Люблю афоризмы, в каковой неоригинальности чистосердечно и признаюсь. Ребята они нетребовательные, неприхотливые, в любой дыре затычкой. Это я понимаю жанр, не то что там роман или хотя бы повесть. Легче жанр и выдумать трудно. С точки зрения затрат материальных, времени и умственных. Достаточно ручки, тетради, а то и просто листков бумаги -- и пиши в свое удовольствие. Хорошо, если под рукой будет пара книг -- а нет, так и без них можно обойтись. Или, если перекинуть беседу на время, то каким бы занятым ты не был, а пара часиков в сутки, когда нечего делать, всегда найдется, хотя бы когда прозябаешь в очереди или приемной. И концентрации особой не требуется: всегда можно прекратить и возобновить это занятие на любом месте. Хотя, конечно, без некоторой внутренней самодисциплины не обойтись: уметь заставить себя думать о вечном, а не ловить галок по окнам, когда тебе нужно, допустим, бежать на работу, а ты торчишь дома, ожидая слесаря из ЖКХ.
История знает массу примеров, как здорово афоризмы помогали скоротать время вынужденного бездействия.
Известный французский бонвиван и дуэлянт Ривароль с утра еще в постели готовил колкости на вечер. Он записывал свои эпиграммы на карточках, которые он вставлял в рамку зеркала и затверживал их во время бритья (Моруа)
Понятно, брился он не сам, иначе бы весь изрезался и сам стал бы ходячей эпиграммой на самого себя. Брил тогда людей более или менее состоятельных (несостоятельные попросту не брились) специальный брадобрей. Длилась процедура весьма долго, так что тот, кого брили, буквально изнывал от скуки. Кто коротал это время болтовней с брадобреем, а кто, как Ривароль, использовал минуты вынужденного безделья для творческой работы.
Афоризм дает хорошее также заделье для творческого человека, когда там творческий застой или в голову ни хрена не лезет, или обстоятельства не дают развернуться во всю ширь писательского дарования. Хорош афоризм и для обучения себя самому начинающему и не только писателю, под каковым мы понимаем любого пишущего человека (надеюсь, некоторые медики еще не забыли, что свои мысли Гиппократ оформил как афоризмы).
Или же афоризм отличная подработка для писателя, когда обстоятельства ополчились против него и не дают развернуться во всю ширь его творческому зуду. Латышский автор, некто Я. Райнис, будучи сослан в Вятскую губернию, оказался там без бумаг (не паспорта, а черновиков, выписок), без книг на родном латышском языке. И чтобы мозги не завяли в бездействии досуга, он насобачился выписывать из имевшихся в библиотеке Слободского -- так назывался городок, где он отбывал ссылку -- цитаты из самых ходовых классиков. А чтобы совместить приятное с полезным: чтение и выписывание классиков и утоление творческого зуда -- он не просто выписывал цитаты, а переводил их на латышский язык, ибо ясное дело, книги в уездной библиотеке могли быть только на русском. А сегодня эти его выписки, переведенные в свое время на латышский, вновь переводят на русский и подают под видом мыслей великого писателя. Чего сам Райнис -- то есть выдавать афоризмы за плод собственного ума -- и не думал. Хотя перевод вообще, а афоризма в особенности -- это самое настоящее творчество.
Для афоризма вовсе не обязательны отточенность или парадоксальность в смысле оказать воздействие на читателя формой выражения. Главное в афоризме -- это точность. Поэтому хорошо продуманная, четко выраженная и снабженная правильным контекстом мысль здесь гораздо важнее, чем эффектный загибон. Афоризм, как литературная форма, до неприличия прост. И до такого же неприличия редок. Главное, что требуется для афоризма -- это сформулировать свою мысль всего в одном предложении, которому потом пришить объяснение, а лучше конкретный пример. Но чтобы сформулировать свою мысль в конкретной форме, требуется не столько ум, или там талант, сколько интеллектуальная, и я бы даже сказал, человеческая зрелость.
"Не убий", "не лжесвидетельствуй" (для каждого "журналиста", тролля и другого профессионального провокатора это правило должно быть каленым железом выжжено на том месте, где у нормальных людей помещается лицо), "не сотвори себе кумира"... -- понадобились тысячелетия, чтобы так отчеканить человеческий опыт. И пройдут еще тысячелетия, прежде чем человечество худо-бедно претворит эти мысли в практику.
Не заморачиваясь святыми предметами, чтобы, не дай боже, не попасться как кощунник бдительному оку читателя, приведу пример более приземленный пример, как нужно выражать свои мысли через афоризм. Флобер совсем молодым человеком (где-то 17-20 лет) записал:
"Люди за сорок, с седеющими волосами и без следов восторженности, вечно пичкающие своими мерзкими прописями, среди прочего твердят обыкновенно" 'Вы станете другим, молодой человек, вы станете другим'... Помню, господин Клоке... предложил мне однажды записывать в виде афоризмов все мои мысли, хранить в запечатанном виде и распечатать через пятнадцать лет". Хороший совет, но людей старых он касается не в меньшей степени, чем молодых. Если бы они хоть раз попытались записать, что же они в самом деле думают, они столкнулись бы с тем, что их мозговые извилины плутают без руля и ветрил в море пустых и непродуманных высказываний.
Флобер последовал совету и вот некоторые из записанных им афоризмов:
1. Что касается нравственности в общем смысле слова, я в нее не верю; это чувство, а не необходимая идея...
3. Политика истории в ее человеческих отношениях; все, что происходит, должно произойти; надо понять это, а не порицать; нет ничего глупее к лицам историческим.
4. Я понимаю все пороки, все преступления; понимаю кровожадность, грабеж и т. д. Одна только низость возмущает меня. Быть может, если б я увидел въявь все прочее, произошло бы то же самое....
6. Я чувствую себя безупречно честным человеком, то есть преданным, способным на великие жертвы, способным горячо любить и горячо ненавидеть низкие уловки и обман. Все то, что мало, узколобо мне причиняет зубную боль. Я люблю Нерона, я мечусь злобой против ограничений
7. От людей я жду всяческого зла...
9. История мира -- фарс.
10. Стоит от души пожалеть людей, сохранивших веру в осмысленность жизни...
12. Величайшее презрение к людям -- а в то же время чувствую, что наделен свойствами, могущими снискать мне их любовь.
13. Политическая карьера ничуть меня не прельщает. Предпочел бы заслужить рукоплескания на подмостках театра, где дают водевили, а не на трибуне...
15. Искусство превыше всего. Книга стихов ценнее железной дороги.
16. Если общество и впредь пойдет тем же путем, через две тысячи лет не останется ни травинки, ни дерева; они изведут природу. Взгляните, современный мир кажется мне чудовищным зрелищем. Мы утратили веру даже в порок. Маркиз де Сад. Маркиз, на которого взирают как на чудовище, безмятежно опочил вечным сном, как ангел -- у него была своя вера, он умер счастливым, -- а как умрут нынешние мертвецы?
17. Христианство покоится на смертном одре, дарованная ему отсрочка была, на мой взгляд, последним проблеском -- мы, разумеется, защищаем его из духа противоречия со всеми его убийственно скучными филантропическими и философскими глупостями, но когда речь заходит о самом учении, о религии в чистом виде, мы чувствуем себя сынами Вольтера...
20. Я не принадлежу ни к материалистам, ни к спиритуалистам. Если уж быть кем-то из них, пожалуй, я был бы материалистом-spettatore...
22. Я чувствую больше привязанности к своей собаке, нежели к человеку...
26. Ничто не кажется мне злом.
27. Не бывает не истинных идей, ни ложных. Вначале живо откликаешься на все вокруг, затем размышляешь, затем сомневаешься, да с тем и остаешься...
35. Цивилизация -- это нечто, обращенное против поэзии".
36. Часто мне хотелось бы быть в силах разбить на черепушки головы всех прохожих, лица которых вызывают во мне отврат и (завтра я закончу формулировку)
ВОЗЬМИТЕ за образец эти афоризмы и попытайтесь, если сможете, высказаться, только без булды, по тем же вопросам. Вот вам и весь секрет писания афоризмов, а заодно и литературная учеба, и развлекательное (если развлекаться от окружающего скудоумия российской повседневности) чтение и занятие, не требующее ни больших материальных затрат, ни особых условий.
После того, как я скоропалительно выложил афоризмы Флобера, которые сам он отнюдь не предназначал для печати, а лишь для внутреннего употребления (впервые эти афоризмы были опубликованы лишь в 1965 году), ничто не сдерживает мою скромность привести свои, отнюдь не претендующие на изысканность выражений или глубину мыслей, ни даже на оригинальность, но являющихся именно моими афоризмами:
"Обычно люди корыстны ближней корыстью
'Знают все' значит не что иное, как 'повторяют все'
Литературный критик -- это неудавшийся писатель
Рынок все расставит по своим местам -- обманка
Нет смысла предвидеть вещи, к которым ты не в состоянии подготовиться
Недоученого учить, только портить"
Такие афоризмы может, и я бы сказал должен, уметь составлять каждый. Не для других, для себя.
Принижение афоризма от красивой вычебустой фразы, до просто заурядной концентрированности мысли в одну сентенцию вовсе не означает, что нужно так уж буквально следовать базаровскому "не говори красиво, Аркадий". Как раз писатель и должен, а поэт просто обязан говорить красиво: "развеселись воображенье картиной счастливой любви", "я каждым утром пробужден для сладкой неги и свободы", "ума холодных наблюдений и сердца горестных замет", "ночь волновалась, скрипка пела", "в уста просился поцелуй", "на прекрасной, на нездешней, неразгаданной земле", "я не член парламента, но у Бена Гана тоже есть часы приема", "таких как вы я в детстве убивал на месте, из рогатки", "а теперь горбатый, я сказал горбатый", "ведьмы мы или не ведьмы, патриотки или нет?"... Только это уже другой жанр, такой же важный, необходимый и интересный. За неимением русского эквивалента назовем его bon mot.