В последнее время российские и зарубежные СМИ пестрят многочисленными сообщениями о ракетах, которые могут решить исход войны: Томагавки, Буревестник… Показывают их испытания в том числе взлеты… Множество разговоров о мощности и дальности. Но у меня всегда возникает вопрос о том куда реально эта ракета долетит? В первую очередь это зависит от электроники ракеты и программного обеспечения - «мозга» ракеты. Если «мозг» ракеты по каким то причинам не правильно работает ракета может улететь неизвестно куда. Также как с человеком у которого плохо работает мозг. Он может куда-то идти, но неизвестно куда он придет. Причин сбоя работы электронки ракеты очень много. В первую очередь, это повышенная радиация, которая пагубно влияет на кристаллы микросхем сделанные из полупроводниковых материалов. Нельзя исключать и враждебное воздействие противника на телеметрические системы управления ракеты с целью нарушить правильность ее функционирования.
Мне посчастливилось работать вместе с уникальным советским ученым - Михаилом Сергеевичем Ряза;нским (5 апреля 1909—5 августа 1987) — советский учёный и конструктор в области ракетно-космической техники. Член-корреспондент АН СССР (1958). Герой Социалистического Труда (1956). Лауреат Ленинской премии (1957) и Сталинской премии второй степени (1943). В то время я курировал в МЭП СССР производство, так называемых, « микросхем космического уровня». Это сверх быстродействующие малопотребляющие микросхемы, которые могут выдерживать повышенный фон радиации и электромагнитных излучений. Я использовал их при конструировании своих портативных шифраторов.
В конце ВОВ Рязанский был привлечен к изучению систем наведения ракет Фау-2. В 1945—1946 годах, в числе многих видных советских учёных и конструкторов, находился в командировке в Германии, где изучал разработки германских инженеров. Для этого советскими инженерами был создан институт «Нордхаузен», где работали как советские, так и немецкие специалисты. Рязанский тоже прошел школу «Нордхаузена» вместе с Королёвым, Глушко и другими будущими создателями советской ракетно-космической техники.
Возвратившись в Советский Союз, он сразу же был назначен Главным конструктором НИИ-885 (ныне ФГУП «Российский научно-исследовательский институт космического приборостроения»), который занимался работами по разработке систем управления и аппаратуре радиосвязи для ракет. Входил в «великолепную шестёрку» Совета главных конструкторов Королева , принимавшую решения по ракетной отрасли.
Под его руководством были проведены работы по созданию систем радиоуправления ракетным вооружением различного типа, в том числе баллистических ракет дальнего действия, радиотехнических систем космической связи и управления космическими аппаратами оборонного, народнохозяйственного и научного назначения, включая системы космической навигации, наблюдения, радиотехнических систем дальней космической связи, обеспечивших достижения мирового уровня по изучению Луны, Венеры и Марса. Большой вклад был сделан в радиотехническое обеспечение пилотируемых космических полётов.
Я присутствовал на многих совещаниях, когда разбирались причины аварий на космических объектах: ракетах, спутниках… В основном, они были следствием неправильной работы электронной части космических объектов. И это понято. Огромные перегрузки во время полета, воздействие повышенного уровня радиационного фона и электромагнитных излучений и множество других факторов. Конечно, были и другие факторы, которые сильно влияли на исход космического полета. Результаты запусков спутников меня порой поражали. Из 15 запущенных спутников работали только три. Остальные не работали по разным причинам. В основном это были неполадок в электронике и ошибки программного обеспечения.
Я вспоминаю взрыв на Чернобыльской атомной станции. М. Горбачев вначале не хотел публиковать реальные масштабы катастрофы и информировать советский народ об этом. Руководство СССР было в шоке от катастрофы и почти никто не знал точные последствия катастрофы.
Многие системы связи, находящиеся в месте катастрофы вышли из-за сильной радиации из строя. Поэтому получение объективной информации было затруднено, что вызывало большую неразбериху в управлении ликвидации аварии. К сожалению, такие чрезвычайные ситуации как взрыв Чернобыльской атомной станции всегда приводят к непредсказуемым последствиям, которые, практически, мало кто заранее мог заранее предвидеть.
Более трех лет продолжается СВО на Украине. Всем известно, что в зоне военного конфликта находятся атомные станции. Над этими атомными станциями летают военные дроны, ракеты и самолеты. Более того атомные станции подвергаются бомбардировкам. Какое безумие. Это может привести атомному взрыву на станции в случае попадания ракеты, дрона или самолета на атомную станцию и вызвать взрыв намного сильнее, чем взрыв на Чернобыльской атомной станции. Естественно, все системы связи моментально выйдут из строя из за радиации. Начнется реальный атомный апокалипсис. Смогут ли руководство России и Украины быстро и точно оценить размеры и опасность такой катастрофы? И как такую катастрофу воспримут другие страны?
Чем это может закончится во время СВО можно только предполагать. Взаимные обвинения России и Украины, гибель огромного числа людей и главное! Трудно будет точно определить взрыв это атомной станции или ядерный удар. Очевидно, что спонтанное возникновение ядерной опасности всегда приводит к непредсказуемым последствиям.
Поэтому я с большим интересом посмотрел новый фильм Кэтрин Бигелоу «Дом динамита». Он очень реалистичен и, следовательно, по названию страшен.
Меня во время просмотра «Дома динамита» посещала мысль, что именно так это может произойти и как будут действовать, думать и чувствовать люди, которые стоят у руководства США.
Сюжет фильма: Радары раннего обнаружения засекли баллистическую ракету, летящую в сторону Чикаго. Похоже, её запустила подводная лодка, поэтому неясно, чья это ракета — России, Китая или Северной Кореи — и был ли её запуск преднамеренным или случайным. В течение следующего часа или около того действие фильма перескакивает между несколькими группами игроков — расчетом противоракетной обороны на Аляске, министром обороны и генералом, командующим Стратегическим командованием, заместителем советника по национальной безопасности, который отвечает за связь с министром иностранных дел России, и, наконец, Президентом США (который слышит об атаке, находясь в переполненном зале, где чествовали женскую баскетбольную программу) и офицером, сопровождающим его с ядерным чемоданчиком, который знакомит его с различными вариантами ответного ядерного удара. А Президент спрашивает у него какой вариант лучше выбрать.
Первый напряжённый момент фильма наступает, когда высокопоставленный генерал в СтратКоме понимает, что это настоящая атака. Он и несколько других высокопоставленных чиновников (министр обороны, глава разведки и другие) собрались на защищённой телефонной конференции.
Вы можете задаться вопросом, почему все ведут себя так небрежно, обсуждая вчерашний матч и прочие обыденные вещи, пока не осознают, что наблюдают за настоящей атакой. Всё дело в том, что такие телефонные конференции проводятся часто. Например, конференция организуется каждый раз, когда Северная Корея готовится к запуску ракеты, потому что никто не знает, установлена ли ракета на боевое шасси, является ли запуск испытанием или началом атаки.
Во время первого срока президента Трампа — для отслеживания запуска северокорейской ракеты Президента Трампа так и не пригласили принять участие в этих пусках — вскоре стало ясно, что пуски были всего лишь испытаниями, — но министр обороны Джеймс Мэттис получил официальные полномочия, если сочтет запуск агрессивным, запустить баллистические ракеты с обычными боеголовками (ATACMS, базирующиеся в Южной Корее) по северокорейскому космодрому. Этот шаг, вероятно, мог уничтожить северокорейского диктатора Ким Чен Ына, который часто присутствовал на таких пусках. Предполагалось, что это может стать первым шагом на пути к эскалации, ведущей к крупной войне.
В этот момент сюжета (как и в реальной жизни) расчёты противоракетной обороны на Аляске запускают наземный перехватчик, чтобы сбить ракету, когда она летит над атмосферой. Члены экипажа, как и все остальные советники и техники в ядерном предприятии, действуют профессионально. Но первый GBI не отделяется от ракетного ускорителя. Затем второй GBI не достигает цели. После этого ракета входит в свою «конечную фазу», ныряя обратно в атмосферу, устремляясь в сторону Чикаго, — и никто ничего не может с этим поделать.
Насколько подобная ситуация реальна в современном мире? Увы, очень. В фильме, когда GBI запускают по цели, министр обороны спрашивает заместителя советника по национальной безопасности, сработали ли эти перехватчики. Молодой советник отвечает, что это задача очень техническая сложная — «попасть пулей в пулю». На испытаниях, продолжает он, они попадают в цель всего в 61% случаев — если боеголовка сначала успешно отделяются от ракеты (а, как верно показано в фильме, иногда они не отделяются). Министр обороны возмущен. «Это что, подбрасывание монеты?» — кричит он в телефон. «Это то, что мы получили за 50 миллиардов долларов?»
Мне захотелось возразить: «Нет, это то, что США получили за 500 миллиардов долларов!». Это с тех пор, как президент Рональд Рейган начал создавать противоракетную оборону в 1983 году.
Испытания в реальной жизни проходят успешно примерно в половине случаев, и у тех, кто их проводит, есть много времени (дни, даже недели) на планирование; все знают, откуда вылетает макет боеголовки, куда он летит и так далее. Результат 50/50 при поражении пулей (именно для этого и предназначено это оружие) – это замечательно, но будет печально, если в результате такого результата Чикаго будет разнесен вдребезги.
В фильме президент — фигура типа Обамы, обозначенная только как POTUS и сыгранная Идрисом Эльбой. В предыдущих эпизодах фильма различные официальные лица обдумывают надлежащий ответ. StratCom уже перевел ядерный арсенал в состояние повышенной готовности (DEFCON 1), шаг, который включает в себя приказ пилотам бомбардировщиков подняться в воздух (что рассматривается как благоразумный шаг, поскольку бомбардировщики могут быть отозваны, если ситуация успокоится).
Заместитель советника по национальной безопасности предполагает, что даже это может быть плохой идеей, поскольку это может спровоцировать спираль эскалации: русские и китайцы заподозрят, что США могут готовиться к полномасштабной атаке на них, и поэтому они также приведут свои силы в состояние боевой готовности.
Командующий StratCom признает это, но говорит, что это лучше, чем ничего не делать. Он говорит, что враги США следят за экранами своих радаров; они знают, что система противоракетной обороны США не работает; Если США позволит третьему по величине городу в стране сгореть в дыму, не отреагировав никак, США будут выглядеть слабыми, и остальные города США погрузятся в хаос от последующих ядерных атак.
Возможно, Северная Корея начала эту атаку, надеясь посеять хаос. Возможно, это сделала Россия, тоже надеясь, что мы погрузимся в хаос и, возможно, тоже сочтем Северную Корею виновной и уничтожим и её. (Один из недостатков фильма заключается в том, что трудно представить, почему лидер какой-либо страны, даже северокорейской, мог бы запустить всего одну ядерную ракету по Соединённым Штатам, особенно по американскому городу, зная, что американский президент, вероятно, ответит всей мощью.). С большой вероятностью можно предположить, что это сделали хакеры, которые стремятся дестабилизировать мировую обстановку.
Молодой советник по национальной безопасности предлагает хотя бы дождаться взрыва боеголовки, если она действительно сработает. Иногда, по его словам, они дают сбои. (И это действительно так, особенно если это северокорейские боеголовки.) Он также сообщает президенту, что министр иностранных дел России обещал не присоединяться к нападению на США, добавляя: «Я ему верю». Президент США отвечает немного настороженно: «А вы верите?»
Генерал, командующий СтратКомом, не соглашается и советует президенту воспользоваться ситуацией, атаковав все ракетные пусковые установки, базы бомбардировщиков, ангары подводных лодок и пункты управления в Северной Корее, России и Китае, тем самым пресекая эскалацию в зародыше. Он говорит, что мог бы смириться с 10 миллионами погибших в Чикаго и его окрестностях, если бы это означало отсутствие последующих атак.
Без сомнения, Ной Оппенгейм, написавший сценарий к фильму «Дом динамита», видел эту сцену несколько раз. Разница, однако, в том, что генерал Энтони Брэди (глава СтратКома, которого играет Трейси Леттс) предстаёт спокойным, уравновешенным персонажем, излагающим аргументы, логичные в рамках ядерной стратегии.
«В рамках ядерной стратегии» — вот оговорка и основная тема фильма. Сидя в самолёте и размышляя над книгой с ламинированными страницами, подробно описывающими различные варианты атаки, Президент жалуется генералу Брэди: «Это безумие». Генерал отвечает: «Нет, господин президент, это реальность».
В этом и заключается суть ядерной войны, если она случится: она неизбежно будет одновременно и безумной, и неизбежно реальной.
Итак, что же делать президенту? Он листает книгу, которую ему вручил офицер, тот самый, что повсюду следует за ним с тяжёлым портфелем. Она заполнена страницами, подробно описывающими множество сценариев. Как объясняет генерал Брэди, существуют «Выбранные варианты атаки», «Ограниченные варианты ядерной атаки» и «Основные варианты атаки» — SAO, LNO и MAO.
Реальный план ядерной войны — и книга, которая должна направлять президента, — действительно содержит множество вариаций этих вариантов. Поясню (чего в фильме нет, вероятно, по уважительной причине, чтобы избежать отупляющего изложения): SAO — это атаки на определенные секторы вооруженных сил или экономики противника (например, российские военные объекты или формирования вблизи европейской границы, или группа заводов по производству беспилотников или танков). LNO — это подмножество SAO, нацеленных лишь на несколько целей, возможно, всего на две или три ядерные бомбы, запущенные для «демонстрации намерений». MAO — это то, на что намекает аббревиатура — массированные атаки на весь ядерный арсенал или военную инфраструктуру страны или, в случае эскалации войны, на саму страну.
И варианты действительно подробно описаны на ламинированных страницах. Это началось с президента Джимми Картера. Когда ему показали планы атак, которые он прочтет, если начнется ядерная война, он сказал своим докладчикам: «…». Руководство было упрощено до меню в ресторанах Denny’s; На самом деле военные офицеры называли эти листы «меню Денни».
В фильме президент США разочарован, даже немного озадачен этими вариантами. Он говорит, что слышал брифинг обо всем этом, когда только вступил в должность, но так и не осознал его до конца. Это тоже звучит правдоподобно. Картер испытывал моральное, даже религиозное отвращение к ядерному оружию, но он был и остаётся единственным американским президентом, который когда-либо играл самого себя в ежегодных учениях Совета национальной безопасности по ядерной войне. (Обычно президента играет секретарь кабинета министров, а помощники секретаря – министров.) Большинство президентов предпочитали избегать этой темы, насколько это возможно; это слишком ужасно, легко отмахнуться как от чего-то невероятного, и, если смотреть со стороны, вся эта тема – идея контроля эскалации ядерной войны – слишком безумна.
Фильм приближается к кульминации, когда генерал спрашивает президента США, какой вариант он выбрал. На этом фильм заканчивается. На чёрном экране появляется надпись «ДОМ ДИНАМИТА». Фильм хотел спровоцировать размышления и дискуссию на тему опасности ядерного конфликта.
Сначала я немного не понял такую концовку фильма. Но чем больше я задумывался, тем больше приходил к выводу, что это единственно разумный финал. Этот фильм описывает, как может развиваться ядерный кризис, исходя из реального положения дел — институтов, систем, стратегической логики и типов личностей, вовлечённых в это дело. Если же выйти за эти рамки, поразмышлять о том, какое решение может принять Президент страны в условиях этого кризиса и что может произойти дальше, — это тема для другого фильма — апокалиптического фильма ужасов, основанного лишь на фантазии.
Название фильма основывается на высказывании Президента США, размышляющего о своих возможностях. Он говорит, что услышал эту фразу в подкасте, где кто-то сказал, что ядерное оружие похоже на «дом, полный динамита» — одна зажжённая спичка может взорвать всё, независимо от того, кто это начал и почему. Полагаю, эта фраза была навеяна покойным Карлом Саганом, который однажды описал гонку ядерных вооружений как «комнату, залитую бензином» с «двумя непримиримыми врагами… у одного из них 9000 спичек, у другого — 7000, и каждый из них озабочен тем, кто впереди, кто сильнее».
После выхода фильма Пентагон срочно разослал служебную записку по поводу фильма, критикуя изображение системы ядерной противоракетной обороны США. Мнение автора фильма основано на обширных исследованиях Бигелоу и сценариста Ноя Оппенгейма и интервью с экспертами: они с поразительной точностью показывают, как, имея менее 30 минут с момента обнаружения, официальные лица могут наилучшим образом, хотя в конечном счёте и недостаточно, отреагировать на атаку, при этом нынешняя американская система способна остановить ядерную ракету примерно в 50% случаев. («Подбрасывая монетку», как звучит припев в фильме). По данным Bloomberg, Пентагон отвечает, что его системы «более десяти лет демонстрируют 100% точность испытаний».
Такие журналисты, как Том Николс из The Atlantic, посетивший съёмочную площадку фильма, уже оспорили заявления Пентагона. Официальные лица, включая сенатора США Эдварда Дж. Марки, публично похвалили фильм за повышение осведомлённости о ядерной безопасности и, по всей видимости, за верное изображение. Пентагон усложнил дискуссию о степени точности в фильме «Дом динамита», премьера которого на Netflix принесла отличные результаты, став фильмом номер один стримингового сервиса, собрав 22,1 миллиона просмотров за первые три дня, по данным компании.
Но Бигелоу и Оппенгейм приветствуют эту дискуссию и то почему они уверены в своей версии. По их мнению культура может влиять на политику, и если есть диалог о распространении ядерного оружия, то это может способствовать его ограничению. Поэтому они отразили факты, которые не соответствуют официальным системам противоракетной системы США. Оппенгеймер заявил: « На наш взгляд, это не спор между нами, как кинематографистами, и Пентагоном. Это спор между Пентагоном и более широким сообществом экспертов в этой области. Сенатор Эдвард Марки или отставной генерал Дуглас Лют; журналисты, такие как Том Николс и Фред Каплан, которые освещают эту тему десятилетиями; Американское физико-математическое общество (APS), беспартийная организация физиков, — именно эти люди открыто заявляют, что то, что мы показываем в фильме, а именно, что наша нынешняя система противоракетной обороны крайне несовершенна, — верно. С другой стороны, Пентагон, по всей видимости, утверждает её 100-процентную эффективность. Мы верим всем тем экспертам, которые говорили нам, что система больше похожа на подбрасывание монетки, как мы и показываем в фильме, но мы рады, что все эти люди участвуют в дебатах и обсуждениях».
Прекрасный фильм. Поэтому, когда кто то заявляет о новых ракетах нужно понимать, что это техника и в реальности может повести совершено не так как ее
испытывали на полигонах и главное никто точно не знает куда эта ракета реально полетит.