Рецензии на произведение «Веслав Мысливский. Трактат о лущении фасоли 84-12»

По маркам, по монетам, по почтовым открыткам, по карманным календарикам. И не только историю. Я так, когда пацаном собирал марки, специализировался на разном зверье и птицах. Бывают ли розовые скворцы? Кто такая выхухоль? Где обитает? Чем интересна? Где расположен заповедник "Тигровая балка"? Когда образован? Какой площадью? Кого охраняет? Увлеченный человек, как правило, знает о предмете своего увлечения довольно много. А если эти знания, да ещё и помочь ему систематизировать!!
Спасибо за отзыв, Женя.
По дальнейшему переводу пока не знаю. Написал Мысливскому на его страничке в Фейсе. Оказалось, там с ним связи не имеют, да и о существовании этой своей странички он не знает. Просто поклонники и популяризаторы. Дали адрес странички издательства "Знак". Ну, я написал. И всё за то же. Можно ли переводить? Там опять сказали, что они к "Знаку" - никакого. Но дали адреса электронной почты "Знака". В прошлом месяце написал туда с припиской, что это - пану Веславу. Пока - молчок. Так что, сама понимаешь, Женя - по дальнейшей работе над переводом пока полная неопределенность.

Константин Кучер   12.03.2017 10:45   Заявить о нарушении

Спасибо, Дина!!

Константин Кучер   10.03.2017 10:05   Заявить о нарушении

Да, это точно. Не выбирают. Живут и умирают.
Спасибо за отзыв, Мария!

Константин Кучер   10.03.2017 07:18   Заявить о нарушении

Иногда, особенно в дождь, можно услышать, как где-то далеко-далеко, подавая сигнал, гудит поезд. Или когда прикладываешь ухо к земле, тоже иногда можно услышать грохот, как от поезда, что идет по рельсам. Я спросил ее как-то:

- А где тот поезд, который слышно?

- Там, - показала рукой.

- А где станция?

- Там. Но это далеко отсюда.

Минула зима, весна, пришло лето. И как-то я сказал, что пойду в лес за земляникой, а сам собрался на эту станцию. Пошел так, безо всякого плана, просто посмотреть, а может, поезд придет. Как сейчас помню, до неё была пара километров, не больше. Станция небольшая, но людей в очереди стояло много. Я спросил железнодорожника, когда придет поезд.

- А в каком направлении? - спросил он в ответ.

- Все равно.

- Как это - все равно? Не знаешь, в каком направлении едешь? Ну, раз не знаешь, так вот прямо сейчас и прилетит.

И точно, скоро приехал. Полный людей, обвешанный людьми, даже на крышах люди сидели. Те, которые ожидали, казалось, что уже не вместятся. Тем более что у них были с собой чемоданы, коробки, корзинки, разные тюки, узлы, пакеты. Из вагонов их затаскивали за руки, с платформы пихали в спины. Забыл еще сказать, что, когда поезд только остановился, с начала и с хвоста состава выскочили двое каких-то парней, примерно моего возраста, с корзинками в руках, они побежали вдоль состава, и один из них кричал:

- Груши! Яблоки! Ренклод (1)!
А другой:
- Помидоры! Огурцы! Кольраби!

Из окон протягивали к ним руки, люди покупали. Поезд уже тронулся, а они, на бегу, еще продавали. В последний момент вскочили на ступеньки, едва-едва ухватившись за поручни.

Поезд набрал скорость, ушел, а мне стало как-то странно и одновременно удивительно, что я остался, не уехал. Я почувствовал себя так, словно этот поезд вместе со всеми его людьми покинул меня. Железнодорожник, у которого я спросил, когда придет поезд, вроде бы даже удивился:

- Почему ты не поехал, если тебе все равно, в каком направлении? - И засмеялся.

Он вошел в здание станции, а я поплелся обратно. Шел, никуда не торопясь, разные мысли меня мучили, а когда уже почти подошел к дому, решил, что убегу от лесничихи. Она еще начала у меня выспрашивать, где это так долго был, о, и земляники совсем не набрал. И вообще, что я раньше был честнее, хотя и совсем худым был, и сил столько, как сейчас, не было у меня.

Я забрал у нее корзину и металлическую полквартовую (2) кружку, чтобы было чем измерять, когда буду продавать землянику, чернику, ежевику или другой штучный товар. И прежде, чем она проснулась, ранним утром выбрался тихонечко из-под одеяла и убежал.

Начал, как и эти пацаны, кататься на поездах. Продавал, что сам собирал в лесу или воровал у людей на огородах, полях. Это в самом начале, потому что потом, когда уже подкопил немного деньжат, покупал у хозяев. Иногда жалели меня и за бесценок продавали, иногда даже бесплатно отдавали. А я продавал поштучно или на кружки. На кружки, ну, это у кого-то должна быть сумка или хотя бы кусочек газеты. Спал прямо на станциях. Но, большей частью, ездил. Пересаживался с поезда на поезд, где была узловая станция, и в путь, и дальше, и так все время. Познакомился с другими пацанами, которые так же, как и я, ездили с этим, с тем. Многому меня научили, что выгоднее, а что нет, когда и на что наибольший спрос. Что и в каких поездах лучше продается, с утра, вечером, о, это большая разница. В пассажирских, в скорых. В скорых выручка была самой маленькой. И скорый шел только один за сутки. Или, например, что люди предпочитают в больше или в меньше загруженных поездах, во втором, в третьем классах. Тогда второй класс был, как сегодня первый, а третий – как второй.

Когда можно брать большую цену, когда столько не заплатят. Лучше всего продавалось, когда в поезде народу не протолкнуться, жара и людей мучит жажда. Правда, по такому составу и протиснуться было нелегко. Зато кондукторы частенько не проверяли билеты. Но в этом возрасте человек - ещё как бы половинка от себя, и, если очень надо, не человек даже, а кусочек мыла. Нужно – протиснемся! Когда уже приобрел определенную сноровку, продавал и лимонад. На
лимонаде у меня лучше всего получалось. К тому же он – продукт не портящийся. И вот как-то иду вторым классом, второй класс, как правило, малолюдный, и зазываю:

— Лимонад! Лимонад! Груши! Груши! Яблоки! Яблоки!

Подзывает меня какой-то мужчина, уже в возрасте:

- Дай мне грушу. Одну. Только спелую. Сколько просишь за эту?

И заплатил мне за грушу, как за три. Остальных - не захотел. Но чтобы я присел рядом с ним. На минутку. Начал меня расспрашивать, откуда я, где живу, живы ли родители. А я молчу. Ну, что я мог ему сказать? Тем более, боялся, что накажет меня, ездил ведь без билета.

- А хотел бы в школу ходить? – вдруг спрашивает он меня.

Тоже ничего ему не сказал, потому что не знал, хочу ли я.

- Выучился бы какой-то профессии, - говорит. - Не будешь же все время ездить на поездах. Что, например, будешь зимой продавать? Фруктов не будет. Лимонад? Поезда, обычно, не отапливаемые, кому захочется пить твой лимонад?

Этой зимой, скажу пану, он меня напугал. Я и не знал, что зимой в поездах людям не хочется пить. А еще больше удивился, когда он сказал, что сейчас, после войны, много таких, как я. Поезд остановился на какой-то станции и, больше не спрашивая меня, хочу я, не хочу, бросил:

- Приехали! Выходим.

И я вышел с ним. На пристанционной площади стояли дрожки. Мы подошли к одним из них. Возница, похоже, знал его, потому как сильно обрадовался:

— О, пан адвокат. Доброго здоровья, доброго здоровья. Давно вас не возил. - И спросил: - Как обычно?

Анна Дудка   09.03.2017 19:34   Заявить о нарушении

Ехали мы довольно долго, пока не остановились перед каким-то зданием с зарешеченными окнами первого этажа. Там меня кому-то отдали. Меня взяли и первым делом остригли наголо. Потом дали мыло, полотенце, отвели в душ и велели хорошо вымыться. Дали одежду, обувь. Ботинки, помню, были очень большие. Свои я оставил у лесничихи, не хотел будить ее, когда убегал. Ходил босиком, хотя, лето уже и подходило к концу. Сфотографировали меня спереди, сбоку, один раз, другой. Потом отвели в столовую. Там уже ели несколько пацанов. Хлеб с джемом и черный зерновой кофе, помню, мне не понравились, несмотря на то, что я был голодный. Потом охранник в форме отвел нас всех в камеру. Зарешеченное окно, в углу ведро и несколько железных двухъярусных кроватей.

Сказал:
- Вам тут будет лучше, чем у матери. Спать. - И запер дверь с той стороны.

Но никто так и не уснул. Едва свет погас, начали нас грызть клопы. Пана когда-нибудь грызли клопы? Нет, не желаю я такого пану. Всю ночь нас грызли. И их там было… Тучи! Целые тучи. Мы их давили, но все время откуда-то вылезали новые и новые. Первый раз я тогда столкнулся с клопами. И скажу пану, вши, блохи – это ещё ничего, по сравнению с клопами. У нас все тела были в волдырях от укусов. Ощущение такое, будто кожу с тебя содрали. Мы расчесывались до крови. Но, чем больше чесались, тем больше шел зуд по всему телу. И так из ночи в ночь. Мы пожаловались тому охраннику, который нас запирал на ночь, так он сказал:

- Нужно крепче спать.

Через несколько дней пришла за нами машина. Не такой, не обычный грузовик. Металлическая будка с зарешеченными окошками, и тоже, как только мы сели, какой-то в форме запер за нами дверь. Сам ехал с водителем и по дороге все смотрел, что мы делаем, в окошко из кабины, и это окошко тоже было зарешеченным. А что мы могли делать? Трясло нас сильно, вот и все. Дорога шла то вверх, то вниз, так что мы большую часть ехали какими-то зигзагами, чем прямо, и еще бросало нас от борта к борту. Я всю дорогу думал, что же я такого натворил. То ли убежал от лесничихи? То ли продавал по поездам? Или что ездил без билета? Вот так я и оказался этой школе.

Ага, так мы не договорились, до скольких играем. Как пан скажет. В школе мы обычно договаривались между собой - до стольких-то и до стольких-то. Всё зависело от того, сколько нас играло. Ну, и, помимо этого, от того, раньше или позже мы начали. Это, в свою очередь, зависело от того, когда воспитатель уходил от нас.

Да, тут, наверное, стоит сказать, зачем он собирал эти спичечные коробки. Ни за что пан не догадается. Ну, пусть он посмотрит на коробку, которой мы играем. Что пан видит? Да, сбоку терки для зажигания спичек, отсюда спички вынимается, с одной или другой стороны, а сверху этикетка. На этой как раз «Помощь голодающим детям». Какой-то фонд. Тогда были другие. И не одинаковые, разные. Сгорели спички, пошел другой, новый коробок купить или кто-то свои из кармана достал, а на коробке уже новая этикетка. На предыдущей было про то, что надо чистить зубы, а тут уже – «Да здравствует Первое мая!» или «Вперед, молодежь мира!», или «Весь народ восстанавливает свою столицу». Если бы пан и не знал, в какое время он живет, то по этим этикеткам всё бы понял. Не знаю, какие этикетки нынче в ходу. Говорил же пану, что практически не пользуюсь спичками, у меня все на электричестве. Сигарет тоже не курю. Но, как на мой взгляд, любое время можно восстановить по этим этикеткам. И оно восстановится с той самой поры, когда появились спички.

И этот наш воспитатель именно так считал. Велел сделать в столярной мастерской щит из фанеры. Насколько большой? Ну, чтобы не соврать, немногим меньше школьной доски. И на нем рядками прикреплял коробки. Оставалось еще достаточно свободного места, поэтому каждый вечер он приходил к нам и напоминал о коробках, чтобы мы их не выбрасывали, когда сожжем спички. На каждый урок воспитания мы приносили этот щит в класс. Несли его двое-трое пацанов, он был довольно тяжелый, а воспитатель шел за ними и кричал:

- Осторожно! Осторожно!

Видно, коробки были слабо прикреплены, потому как не раз какой-нибудь да отваливался по пути. Вот тогда воспитатель злился, пацанов, что несли щит, называл ослами, дураками, недотепами. И по этому щиту воспитывал нас, от коробка к коробку. Наверное, думал, что раз мы постоянно играем в эти коробки, то с их помощью воспитание будет легче входить в наши головы.

Вызывал к доске, тыкал указкой в тот или иной коробок и спрашивал, что мы видим на нем. Но что видим - это еще не все, потом нужно было развить тему, рассказать о картинке на этикетке. С развитием темы всё обстояло намного хуже. Даже когда одному из нас удавалось что-то там развить, он и дальше продолжал его мучить. «Ну, а может, немного глубже, подумайте, как бы это следовало понимать». И если вдруг кто-то понимал неправильно, вот уж он бесился, вопил, что мы целыми вечерами играем в коробки, даже после того как он уйдёт, нам кажется, что он не знает, а он все знает. Знает, во что мы играем. И на что мы играем.

Скажу пану, как по мне, если подумать, всё это, вообще-то, было не так уж и глупо, как может показаться. Потому что пусть пан сам скажет, как воспитывать человека, чтобы у него не было сомнений в том, в какое время он живет.
Человека волнует только, что он живет от рождения и до смерти. А кому нужен такой человек, что живет от рождения до смерти. Да иногда ему ещё кажется, что это и так слишком много. При этом, если бы он сам мог решать, в какое время ему жить, наверное, мало кто захотел бы в своё. В свое время жить сложнее всего, пусть пан признает, что это правда. Гораздо легче или раньше, или позже, но только не в своё. Да, воспитать человека – непростое дело. И никогда неизвестно, какой способ воспитания лучше. Почему коробки от спичек должны быть хуже?

Ну, теперь – пану кидать.

Примечания переводчика:
1 Ренклод — старинный сорт слив, выращиваемый в Западной Европе с XVI века. В России эта разновидность известна как «ренклод Зелёный»,
2 Кварта - мера емкости в Польше и во многих странах Западной Европы, равная примерно 1/10 ведра. Получается, что кружка на полкварты - это примерно 0,5 л

Анна Дудка   09.03.2017 19:34   Заявить о нарушении

СПАСИБО, Анна!!

Константин Кучер   09.03.2017 21:41   Заявить о нарушении