15 февраля 2013, 10:03. Заявление МЧС России о ЧП в Челябинске.
«МЧС России сообщает, что причиной ударной волны, накрывшей Челябинск, предположительно стал метеоритный дождь. Он прошёл над территорией Уральского и Приволжского федеральных округов.
Приборы космического мониторинга зафиксировали активность в нижних слоях атмосферы. Над территорией Уральского и Приволжского федеральных округов произошла вспышка, вследствие чего от возможной ударной волны было нарушено остекление верхних этажей зданий.
По данным Министерства радиационной и экологической безопасности Челябинской области, радиационный фон в регионе – в пределах нормы».
Тогда же СМИ всего мира, а вслед за ними даже «Википедия», разразились воплями о том, что город «стёрт с лица Земли». Многие проживающие за границей родственники челябинцев уже молились за упокой душ своих ближних…
Да, это было. Было и прошло? – Увы: то, что действительно было, даже если и проходит, но никогда и навсегда не уходит…
Всё записано. Записано всё, что было, всё, что есть, и даже то, что будет. Без того, что было, не будет того, что есть сейчас и будет после.
Чтобы в этом убедиться, читайте дальше…
Было ясное морозное утро уже устоявшейся уральской зимы. Припарковав машину возле офиса в центре Челябинска, на углу улиц Воровского и Сони Кривой, Свинцов поднялся в свой кабинет на шестом этаже, включил компьютер и взял чайник, чтобы пойти налить в него воды – зимой с улицы всегда хочется горяченького чаю.
И тут – яркая белая вспышка! Бросил взгляд на окно – в небесной синеве мощный инверсионный след, сияющая на солнце белизна. А внутри как-то захолодело…
К окну – нельзя! Сейчас будет ударная волна…
Да, спустя с минуту-другую бабахнуло так, что кажется оконные стёкла выгнулись, а изо всех щелей навесного гипсокартонного потолка фыркнула пыль и посыпалась труха.
Но стало… спокойнее, потому что в голове промелькнуло: судя по затянувшейся ударной прелюдии, место взрыва далековато… А если бы взрыв был ядерный, то следом за вспышкой от электромагнитного импульса должен был разлететься монитор… А ударная волна уже бы меня… ну, то, что от меня бы осталось, похоронила бы под горящими руинами.
И тогда Свинцов выскочил в коридор – смотреть в панорамные окна, куда ЭТО полетело и где рвануло. Но был виден только гигантский, медленно расширяющийся на небе двойной шлейф…
Взял мобильник – связи нет. К компьютеру – нету Интернету. В коридоре шумят выскочившие из кабинетов ополоумевшие сотрудники, – никто ничего не понял.
Что это? Упал самолёт? Прилетела шальная ракета? Может быть, но не очень-то похоже…
Минут через десять появился Интернет. Свинцов стал смотреть. Вот, написали:
– В Челябинске в районе городского бора упал неопознанный объект. По рассказам очевидцев, это был огненный шар, возможно, метеорит или самолет. В небе после падения объекта остался инверсионный след. Комментарии экстренных служб пока получить не удалось.
Ещё минут через десять сообщают:
– По мнению специалистов, упавший и взорвавшийся в Челябинской области объект является метеоритом.
Кто-то начал вопить, что он не сам взорвался, а его сбили, чтобы на город не упал. А на город всё же что-то упало, – стали писать о разрушениях на цинковом заводе, что очевидцы наблюдали, как какой-то обломок врезался в цех возле Свердловского проспекта.
В социальных сетях пошла раскрутка информации, что сбили метеорит системы ПВО в районе станции Уржумка, расколов его на две части и множество мелких осколков.
Как только появилась мобильная связь, Свинцов созвонился с родными, потом – с друзьями. Никто не пострадал. Сын и дочь во время взрыва были дома, жена отличилась в своей школе – вовремя дала команду детям пригнуться под парты, и никто из них не пострадал от посыпавшихся стёкол.
Сотрудники компании, которые были на улице в момент взрыва рассказали, что их обдало волной, а асфальт вздрогнул так, что кто-то даже упал. Машины как будто подпрыгнули, и некоторые заглохли. А дорожная пыль вверх поднялась – и распыляясь, стала опускаться…
К концу дня уже сложилась почти полная картина: метеорит взорвался после входа в атмосферу на большой высоте, и разлетелся на куски. Один небольшой кусок угодил в цинковый завод, а большие упали где-то в полусотне километров, на окраинах города Чебаркуля. Где-то выбило окна, в основном большие и витражные в учреждениях, в заводских цехах. Более сотни человек пострадали от ранений осколками стекла.
На следующий день уже писали и говорили о том, что самый крупный обломок упал в озеро Чебаркуль, пробив лёд и оставив на льду множество мелких камушков.
Позже организовали поиск, на дне эхолотом нашли «большой фрагмент», собрались привлекать водолазов и его поднимать.
Ажиотаж на озере падения случился неимоверный. Туда ринулись смотреть сначала местные и городские любопытные – но вскоре там поставили полицейские кордоны. Говорят, что даже военных доставляли на самолёте и выставляли в оцепление.
Почему-то подъём всё откладывали, и потом сообщили, что вот так сразу поднять небесное тело не получится.
Появились иностранцы. Первыми чуть ли не через день прилетела «делегация учёных» из Японии. Ох, недаром их считают за самых поздних подсевших на Землю инопланетян… Говорят, что в их генокодах или ещё сохранились явно неземные свойства, или ещё остался неземной иммунитет от тупости и ленности…
Но и среди своих, местных, проявились предприимчивые искатели, которые по дыркам в снегу находили кусочки метеорита и вели бойкую торговлю. Многие «колдыри» ежедневно зарабатывали, – кто на пузырь, а кто и поболее.
Доверие к ним пропало после того, как прошёл снег, скрывший все следы.
Но тогда метеоритные осколки появились в сувенирных магазинах, причём покупающим давалось заверенное какой-то печатью удостоверение на бумажке, что это – кусочек Челябинского метеорита.
К лету страсти уже заметно улеглись. В это лето, как и в прошедшее, Свинцов по семейным обстоятельствам был невыездной. Они с женой могли себе позволить только на день-другой отлучиться от больной тёщи.
Тогда и появилась идея – объездить все озёра края, которых было – ну очень много! Больше трёх с половиной тысяч озёр, из них полсотни весьма и весьма достоприметных.
Раньше Свинцов частенько ездил со своим семейством на известные и всеми посещаемые озёра – Еловое, Тургояк, Кисегач, Увильды. Позагорать, поплавать, отдохнуть.
А на этот раз начали с близлежащего озера Горькое под Копейском, которое удивило жидким грязевым дном и полутораметровым слоем действительно горькой воды над ним. В жару вода была очень тёплой, а ноги погружались в прохладную грязь. Говорят, что и грязевое дно там – двойное, если что, или кто утонуло – не найти…
Потом стали выбирать маршруты по всей области, да ещё и по соседней – Курганской. Озёра были не только горькие, но и сладкие, суперсолёные, не уступающие Мёртвому морю, грязевые и суперчистые…
Свинцов не понимал, отчего в тот день его потянуло именно на это озеро. Вошла навязчивая мысль, что надо его непременно посмотреть, и эта мысль плотно в голове засела. Хотя озеро ничего особенного не представляло. Просто пресный водоём в красивых местах. Когда-то о нём упомянул в разговоре знакомый Свинцова, который заимел вблизи дачу и все выходные дни проводил там. Это было довольно близко – только свернуть с Миасского шоссе к Новой деревне, – и за деревней открывается озеро. Называется оно Большой Боляш. По названию похоже на Большой Шантрапай, но то было в противоположной от Челябинска стороне.
Почти всё озеро заросло по берегам камышом, и чтобы выбраться на чистую воду, надо было проплыть по расчищенному через камыши каналу. Было там несколько пляжей, но с известным «колоритом» неубранных остатков пребывания местных неадертальцев.
Свинцов плавал в маске с ластами. Глубина небольшая, три-четыре метра. Вода была чистая и свежая, и видимость хорошая – как раз метра четыре. Он решил доплыть до Змеиного острова, который посреди озера. Но – не доплыл…
На дне лежал диск – такой, который метают спортсмены. Только он был явно покрупнее, с полуметра в диаметре. В воде, да ещё в маске, размеры искажаются, и Свинцов пошёл ко дну, чтобы получше рассмотреть.
Это была… Летающая тарелка! Такая, какой её часто изображают: обтекаемый диск с выступающей «кабиной», которая была прямоугольной формы, но как бы и овальной, с «зализанными» гранями.
Свинцов уже было вознамерился ЭТО поднять и получше рассмотреть на поверхности. Но тут с ним начали происходить странные вещи… Настолько странные, что он инстинктивно убрал протянутые было руки…
Голова стала наполняться какой-то то ли пульсацией, то ли вибрацией, мозги как будто расширялись… Она, эта тарелка, как бы звучала… нет, не звучала – она проникала каким-то излучением в голову… Ему стало как-то зябко, – это ему! Да в тёплой-то воде! Про остров он, конечно, напрочь забыл…
Вынырнув, прикинул примерное расстояние до берега, чтобы зафиксировать место. И поспешно зашевелил ластами к суше…
Супруге ничего не стал говорить. Она почувствовала его странное состояние, стала расспрашивать. Он сказал, что просто плохо себя почувствовал. Наверное, съел что-нибудь… И пошёл к машине попить водички.
А в голове один за другим возникали какие-то странные образы, но он ничего из них не мог понять. Звенело в ушах и давило в солнечном сплетении, что намекало на непосильный удар по нервам…
Людей на озере вообще не было, хотя погода была замечательная. Решили ещё немного побыть на берегу, полежали, потом прошлись.
Вроде отлегло, но состояние Свинцова оставалось непривычным – в таком выезжать на трассу не стоит. И он поехал к лесу, там стоял указатель к базе отдыха «Лесная дача». Поколесив по лесной дороге и посмотрев на забор базы отдыха с закрытой калиткой и вывеской на ней, развернулся и порулил в сторону дома.
Весь этот день его голова была конечно же занята только «тарелкой». Надо бы было всё же посмотреть… Ну а если она какая-нибудь радиоактивная? А вдруг её кто-то тоже найдёт? Хотя – кто? Это не озеро Увильды, где хватает любителей подводной охоты. Но что теперь с ней делать? Сообщить в компетентные органы? Наверное, лучше всего так и сделать. Только вопрос – куда? Не к уфологам же…
Приходила мысль: продать находку средствам массовой информации, но идея почему-то сама отпала, и он напрочь о ней забыл. И только потом вспомнил: такая мысль приходила…
Всякие сомнения и разные мысли не давали покоя и ночью. Странные страсти улеглись и стал подначивать вопрос: может, снова туда поехать? С чего обосрался-то? Хотя… О таком говорят: себе дороже! Не стремись урвать там, где всё можешь потерять… Народная, блин, мудрость… Но ведь – тянет!
На следующий день он позвонил другу – Валерону. Намекнул, что кое-что интересное нашёл в одном озерце, и нужна помощь, чтобы поднять. Тот сразу загорелся – поедем, посмотрим! Чего там – и поднимем!
Валерий был родом из села Теча. Через село протекала речушка с тем же названием. Она печально известна всем на Урале, а специалистам по атому – во всём мире. В 1957 году был взрыв хранилища ядерного производства на комбинате «Маяк», 18 миллионов кюри радиоактивных веществ раскидало вокруг, а облако, несущее два миллиона кюри, накрыло 217 деревень, где-то 270 тысяч человек. Отселение людей почти не проводилось, речку Течу перекрыли плотинами. На десятки километров по течению берега были огорожены колючей проволокой.
А Валерон шутил: зараза к заразе не пристаёт. На здоровье он не жаловался, хотя говорил, что многие его знакомые и одноклассники «поимели» онкологию и быструю бесславную кончину.
Он всегда шутил. Даже когда рассказывал о грустных вещах. Даже когда на душе было тяжело и больно – он отшучивался. А сам уже был совсем седой.
С ним Свинцов вместе работал в уже далёких, но до сих пор поминаемых «девяностых», в одной хитромудро и грамотно организованной компании, которую называли «Холдинг». Группа фирм занималась оптовой продажей и перепродажей продукции нескольких предприятий. Хитрость была в оригинальном способе ухода от того, от чего тогда очень многие торговые посредники увиливали – от уплаты налогов…
В одной команде с ними работал и Виктор. Их троица, как и полагается по песням и канонам, сдружилась.
Потом фирма развалилась, и они трудились врозь, но всегда были «на связи». И часто встречались, и не только по надобности, когда помогали друг другу, но и просто так, по дружбе.
На следующий день, отложив свои дела, с утра пораньше Валерон заехал за Свинцовым. Машина у него была покруче и помощнее – Форд Куга. Погрузили легководолазные причиндалы и даже прихватили на всякий случай гидрокостюм. Валера взял на тот же всякий случай небольшую лебёдку и свою собачку – добермана по кличке Граф. А вдруг пригодится!
Пока ехали, Свинцов рассказал о том, что нашёл, и что с ним на озере приключилось. Валера несколько раз взглянул недоверчиво…
– Я бы и сам сначала решил: он надо мной прикалывается… Но сегодня ведь не первое апреля, – поверь, Валер, – это не прикол, тут не до шуточек…
И Валерон тогда рассказал, что видел Витю, и тот ему поведал о нашем бывшем начальнике. Будем его называть Эн-Эн… Мало ли чего…
Так вот, со слов Вити, Эн-Эн сейчас работает с москвичами, и они ищут вроде как обломки по траектории движения метеорита, который теперь одни называют Челябинским, другие – Чебаркульским. А ещё Эн-Эн спрашивал, есть ли у Виктора «серьёзные связи» в горнозаводской зоне.
– Витя его вежливо послал, но он всё выспрашивал, что он знает о Свинцове и Пантаеве. А о тебе знает, что ты работал в этой зоне, когда батрачил на предвыборной компании, – добавил Валера.
Но Свинцов уже пропустил это мимо уха, потому что тут его осенило! Он воочию увидел найденную «тарелку» и то, на что не обратил особого внимания: она была как будто в копоти, и можно было подумать, что её поджарили в костре. Собственно, так он тогда и подумал. А теперь – раз! – и пришло в голову: она точно, – она действительно ОТТУДА! И это, – к бабке не ходи, – связано с этим метеоритом!
И он брякнул Валерону:
– Как-то определённо кажется, что сегодня мы увидим то, что они ищут…
Валера не удивился:
– И мне такая мысль пришла в голову… Слушай, говорили ведь, что метеорит сбили. Видео выкладывали, на котором что-то вдогонку пересекает траекторию метеорита и сразу – взрыв. ПВО не могло сбить – нету таких средств на такой скорости. А потом уже про видео сказали, что это «оптический эффект»… когда спохватились!
– Ага, я видел, – продолжил тему Свинцов. – Некая мелкая, но чёткая такая, вытянутая на скорости штука СВЕРХУ догоняет и со взрывом прорезает глыбу на фрагменты, а сама, опережая осколки, по не изменившейся траектории уходит… Сама НЕ взрываясь! Что это значит? Как минимум, что скорость этой фиговины была выше скорости метеорита. У того при входе в атмосферу была 18 километров в секунду, потом стала снижаться. Спецы посчитали: в момент взрыва она была примерно 6 километров в секунду, а никакая ракета на такой скорости не летает! Секретное оружие? Сомнительно. И тогда значит, что… Что если это не наши военные, то… кто?
– И тогда встаёт ребром вопрос: да неужели случайно этот камушек шёл прямёхонько на Челябинск? Или кто-то его направил? Но не получилось долбануть – сбили… Кто сбил? Светлые космические силы, которые охраняют планету?
– Ну да, где вопрос, а где ответ, и кто и в чём виноват… Отсюда и интерес всяких искателей. Только куда смотрят те, кому поручено смотреть? Не понять…
А про «светлые силы»… Конечно, нам даже до понимания света ещё долго выбираться из полной тьмы. Мне удобнее думать о Боге, дающем свет. Он есть, я это знаю, и ты знаешь… Вот в детстве бросали вверх камушек и орали: на кого бог пошлёт! А это не Бог посылает… Он не посылает, Он даёт, а значит даст нам вылезти из нашей тьмы! – и взглянув, как среагировал Валера, Свинцов добавил:
– Это не я придумал – я это прочитал и принял. Евангелие – Благая Весть…
Прибыв на место, Свинцов с Валерой увидели на берегу палатку, рядом – остатки костра и складные стульчики, а недалеко стояла машина. «Туристы» скорее всего ещё спали. Но как бы ни было, свидетели не были нужны. С чего-то и Граф стал на палатку рычать. Пришлось отъехать в сторону и искать другой путь до чистой воды через камыши. Такой оказался метрах в сорока.
Свинцов сориентировался и прикинул, на каком месте должна быть обнаруженная им штуковина. Это примерно посередине между берегом и островком под названием Змеиный. И ещё подумал:
– И тут вот – тоже Змеиный…
Ходить под воду он начинал в учебном центре на острове Первомайский в дельте Южного Буга возле Очакова, который в переписке и на словах называли Змеиный. Наверное, для конспирации, чтобы это место спутали с другими «змеиными» островами, которые есть везде…
Выплыв на нужный ориентир, стал прочёсывать дно. Как ему помнилось, недалеко была большая «грядка» водорослей, – вот она.
Но тарелки… не было! Слой ила был небольшой – уйти в него она не могла. Свинцов ещё с полчаса бороздил дно по квадратам, шерудил щупом ил– безрезультатно. Пока не задубел.
Вышел на берег и сообщил Валере, что тарелочка, похоже, исчезла.
Версии было три. Наиболее вероятная – её кто-то нашёл и вытащил.
Менее вероятная – снесло, только вот течений-то здесь не наблюдается.
И была версия почти невероятная – улетела. Сама «запустилась» и переместилась?! А может, всё же её снесло?!
Передохнув и одев гидрокостюм, полез снова в воду. Ходил кругами, копошился в иле, – кроме банок и бутылок – ни-че-го…
Увидев, что палатка с палаточниками уже исчезла, несколько раз прошёл галсами по прямой к месту, откуда заходил в воду когда «тарелочку» обнаружил.
Но это уже только для того, чтобы… принять и закрепить облом.
Валерон сообщил, что в палатке были два мужичка. На заядлых рыбаков не похожи, но складная удочка у них была. Они вылезли и сразу засобирались.
– Я смотрю – они бухие! Графу они совсем не понравились. И я их на всякий случай обшмонал…
Он ведь был когда-то профессиональный сыщик, работал опером в угрозыске и дослужился до начальника отдела угро Советского района Челябинска. Таким, собственно, и остался. Свинцов раз наблюдал, как он, уже будучи пенсионером, с помощью того же Графа задержал на улице воришку, прятавшего под подмышкой утянутую у кого-то барсетку.
– И ничего интересного, только вот это… – Варера показывал на валяющийся небольшой металлический ящичек продолговатой формы.
А Свинцов его увидел и обалдел: это была «кабина» от той летающей тарелки! Прямоугольной обтекаемой формы. Закопчённая, будто её держали в костре.
Валерон не знал, что она такая, в копоти, уже была, и возмутился:
– Они что, в костре хотели это расплавить? Идиоты!
– Нет, Валер, это ОНА! Это она раньше подкоптилась! По ходу, в «метеоритном деле»! Она вместе с тарелкой была, – как кабина на этой тарелке!
– Ну ни хрена себе! Я ж и не думал! Надо было задержать… Ну ничего, я номер машины записал. И в ДПС позвонил. Они же бухие – наделают делов… Надо ещё будет машинку пробить, хотя не похоже, чтобы эти перцы сами ныряли. Разве что на берегу эту хрень нашли. Просто жарили шашлычки и «душевно» сидели. Досиделись до кондиции – спать завалились…
Особо ни о чём не думая, они пошли к месту, где была палатка. Мусор мужики оставили, но не разбросанным, а культурно и вежливо собрали в один пакет, и его засунули его в жестяной, из магазина, мангал.
Валерон был мужик дотошный и решил ознакомиться с содержимым пакета. Бутылок не было.
– Бухие были, говоришь? А что тогда пили? – вопросил Свинцов.
– Да могли бутылки в воду побросать… Идиоты – они как дети…
Между тем Граф, подскочивший к валявшейся в траве «кабине», вдруг резко и как-то боком отпрыгнул в сторону и стал подвывать. Странно. Обычно он лаял, а когда ему что-то было надо, – скулил.
Свинцов не удивился: и у него была подобная реакция. Тогда, в первый раз. А Валере сказал:
– Это так действует эта, как ты говоришь, «хрень»… Так что вполне может быть, что эти мужики бухими стали без бухла. Я вот в себя только на следующий день пришёл…
Валерон со смехом бодро пошёл к «ящичку»:
– Что-то подняли… Не могли понять что… Но честно пытались, пока не ох… ох как осоловели… Психическое оружие может какое?
Но чем ближе он подходил, тем медленнее передвигал ноги…
И Свинцов двинулся за ним с мыслью не дать ему ЭТО схватить. Валера протянул руку… И тут появился туман! Только совсем недавно было синенькое небо с многочисленными полосками длинных кучерявых облачков, а сейчас – туман. Такой, что озера уже не было видно. Он как будто его растворил…
А в тумане – светлые силуэты, то ли деревьев, – а может, людей?! Больше похоже на людей…
Он спросил Валеру:
– Ты как?
– Слушай, действительно как «привет с большого бодуна»…
– Туман видишь?
– В голове что ли туман?
– Может, и в голове…
И тут Свинцов увидел себя в каком-то доме, на втором этаже была закрытая окнами веранда. За столом сидят люди, и он знает, что все они – его родственники. Кто-то из них остаётся, а кто-то уходит, и уходящих он видит внизу – они проходят под деревьями, подходят к калитке, останавливаются и бросают взгляд на дом… И уходят.
– Валера, с этой штукой нельзя ехать. Не доедем. А если доедем, то свихнёмся. Оно нам надо? Её лучше обратно отправить в озеро. Или в лес оттащить. Ты потащишь? Я – пас!
В этот момент всё внимание Валерона было на Графе, который то начинал бесноваться и прыгать, то вдруг замирал и тоскливо подвывал.
Свинцов резюмировал свои соображения:
– Давай ЭТО снова в озеро. Так и проще, и спокойнее. Хрень эта там лежала, и ничего вокруг не излучала. Может, вода это как-то гасит.
Они пошли к машине, Свинцов достал небольшой прорезиненный мешок зелёного цвета. Такой берут под воду что-то найденное туда совать, чтобы были свободными руки. Валера взял туристическую лопату.
«Кабину» всунули в этот мешок, к нему привязали камень. Свинцов оттащил мешок в озеро и опустил в камышах, недалеко от кромки чистой воды.
Но в голове у него стало так пусто… Пустота звенела… Или это звенело в ушах?
А потом стало как-то горячо в солнечном сплетении. И в эту пустоту стали входить образы. Это было похоже на сон, когда что-то видится таким особенным и важным, а когда всплываешь из сна – всё это бессмысленно. И через час-другой – всё, забыл.
Но что-то ему запомнилось. Несколько последних глюков.
На берегу стояли какие-то люди. Они были против того, чтобы он лез в озеро. Но он с разбегу нырнул и… шлёпнулся в грязь. И лежит в грязи, которая закрывает полголовы Такая грязь была только на озере Тарутинское под Чесмой – жирная и липкая. Оказалось, что под тонким слоем воды там грязь, а глубина – макушка и спина наружи.
Потом он увидел уже поле, которое пересекали заполненные водой канавы, какие делают для осушения болот. Это называется «мелиорация». А поперёк идёт только одна насыпная дорожка, и вдоль неё такие же канавы – никуда не свернуть. И он пошёл по этой дорожке. В канавах в воде – мусор и ветки, и под водой – игрушечный плюшевый медведь. И от этого ему стало как-то тоскливо…
И с чего-то он оказался… в библиотеке. Хотя это было больше похоже на склад, но откуда-то он услышал, что это библиотека. На полках стоят небольшие плоские канистры, чем-то наполненные. И это и есть книги! Жидкие книги… И ему это даже не казалось странным.
А в этих книгах всё было написано – про всё, что было и есть. А где книги о том, что будет? Их ещё нет…
А что будет, если всё это выльется? Не будет всего того, что было и есть, и что будет?!
Неожиданно он увидел много обычных оцинкованных вёдер, которые стояли на опушке леса, – настоящего леса с буреломом. Из леса кто-то выносит змей и бросает их в эти вёдра – и вёдра уже полные! Он не видит тех, кто выносит змей, не видит людей. Кто тогда это делает?!
Но не это его заботит, а то, что вёдра нужно чем-то накрыть, иначе змеи расползутся. Но потом видит, что они даже не шевелятся, они как дохлые… Но их надо будет сварить, иначе они оживут. Как и на чём сварить? Нет ни плиты, ни газа, ни электричества… Кто будет разводить костёр? Никого рядом нет…
И он – уже в другом месте. Похоже, что это бункер. Массивный стол. На нём – три листика картона, на них выдавлены рисунки и схемы. Это были программы – Свинцов это откуда-то знал. Из этих схем и рисунков он разобрал только один знак – пентаграмму, – пятиконечную звезду.
И программы уже начинают запускаться, – они работают! И он видел… Нет, не видел, он почувствовал, что вокруг всё начинает меняться. Он ощущал, что сначала на Земле будет всё хуже и хуже, – до самой нижней точки, но потом…
Что потом, ему не показали… Он очутился в коридоре, похожем на больничный, выкрашенном зелёной масляной краской. И он откуда-то уже знал, что должен умереть. За ним в коридор зашла женщина и, не видя её, он почувствовал – это мать… Она должна его обмыть. То есть обмыть его тело. И он увидел своё безжизненное тело, которое будут обмывать – холодное и посеревшее… И ещё увидел на белом столике, какие раньше были в больницах для новорождённых, – с бортиками, чтобы удобно и безопасно пеленать, – коробку с одеждой бурого цвета, на каждом предмете – бирочка, на ней мелко и неразборчиво что-то написано.
А потом… Потом он пошёл в дверь, которая была напротив входа, – в другой стороне коридора. Не было никакого страха, никаких других эмоций. Только ощущение неумолимой неизбежности. Непреложности бесконечности – эта фраза возникла… Где? В голове? А голова – она где?!
И в голове ли, или уже не в голове, то ли думалась, то ли просто звучала мысль:
– Чтобы вернуться к дереву, которое ты посадил и потом улетел, и уже не можешь вернуться, путь один – умереть… Тело не будет мешать, и ты вернёшься к дереву…
Свинцов очнулся, когда почувствовал, что его, вместе с его телом и головой, тащат сквозь камыши. Услышал громкий лай чуть ли не над ухом. Тащил его Валерон, а Граф прыгал между камышами рядом, поднимая брызги, которые на солнце становились брызгами солнца…
Когда они приехали в город, зашли в магазин, взяли пузырь, закуски и косточки для Графа. Сев на кухне, сразу приняли по полстакана «Путинки», и тут же повторили. Не прошло и получаса, и уже обо всём, что с ними сегодня замутилось, они не вспоминали. И не хотели. Валера стал читать стихи на немецком…
Во время посиделок за рюмкой чая он любил рассказывать о своей командировке по обмену опытом в Германию. Он там был около месяца, весьма активно пообменивался опытом и существенно проникся немецким порядком. И даже приобщился к национальной культуре. И теперь, когда застольное общение становилось совсем тёплым, Валерон неизменно передавал собутыльникам всю прелесть и чёткость звучания стихов Генриха Гейне на немецком. А в особо душевной компании мог «отжечь» застольным, без особых изысков, немецким вокалом.
Вот и сейчас стал читать своё любимое – «Die Lorelei»:
– Ich weiss nicht, was soll es bedeuten,
Das ich so traurig bin;
Ein Maerchen aus alten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn…
А там в конце, если перевести, чтобы за словарём не бегать… хотя, кто сейчас побежит? – наберут в смартфоне:
– Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несётся он к скалам гранитным,
Но видит её одну.
А скалы кругом всё отвесней,
А волны – круче и злей.
И верно погубит песней
Пловца и челнок Лорелей…
Утром перед зеркалом Свинцов увидел у себя точно в точке солнечного сплетения, чуть ниже мечевидного отростка грудной клети, красный кружок около сантиметра величиной – как от несильного ожога. И мысль мелькнула: точно ведь, не через голову ЭТО всё приходило… а как? Было какое-то жжение и тепло в этой именно точке!
И тут прямо в темечко ударила мысль:
– А если ОНИ там?! Они, «зелёные человечки», которые спасли от гибели Челябинск с такой кучей народа!
Ну да, маловероятно, скорее там, в коробочке, какая-то излучающая, а может и управляющая начинка… Но вдруг?!
И Свинцов, даже ничего не попив, рванул из дома. По пути к гаражу надсадно думал:
– Вот подойду я в Контору к дежурному – что скажу? Что обнаружил НЛО? Штуковину, которая сильно и непонятно как воздействует на психику? В лучшем случае на озеро отправят МЧС, а меня – на обследование к психиатру. Прознают вездесущие СМИ, эмчеэсники им тут же всё сливают. Все потешатся от души… Ославят, и потом не отмоешься от молвы.
Наверное, будет лучше всего предварительно поговорить с Димычем, который когда-то по молодости работал под моим началом, а потом устроился в Контору.
Стал звонить – раз, другой, – не берёт трубку. Бывает, – служба и опасна, и трудна…
Отметившись на работе, Свинцов поехал в приёмную областного управления ФСБ.
Это – первая часть повествования на тему «Тайна времени Че и мистика Космоса». Продолжение – http://proza.ru/2025/12/18/706.