ШТРИХИ К ФИЛОСОФСКОМУ ПОРТРЕТУ
Августин совсем иное от Канта. Человек крайне экзальтированный, он буквально ненавидит такое мерзкое существо как человек, и бьет его наотмашь по харе, не щадя и себя. Причем, он кается в грехах, которые и грехами-то назвать трудно. Ну воровал в детстве фрукты из чужого сада. Но кто из мальчишек, особенно живших в частном секторе, не прошел через это? Ну любил покрасоваться своими знаниями, отдал дань увлечению театром, был слаб по женскому полу. Но ведь не насильничал, женщин не обманывал, и поимев внебрачного ребенка, воспитывал его как, а может и лучше, чем законного сына.
Словом, сильно озадачил комментаторов, которые ждали клубнички в тех мерзостях, как он сам их называл, а нашли обычные и даже неинтересные человеческие грешки. Но ведь он-то каялся не перед людьми. Что для него люди? Тлен и прах. Каялся он перед богом, хотя бог и без его покаяния знает все про него. Но здесь-то и скрыт сугубый проповедник. На своем примере он обличал человека как мерзкое существо, которое иначе, чем через бога достичь блаженства не может. Вот хочет человек плюнуть на женщин, а не может: естество не позволяет: libido sentiendi так и тянет вниз. А вот уверует в бога, раз-два и никакие похотливые желания и в голову не полезут. И libido dominandi, как церковный иерарх высшего калибра, испытал Августин по полной программе. За что неистово и бьёт себя пяткой в грудь: хотел, хотел он, чтобы люди его любили и боялись. А вот ради любви к богу или ради любви к себе, мучит он себя вопросом.
В отличие обратно же от Канта Августин буквально пленен красотой зримой мира во всех его звуках, красках, формах и запахах. Он восхищен и человеком, как сложной и непостижимой загадкой. Можно сказать, что он восхищен человеком как божьим творением и ненавидит его в лице конкретных лиц. При этом Августин одержим совершенной сущностью, которую жаждет найти, чтобы уверовать в ее существование и, веря в ее существование, мучительно ищет ее. Где ищет? исключительно в себе.
И в этих поисках, сам того не замечая, впадает в страшный грех, более страшный, чем libido dominandi или там libido sentiendi, а именно в libido sciendi -- страсть к знаниям. А ведь сам пишет, что в вере нужно быть простодушным, а кто умножает познания, тот умножает скорби. Тем не менее именно эти душевные самокопания и представляют наибольший интерес. Чего он только там не выкапывает: и про дворцы памяти, и про забывчивость, которая не просто отсутствие памяти, и про время, которого нет там вверху, а только здесь (в этом месте он стукает себя пальцем по лбу) и много еще чего.
Августин не строит никаких систем, и не дает никаких ответов. Он только ставит и задает вопросы неведомому богу. Но это вопросы с недоумением, вопросы отвергающие простые, банальные решения. Чтобы читать Канта или Маркса, нужно хоть немного поднатореть в философии. Августина можно читать с нуля. В этом его не только простота, но и трудность. Даже в отличном переводе Сергиенко Августин-философ -- это реплика Канта. Но он не реплика, а вполне самостоятельный философ, не только потому что он жил много раньше Канта, но и потому что у него есть простота и изначальность взгляда на мир, а у Канта она утеряна.
НЕКОТОРЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ ИЗ "ИСПОВЕДИ" (представления, аффекты, абстрактны идеи)
1) Чувственные вещи в сознани
Nec ipsa tamen intrant, sed rerum sensarum imagines illic praesto sunt cogitationi reminiscenti eas. Quae quomodo fabricatae sint, quis dicit, cum appareat quibus sensibus raptae sint interiusque reconditae?
Входят, однако, в мою память не сами предметы, а представления о них, предстающие перед умственным взором того, кто о них думает. Кто скажет, как эти образы образовались, хотя и ясно, каким чувством они схвачены и сохранены внутри нас.
2) Абстрактные идеи в сознании
cum audio tria genera esse quaestionum, an sit, quid sit, quale sit, sonorum quidem quibus haec verba confecta sunt imagines teneo, et eos per auras cum strepitu transisse ac iam non esse scio.
В самом деле, когда я слышу, что вопросы бывают трех видов: существует ли такой-то предмет? что он собой представляет? каковы его качества? то я получаю образы звуков, из которых составлены эти слова, и знаю, что эти звуки прошуршат в воздухе и исчезнут
Res vero ipsas quae illis significantur sonis neque ullo sensu corporis attigi neque uspiam vidi praeter animum meum, et in memoria recondidi non imagines earum, sed ipsas: quae unde ad me intraverint dicant, si possunt.
Мысли же, которые обозначаются этими звуками, я не мог воспринять ни одним своим телесным чувством и нигде не мог увидеть, кроме как в своём уме; в памяти я спрятал не образы этих мыслей, а сами мысли. Откуда они вошли в меня? пусть объяснит, кто может
3) Конструирование абстрактных идей через категории
invenimus nihil esse aliud discere ista quorum non per sensus haurimus imagines, sed sine imaginibus, sicuti sunt, per se ipsa intus cernimus, nisi ea quae passim atque indisposite memoria continebat, cogitando quasi conligere atque animadvertendo curare, ut tamquam ad manum posita in ipsa memoria, ubi sparsa prius et neglecta latitabant, iam familiari intentioni facile occurrant.
познакомиться с тем, о чем мы узнаем не через образы, доставляемые органами чувств, а без образов, через внутреннее созерцание, представляющее нам созерцаемое в подлинном виде, - это значит не что иное, как подумать и как бы собрать то, что содержала память разбросанно и в беспорядке, и внимательно расставить спрятанное в ней, но заброшенное и раскиданное, расставить так, чтобы оно находилось в самой памяти как бы под рукой и легко появлялось при обычном усилии ума
4) Пространство и время за окном, это не то пространство, которое в голове математика
Item continet memoria numerorum dimensionumque rationes et leges innumerabiles, quarum nullam corporis sensus impressit. Audivi sonos verborum, quibus significantur cum de his disseritur, sed illi alii, istae autem alia sunt
В памяти содержатся также бесчисленные соотношения и законы, касающиеся чисел и пространственных величин; их не могло сообщить нам ни одно телесное чувство. Я слышу звук слов, которыми их обозначают, о них рассуждая, но слова эти одно, а предмет рассуждений - совсем другое
Nam illi aliter graece, aliter latine sonant, istae vero nec graecae nec latinae sunt nec aliud eloquiorum genus
Слова звучат иначе по-гречески, иначе по-латыни, самый же предмет существует независимо от греческого, латинского и любого другого языка
Vidi lineas fabrorum vel etiam tenuissimas, sicut filum araneae, sed illae aliae sunt, non sunt imagines earum quas mihi nuntiavit carnis oculus
Я видел линии, проведенные рукой мастеров, иногда настолько тонкие, что они походили на паутину, но линии в моей памяти это нечто иное, это не образы тех, о которых мне сообщило телесное зрение
Sensi etiam numeros omnibus corporis sensibus quos numeramus, sed illi alii sunt quibus numeramus, nec imagines istorum sunt et ideo valde sunt. Rideat me ista dicentem qui non eos videt, et ego doleam ridentem me
Я посчитал предметы, которые видел своими глазами; но числа, которыми мы исчисляем, это нечто совсем другое; они не суть образы первых, а существуют сами по себе
5) Аффекты в восприятии и в сознании
Affectiones quoque animi mei eadem memoria continet, non illo modo quo eas habet ipse animus cum patitur. Nam et laetatum me fuisse reminiscor non laetus, et tristitiam meam praeteritam recordor non tristis
И мои душевные состояния хранит память, только не в том виде, в каком я их когда-то переживал. Я вспоминаю, не радуясь сейчас, чему когда-то радовался; и вспоминаю печаль, сейчас не печалясь
Hic vero, cum animus sit etiam ipsa memoria, cum ergo ita sit, quid est hoc, quod cum tristitiam meam praeteritam laetus memini, animus habet laetitiam et memoria tristitiam laetusque est animus ex eo quod inest ei laetitia, memoria vero ex eo quod inest ei tristitia tristis non est? Num forte non pertinet ad animum?
Но ведь память и есть сознание? Когда я, радуясь, вспоминаю свою прошлую печаль, в сознании моём живёт радость, а в памяти печаль: душа радуется, оттого что в ней радость, память же оттого, что в ней печаль, не опечалена.
Quis hoc dixerit? Nimirum ergo memoria quasi venter est animi, laetitia vero atque tristitia quasi cibus dulcis et amarus: cum memoriae commendantur, quasi traiecta in ventrem recondi illic possunt, sapere non possunt. Ridiculum est haec illis similia putare, nec tamen sunt omni modo dissimilia
Так что? Память не имеет отношения к сознанию? Предполагаю, что память это как бы желудок души, а радость и печаль - это пища, сладкая и горькая: а память типа желудка, где пища изменяет свои свойства
6) Аффекты и представления
Sed utrum per imagines an non, quis facile dixerit? Nomino quippe lapidem, nomino solem, cum res ipsae non adsunt sensibus meis; in memoria sane mea praesto sunt imagines earum
С помощью образов или без них? Кто скажет! Я говорю о камне, говорю о солнце; я не воспринимаю их сейчас своими чувствами, но образаы их, конечно, тут, в моей памяти
Nomino dolorem corporis, nec mihi adest dum nihil dolet; nisi tamen adesset imago eius in memoria mea, nescirem quid dicerem nec eum in disputando a voluptate discernerem
Я называю телесную боль -- а её у меня нет, ничто ведь не болит. Если бы, однако, образ её не присутствовал в моей памяти, я не знал бы, что мне сказать, и не сумел бы, рассуждая, провести границу между ней и наслаждением
Verum tamen nisi et imago eius inesset in memoria mea, nullo modo recordarer quid huius nominis significaret sonus
Но если бы образ его не находился в моей памяти, я никак не мог бы припомнить, что значит это слово
7) Представления и идея
Nomino numeros quibus numeramus; en adsunt in memoria mea non imagines eorum, sed ipsi. Nomino imaginem solis, et haec adest in memoria mea, neque enim imaginem imaginis eius, sed ipsam recolo; ipsa mihi reminiscenti praesto est. Nomino memoriam et agnosco quod nomino. Et ubi agnosco nisi in ipsa memoria? Num et ipsa per imaginem suam sibi adest ac non per se ipsam?
Я называю числа, с помощью которых мы ведем счет, -- вот они в памяти моей: не образы их, а они сами. Я говорю "солнце" -- и представление, а не символ его в оей памяти. Я говорю "память" и понимаю, о чем говорю. А где могу я узнать о ней, как не в самой памяти? Неужели и она видит себя с помощью представления о ней, а не является мне непосредственно непосредственно?
8) О забывивости
Ergo cum memoriam memini, per se ipsam sibi praesto est ipsa memoria. Cum vero memini oblivionem, et memoria praesto est et oblivio, memoria qua meminerim, oblivio quam meminerim.
Когда я вспоминаю о памяти, то тут в наличии сама память, непосредственно действующая, но когда я вспоминаю о забывчивости, то тут в наличии и память и забывчивость: память, которой я вспоминаю, и забывчивость, о которой я вспоминаю.
Sed quid est oblivio nisi privatio memoriae? Quomodo ergo adest ut eam meminerim, quando cum adest meminisse non possum?
Но что такое забывчивость, как не утеря памяти? Каким образом забывчивость присутствует, что я о ней помню, когда из-за неё как раз и не могу помнить?
An ex hoc intellegitur non per se ipsam inesse memoriae, cum eam meminimus, sed per imaginem suam, quia, si per se ipsam praesto esset oblivio, non ut meminissemus, sed ut oblivisceremur, efficeret? Et hoc quis tandem indagabit? Quis comprehendet quomodo sit?
Не следует ли из этого, что не сама забывчивость присутствует в памяти, когда мы о ней вспоминаем, а только ее образ, ибо, присутствуй она сама, она заставила бы нас не вспомнить, а забыть. Кто сможет это исследовать? Кто поймет, как это происходит?
9) найти можно лишь тогда, когда то, что; иут известно
Perdiderat enim mulier dragmam et quaesivit eam cum lucerna et, nisi memor eius esset, non inveniret eam. Cum enim esset inventa, unde scфiret utrum ipsa esset, si memor eius non esset?
Потеряла женщина драхму и разыскивала ее со светильником, если бы она не помнила о ней, они бы не нашла ее. И откуда бы она знала, найдя ее, что это та самая драхма, если бы она ее не помнила?
10). Как найти счастливую жизнь?
Quomodo ergo quaero vitam beatam? Utrum per recordationem, tamquam eam oblitus sim oblitumque me esse adhuc teneam, an per appetitum discendi incognitam, sive quam numquam scierim sive quam sic oblitus fuerim ut me nec oblitum esse meminerim.
по воспоминанию ли, -- как человек, который ее забыл, но о том, что забыл, хорошо помнит -- по стремлению ли узнать ее, неведомую: то ли я о ней никогда и не знал, то ли так о ней забыл, что и не помню, что забыл.
11). О красноречии
[И откуда в нас знание о красноречии?]
Quamvis enim et hoc nomine audito recordentur ipsam rem, qui etiam nondum sunt eloquentes multique esse cupiant (unde apparet eam esse in eorum notitia), tamen per corporis sensus alios eloquentes animadverterunt et delectati sunt et hoc esse desiderant, quamquam nisi ex interiore notitia non delectarentur, neque hoc esse vellent nisi delectarentur.
Хотя, услышав это слово, вспоминают, что; оно значит. И те, кто вовсе не красноречив, -- и тех множество, кто хочет стать красноречивыми. Из этого ясно, что все они о нём что-то знают: с помощью ли внешних чувств узнали они красноречивых людей, получили ли удовольствие от их речей и захотели сами стать ораторами. Они не получили бы удовольствия, не будь в них какого-то внутреннего знания о красноречии.
12) Об эмоциях
Nam gaudium meum etiam tristis memini sicut vitam beatam miser, neque umquam corporis sensu gaudium meum vel vidi vel audivi vel odoratus sum vel gustavi vel tetigi,
Я вспоминаю о своей радости, даже когда я печален, как вспоминаю и о счастливой жизни, когда горюю. Никогда не сообщали мне о моей радости внешние чувства: я не видел её, не слышал, не обонял, не пробовал на вкус и не ощупывал.
sed expertus sum in animo meo quando laetatus sum, et adhaesit eius notitia memoriae meae, ut id reminisci valeam, aliquando cum aspernatione, aliquando cum desiderio, pro earum rerum diversitate de quibus me gavisum esse memini.
Я узнал ее, когда радовался, в душе своей, и память закрепила это знание. Я могу вспоминать об этой радости, иногда ее презирая, иногда о ней тоскуя -- в зависимости от разницы между тем, чем я, помню, радовался.
Nam et de turpibus gaudio quodam perfusus sum, quod nunc recordans detestor atque exsecror, aliquando de bonis et honestis, quod desiderans recolo, tametsi forte non adsunt, et ideo tristis gaudium pristinum recolo.
Меня ведь заливала радость и от поступков мерзких, о которых я сейчас вспоминаю с отвращением и проклятиями; иногда я радовался доброму и чистому, и я вспоминаю об этом с тоской; это в прошлом, и я печально вспоминаю прежнюю радость.
МИНИАТЮРЫ О ФИЛОСОФИИ
http://proza.ru/2024/01/16/250