На время оставим наших «кузнечиков» и перенесемся в Королевский колледж Лондона. Взглянем на еще одну партию «муравьев».
В рамках кафедры физики колледжа Совет по медицинским исследованиям (The Medical Research Council - MRC), отвечающий за координацию и финансирование медицинских исследований в Соединённом Королевстве, решил профинансировать особую биофизическую исследовательскую группу*, задачей которой было выяснение структуры ДНК.
И сегодня мой любознательный читатель может прочесть в английской Википедии в статье о Королевском колледже Лондона следующее откровение:
«Одним из самых известных научных исследований, проведённых в Королевском колледже, стало открытие двойной спирали структуры ДНК в 1953 году Морисом Уилкинсом и Розалинд Франклин совместно с Реймондом Гослингом, Алексом Стоуксом, Гербертом Уилсоном и другими сотрудниками отдела клеточной и молекулярной биофизики Рэндалла в Королевском колледже».
Откровенно, я был шокирован. Как всех по сей день «заедает» это и на самом деле выдающееся открытие. А как же Крик и Уотсон? Да, кто они, черт возьми, такие?
Кто и почему решил в этом Совете (MRC), что ДНК – вотчина Королевского колледжа, выяснить мне не удалось. Да, собственно, это и не имеет какого-то значения для моего рассказа. Но я еще раз обращу внимание на это обстоятельство при подведении итогов этой истории.
Руководить исследовательской группой назначили сэра Джона Туртона Рэндалла (Sir John Turton Randall), сделавшем себя имя в годы Второй мировой. Он предложил в 1940 году совершенно уникальную конструкцию резонаторного магнетрона – сердца радиолокационных систем.
Как уверяют современные английские историки: «Это был огромный, просто огромный прорыв… Многие и сейчас считают его самым важным изобретением, появившимся в результате Второй мировой войны».
И если моему читателю, постигая мой рассказ, вдруг захочется воспользоваться у себя на кухне микроволновкой, вспомните сэра Рэндалла из Королевского колледжа Лондона. Ведь это именно его магнетрон есть то самое излучающее микроволны устройство чудо-печки.
Непосредственно расшифровкой структуры ДНК занимался Морис Хью Фредерик Уилкинс (Maurice Hugh Frederick Wilkins) заместитель Рэндалла. И что-то ему, конечно, удалось, вспомним какое впечатление его лекция произвела на Джеймса Уотсона в Неаполе. Но по-видимому, работа Уилкинса не сильно продвигалась, потому что Рэндалл вдруг в январе 1951 пригласил к себе в отдел Розалинд Франклин (Rosalind Elsie Franklin), зарекомендовавшую себя опытным рентгенографом практически в совершенстве владеющим рентгено-дифракционным анализом. В те годы специалистов такого уровня было не так уж много в мире.
Из такого решения, по моему убеждению, явились два последствия. С одной стороны Франклин напрочь похоронила все притязания группы Рэндала на расшифровку ДНК, а с другой именно ее достижения по фотографированию ДНК внесли последний штрих в наглядную модель ДНК, построенную Уотсоном и Криком.
Почему пальма первенства оказалась в Кавендишской лаборатории? Или так, почему Королевский колледж проиграл гонку по расшифровке структуры ДНК?
Тут мне видятся несколько непреодолимых обстоятельств.
Особенности личности Мориса Уилкинса. Рэндалл и Уилкинс работали совместно еще в годы Второй мировой. Над конструкцией магнетрона. И Уилкинс был аспирантом Рэндалла. Потому нет ничего удивительного, что Рэндалл привлек его в свой отдел в Кингс-колледже. И работу с ДНК они начали задолго до того, как Уотсон и Крик узнали о существовании друг друга.
По свидетельствам коллег и друзей Морис Уилкинс был тихим, застенчивым человеком со строгими моральными правилами. Ему даже приходилось прибегать к помощи психолога для преодоления своей неуверенности.
«Морис постоянно повергал Фрэнсиса в отчаяние тем, что относился к ДНК слишком хладнокровно. Ему словно нравилось тянуть и мешкать. И дело было не в отсутствии ума или здравого смысла. Морис, несомненно, обладал и тем, и другим: недаром же он первым взялся за ДНК. Просто Фрэнсису никак не удавалось втолковать Морису, что нельзя медлить, когда у тебя в руках такой динамит, как ДНК» (ДС Гл.2).
Смог бы Уилкинс расшифровать структуру ДНК? Думаю, нет. В США, в Калтехе работал звезда биохимии и молекулярной биологии всех времен, кристаллограф Лайнус Карл Полинг (Linus Carl Pauling). И его интересовала ДНК. И без всякого сомнения он установил бы структуру ее раньше Уилкинса.
Возможно, Рэндалл все это понимал, потому он решил заменить Уилкинса Розалиндой Франклин. Он так и написал ей в личном письме, когда переманивал к себе на работу, что именно она будет ведущим специалистом в рентгеноструктурном анализе ДНК, а Уилкинса он отстраняет и вернет «к своим микроскопам».
В тот год, когда Уотсон в Неаполе впервые увидел Уилкинса, в июле Макс Перутц организовал в Кембридже встречу специалистов по белковому рентгеновскому излучению. На встрече Морис очень удачно выступил с лекцией о своих результатах по исследованию ДНК при помощи рентгена, сообщив, что, по-видимому, ДНК имеет структуру спирали. В конце лекции ему аплодировали.
«Однако, когда я вышел из здания, меня ждал сюрприз. Розалинд Франклин подошла ко мне и тихо и твердо объявила, что я должен прекратить рентгеновские работы. В заключение она дала инструкцию: «Возвращайтесь к своим микроскопам!» (Третий человек двойной спирали. Автобиография Мориса Уилкинса, 2003. Глава 6.).
Вот именно в этот момент, по моему представлению, Королевский колледж проиграл гонку за ДНК.
Понятно, что после подобных слов никаких добрых отношений между ними быть не могло. Что и произошло.
И хотя формально Уилкинс был старше Розалинды по должности и ДНК была его темой, она настаивала, чтобы он вообще не касался рентгеновской аппаратуры, а результаты своей работы перестала ему сообщать.
А самое печальное Франклин не верила в спиральную структуру ДНК, возможно, в противовес Уилкинсу. И всячески подчеркивала, что спешить с установлением структуры ДНК не стоит, нужно накопить как можно больше фактов, полученных в результате соответствующих исследований. А чтобы выстраивать какие-то модели из подручных материалов, как это делал Полинг у себя в Калтехе и по его примеру Крик и Уотсон в Кембридже, по ее представлению, вообще детский сад.
Розалинд Элси Франклин происходила из богатой и влиятельной еврейской семьи. Роль «а идише маме» – заботливой до самопожертвования и щедрой на любовь, устроительницы и хранительницы примерной еврейской семьи – ее никак не интересовала и не прельщала. Она так и не вышла замуж. И нет достоверных свидетельств, что у нее когда-либо случился роман с лицом противоположного пола. В свидетельстве о смерти Франклин указано: «Ученый-исследователь, старая дева, дочь Эллиса Артура Франклина, банкира».
И в Бога она не верила. И все эти еврейские религиозные заморочки ее не интересовали никак. Она была довольно способной девочкой и никем не видела себя вне науки.
И ей не нравились ни Великобритания, ни англичане. Розалинда отзывалась об англичанах как о людях с «пустыми глупыми лицами и детским самодовольством».
Она обожала Францию. С тех пор как побывала там в восемнадцатилетнем возрасте. И с 1947 года жила и работала в Париже. И именно в Париже она стала специалистом по рентгеновским исследованиям.
«Она работала и счастливо жила там до 1950 года, когда в возрасте тридцати лет решила принять назначение в новую область биофизики в Королевском колледже Лондона. Не желая возвращаться, она глубоко ранила своих патриотически настроенных родителей, написав: «Мне нравится Европа и европейцы гораздо больше, чем Англия и англичане» (Б.Мэддокс «Двойная спираль и обиженная героиня»).
«Она провела 4 удивительно счастливых и насыщенных года в Париже, называя его «безусловно лучшим городом в мире» и выпуская поток статей, которые сделали ее авторитетом в этой области, и которые цитируются до сих пор. «Я нахожу жизнь интересной, – писала она, – у меня есть хорошие друзья, и я нахожу бесконечную доброту и добрую волю среди людей, с которыми работаю»» (Дженифер Глинн. Вспоминая мою сестру Розалинд Франклин. Журнал Ланцет, Том 379, Выпуск 9821 Март 24, 2012).
И почему она решили вернуться, приняв предложение Рэндалла, для меня осталось загадкой. Тем более, что в Королевском колледже она не задержалась надолго. Отчасти потому, что не нашла общего языка с Уилкинсом. И не потому что он не хотел, она не хотела. В марте 1953 перешла в Бирбек-колледж (сегодня Birkbeck University of London), по ее же словам «из дворца в трущобы», оставила в покое ДНК и занялась исследованием вируса табачной мозаики. И не только.
Тут она стала руководителем своей собственной исследовательской группы. К чему, по-видимому, и стремилась, вернувшись в Англию.
В определенных кругах принято клясть на чем свет стоит Уотсона за то, что он в «Двойной спирали» дал какой-то отвратительно предвзятый облик Розалинды. Хотя ничего особенно плохого в ее адрес я в его книге не прочел. Даже книги опровержений написали. Но какая она была в действительности, я так и не смог до конца уяснить.
*Сегодня Отдел клеточной и молекулярной биофизики Рэндалла – научно-исследовательский институт Королевского колледжа Лондона.
Продолжение