ИСТОРИЯ ОДНОГО РОЯЛЯ
Часть 2. Беда
Так получилось, что Леночкин дедушка заболел (ведь болеют не только рояли, но и их доктора!). В тот год, когда Леночка закончила музыкальную школу и с успехом сдала вступительные экзамены в консерваторию, настройщику исполнилось 78 лет – возраст солидный, что и говорить. В таком возрасте можно уже не думать о работе, но дедушка Фасольки не представлял жизни без своих «пациентов», а потому продолжал трудиться, хотя собственное здоровье подводило его всё чаще. Вот и обещание, данное им Леночке после того, как она передала ему просьбу рояля, сдержать не получилось из-за болезни. И болел-то он не слишком долго – не больше трёх недель, однако за это время произошли события, которых никто из них не мог предвидеть…
Музыкальная школа, где «служил» наш рояль и где Леночка проучилась восемь лет, располагалась в старом здании. Возрастом, пожалуй, даже старше настройщика. Раза в два, никак не меньше. И хотя в школе регулярно проводили ремонт: то крышу подлатают, где вдруг обнаруживалась протечка, то стену укрепят, где вдруг обнаруживались трещины, – приводить в здание детей становилось небезопасно. Судьбоносное для школы решение было принято окончательно и бесповоротно – сносить. И на этом месте строить что-нибудь новое! Может быть, новую музыкальную школу, а может… Мало ли что можно построить на освободившейся территории!
Едва на документах о сносе здания появилась подпись последнего нужного человека, закипела работа: учителям предложили за летние каникулы подыскать себе другие музыкальные учреждения, учащихся тоже распределили, а инвентарь, то есть пианино и рояли, решили списать: те, что поновее, продать каким-нибудь организациям, а другие – разломать и утилизировать, попросту – сжечь. Они же деревянные, горят хорошо…
Рабочие принялись освобождать здание от ставших никому не нужными музыкальных инструментов. Их выносили во двор и сдвигали впритык друг к другу, чтобы занимали поменьше места. Роялям ещё повезло – их ставили на ножки, а вот пианино могли и на спину положить или на бок, а то и прямо лицом вниз… Испуганные и недоумевающие фортепиано гадали, что за участь им уготована и не будет ли ночью дождя, ведь сырость так вредна для их деревянных тел, тем более что кое-где с них уже облезла лакировка.
Наш герой тоже был испуган и недоумевал: если в школе затеяли капитальный ремонт, то с ними могли бы обращаться поаккуратнее, ведь инструментам потом снова заступать на службу! А в столь неподходящих условиях содержания все они расстроятся, и с таким количеством «пациентов» его другу доктору никак не справиться к новому учебному году!
Но действительность оказалась ужаснее самых ужасных предположений. Никто не собирался ремонтировать здание, его стали рушить… Приехали огромные экскаваторы и принялись орудовать своими длинными стрелами-кранами как гигантские спруты щупальцами. Старая кирпичная кладка не выдерживала их натиска, и стены разваливались на виду у потрясённых роялей и пианино, осыпая их красно-коричневой крошкой…
Когда настройщик почувствовал в себе достаточно сил, чтобы отправиться к своему другу, он позвал и Фасольку. До начала учёбы оставалась неделя. И хотя Леночка продолжала усердно заниматься (не только для того, чтобы её пальчики всё быстрее порхали по клавишам, а потому что игра на фортепиано доставляла ей истинное удовольствие), она тут же откликнулась на приглашение дедушки. Ей хотелось рассказать роялю о том, как проходили экзамены, что она играла, на каком инструменте, помогал ли он ей так, как всегда помогал наш герой, да много всяких новостей успело накопиться.
Чтобы дедушка не устал раньше времени, они поехали к школе на такси и ещё издали увидели железный забор, который обычно устанавливают вокруг места стройки для безопасности.
– Что случилось? – спросили они друг у друга, а затем у таксиста.
Таксисты, как правило, в курсе городских событий, вот и этот оказался не исключением.
– Школа тут музыкальная была, а теперь её снесли, что-то новое строить будут.
Фасолька и настройщик буквально лишились дара речи. Они вышли из машины и отправились искать кого-нибудь, кто рассказал бы им подробности. А главное – что с инструментами! Где им искать своего друга…
Ответ, который они получили от одного из рабочих, едва не убил их:
– То, что поновее, кто-то куда-то увёз, остальное сожгли, – и он кивнул на пепелище во дворе, присыпанное остатками кирпичей от разрушенного здания.
Увы, их друг после многих лет служения в две смены, с его потускневшими и потёртыми клавишами, с облезшей позолотой, отчего название фирмы-изготовителя читалось уже с трудом, никак не мог считаться «поновее», а значит…
Фасолька рыдала весь вечер, так что у неё опухло личико. Горевал и настройщик, хотя и пытался скрывать свои слёзы перед внучкой.
…Как бы ни была тяжела беда, но насущные дела никто не отменял. Начались занятия в консерватории, они требовали от Леночки всё её время и все её душевные силы. Но даже в этой круговерти – уроки, экзамены, конкурсы, концерты – девочка не забывала о своём друге, бережно хранила память о нём и мысленно с ним беседовала, жалуясь на высокомерие консерваторских роялей. Ещё бы – ведь на них учились те, кто впоследствии стал знаменитым на весь мир! Особенно задирали нос концертные рояли. И хотя их удивляла способность Леночки понимать их язык, но использовали они её дар лишь для того, чтобы похвастаться именами исполнителей, касавшихся их клавиш, а также своим элитным происхождением.
– Если бы ты знал, как мы с дедушкой скучаем по тебе, – вздыхала она…
Время отсчитывало дни, недели, месяцы, годы… И только старенький настройщик, который отметил своё 90-летие, да Леночкины родители продолжали в домашней обстановке называть её Фасолькой, остальные – Еленой и по отчеству… А когда объявляли на сцене, то по имени и фамилии.
– Вольфганг Амадей Моцарт. Концерт номер 21 для фортепиано с оркестром. Солистка – лауреат международных конкурсов Елена…
Медленно и торжественно гасли люстры… Зал замирал. Все глаза были устремлены туда, где в круге света оставались рояль и она – всемирно известная пианистка-виртуоз…
Продолжение: http://proza.ru/2025/12/05/406