Мы решили палатку с печкой и трубой взять с собой чтобы не испоганить чужие охотничьи избушки своей радиацией, если они нам будут встречаться. За время стоянки, которая продолжалась не день и не пару, а целых трое суток, мы многое успели. Летта самостоятельно сделала для себя снегоступы. Нашла маленький кусочек мыла и осторожно постирала наше совершенно покрасневшее белье. Надеюсь, что полезные микроорганизмы в нём не пострадали.
А я пытался наладить отношения с собакой, готовил дрова, камни и воду для бани. Саму баню я изладил из гибких веток тальника и тонкой плёнки, рулон которой мы нашли под лежанкой из жердей. Чтобы не возиться с печкой из камней, я использовал стальную из палатки. Давным-давно я увидел в интернете, как опытный турист построил такую баню "из ничего". Четыре десятка длинных виц из тальника связываются у вершин, а комлями втыкаются в снег или в землю по кругу. Получается большая "клетка", похожая на птичью. Потом этот каркас обматывается обычной плёнкой. В центре круга я поставил печку из палатки и обложил её камнями. Вот и вся баня. Больше всего я провозился с дверью, в которую можно было забираться только на четвереньках.
Конечно печку и трубу я поставил в последнюю очередь, когда высохло после стирки наше единственное белье.
Баня почти готова, но пока в палатке сушилось белье, я пошёл в тайгу в надежде найти пихту на веники. Где-то я читал, что пихта не может расти там, где вечная мерзлота. А мы находимся как раз в этой области. Но как знать? И какая баня без веников? К моему удивлению, я нашел целый массив этих деревьев. Как бы пихтовый остров среди елей и лиственниц.
Я не очень люблю пихту. В старые времена её использовали при похоронах. Сильный запах отбивал вонь разложения. Думать об этом не надо - другое время. Летта не знает, как пахнет смерть в жару. Но это следует запомнить: землянку копать там, где растет пихта. Не нужно будет долбить мерзлоту.
Пихтовый веник, пожалуй лучше для бани, чем обычный берёзовый. Надо запомнить это место. Строительство здесь невозможно: низкий берег, который на два метра уходит весной под воду. Но веники заготовить можно.
Летта в первый раз в жизни попала в баню. Пусть в походный вариант, но всё-таки в настоящее пекло. Порции воды из крышки от котелка хватило плеснуть на раскаленные камни, чтобы уши пришлось закрывать руками. Пихтовый душистый веник, горячая вода и обмылок, оставшийся после стирки - вот настоящие ценности нашей нынешней жизни.
Я подумал, что никогда в жизни не ценил незаметные и такие привычные блага цивилизации, как душ, гель для тела, шампунь для волос и даже самый обыкновенный унитаз. Мысли мои постепенно ушли дальше в довольно опасном направлении. Сегодня мы с Леттой каждый день просто боремся за жизнь, а что будет завтра? У нас нет ни запасной одежды, ни каких-то запасов пищи, ни оружия, ни крыши над головой. Нет ничего.
Допустим рыбу мы научимся ловить и с голоду не умрём. Рыба это не холодец из шкуры лося. Это полноценный белок. А где взять муку, крупу, сахар, жир и элементарную соль? Где взять одежду? Наши скафандры скоро выйдут из строя. Шкуры диких зверей? Но их надо ещё добыть... голыми руками.
Я уж молчу о тысяче мелочей, которые нужны в жизни любого человека. Где их взять? Наличные деньги отменили, когда Летта ещё не родилась. Она практически не знает, что это такое. У всех людей есть возможность расплатиться без всяких банковских карт и каких-то чипов на руке или в голове: биометрические данные есть на всех ныне живущих людей. А нас наверняка списали, как героев мировой войны. Кому нужно, чтобы мы воскресли? Правильно: никому, кроме нас. Но для нас это смертельно опасно. Скандал нам не нужен. А как жить? Осталось заниматься натуральным обменом: мы рыбу, пушнину и ягоды кому-то, а этот кто-то привозит нам необходимые вещи. Так было сто лет назад в этом Богом забытом краю. Однако остался один вопрос: где найти человека, который согласится стать посредником?
В мысли вмешалась моя суженая, лежащая рядом:
- Давай подумаем об этом завтра. Баня это великая вещь. С душем никак не сравнить. Пар и душистый веник в твоих руках. Никогда я не чувствовала себя такой чистой... и счастливой. "Бьёт значит любит". Это о бане и венике, и твоих руках. Спасибо тебе.
Эти слова сразу выключили все вредные мысли о будущем и, как нормальный мужик, я подкинул в печку дровишек и не позволил пропадать такой чистой и красивой женщине без удовольствия в настоящей нашей жизни. Никакая радиация нам не помешала.
После этого мы два часа, пока горел огонь в печи, спали как убитые.
Раннее утро застало нас уже в пути. Впереди бежала собака, следом за ней шла в новых снегоступах Летта с пустой волокушей из шкуры, замыкающим был я с пластиковой нартой. В ней лежали палатка, печка с трубой, и весь наш остальной скарб. Походную баню пришлось оставить: тонкая плёнка на ней спеклась. Но пару свежих веников из пихты я с собой взял - на всякий случай. Уж очень мне нравится баня и её продолжение...
Бывшая хозяйка собаки очевидно была хорошей спортсменкой: мы идём по её следу больше шести часов, а она толком ни разу не отдыхала. Один раз присела, чтобы покурить и выпить чаю очевидно из термоса. От него ещё виден след и рядом окурок. Наверное спешила, чтобы нас спасти. Можно только гадать, что заставляет таких людей совершать поступки опасные для собственной жизни. Только в армии действует принцип: "Сам погибай, а товарища выручай". А среди мирных жителей этого нет даже в России. Наверное в тайге, как в армии. Даже нам, бессмертным, погибнуть очень просто. Никакой анабиоз от голода здесь не спасёт: неподвижное тело - это еда для обитателей тайги.
Не могу не думать о нашем будущем. Я уверен, что год мы продержимся на каких-то запасах этой несчастной женщины. Нам нужно два-три месяца, чтобы научиться добывать себе пищу. Думаю это будет рыба, грибы и ягоды. Для охоты нужно знания, оружие и особые навыки, которых у нас нет. Мы с Леттой не следопыты и не охотники. Последний раз я держал в руках оружие в армии кучу лет назад.
А что будет через год или два? Или десять лет? Когда нам осточертеет такая первобытная жизнь? Я знаю, что жить среди людей с их жестокими забавами не менее опасно, чем жизнь в тайге. Тут хоть подлости нет. Всё по-настоящему и честно: совершил ошибку - плати здоровьем или жизнью. Я прекрасно знаю, что быть в городе - это одиночество в толпе. По крайней мере для меня. Я давно бирюк или волк-одиночка. А как Летта? Вряд ли ей успела надоесть жизнь среди людей. Ей нужно общество многих. И работа для развития разнообразных отношений. А я за эти годы настолько привык молчать...
- Ты не молчишь, ты постоянно говоришь внутри себя. Мне это интересно, я купаюсь в твоих мыслях. Извини, но я иначе не могу. Мой приёмник настроен сейчас только на твою волну.
- Никак не могу привыкнуть, что для тебя я, как открытая книга. Это не честно. Ты постоянно знаешь о чём я думаю. А я не знаю, что происходит в твоей голове. Может, ты думаешь, что я отчаянный трус? Ведь каждый день мне действительно страшно.
- Нас спасает твой страх. И ты боишься за себя только потому, что знаешь: я без тебя просто погибну. На самом деле ты боишься за меня. А я - за тебя. Так всегда есть и будет, если между нами любовь.
- Я больше половины жизни один. Ты столько ещё не прожила. И тут нагрянула ты, почти совсем девчонка. Я не знаю, что с этим делать? Честно говоря, я в панике. С тобой сложно, а без тебя невозможно.
Летта засмеялась:
- После бани, в постели, я никакой паники не заметила. Если мы тобой бессмертны, то какая разница в возрасте? Не смеши меня: через триста лет ты о ней забудешь. Мне будет всего триста тридцать, тебе - почти четыреста...
Этот разговор нисколько не мешал нам молча идти вперед в том же темпе. Я только услышал звонкий смех Летты перед последними её словами о бане и её продолжении.
Мне досталась самая лучшая женщина во всем мире. Она весело поселилась в моей голове, не забывая кто в ней хозяин.
- Вот это другой разговор. И я действительно никогда не забываю, чья эта голова. Пока сложно со мной. Я совсем не умею врать, как другие женщины. Терпи.
Я не успел ответить. Наша собака быстро побежала вперед и скрылась за крутым поворотом русла Тунгуски...