно принимать Маркса? Многие проблемы,
волнующие человека, не нашли у него отклика. Маркс, как это
теперь очевидно, недооценил сложности национального вопроса. В его
теории не нашлось места запутанной человеческой душе. Однако
зачастую Марксу принято ставить в вину, не его достижения, а то
чего он либо не смог, либо не успел сделать. Однако его великая
идея, в двух словах которую можно выразить как "все разделить и
обобществить" так же актуально сегодня и будет ещё не одно
столетие будоражить, то притягивая, то отталкивая от себя
алкующее правильных дорог человечество, как и великая идея о
воздаянии каждому после смерти по его заслугам.