Владимир Набоков.
"О ХОРОШИХ ЧИТАТЕЛЯХ И ХОРОШИХ ПИСАТЕЛЯХ".
Отрывки.
"Сто лет назад Флобер писал в письме к любовнице: "Каким учёным можно было бы стать, зная как следует пять-шесть книг."
Читатель должен замечать подробности и любоваться ими. Хорош стылый свет обобщения, но лишь после того, как при солнечном свете заботливо собраны все мелочи.
Нужно всегда помнить, что во всяком произведении искусства воссоздан новый мир, и наша главная задача - как можно подробнее узнать этот мир, впервые открывающийся нам и никак не связанный с теми мирами, что мы знали прежде. этот мир нужно подробно изучить - тогда и только тогда начинайте думать о его связях с другими мирами, другими областями знания.
Теперь другой вопрос: можно ли извлечь из романов сведения о странах и их истории? Можно ли доверять той картине помещичьей Англии с баронетами и садовой архитектурой, которую оставила Джейн Остен, если все её знания о жизни ограничивались гостиной священника? Или "Холодный дом", фантастические сцены на фоне фантастического Лондона, - можно ли считать его очерком жизни Лондона столетней давности? Кнечно, нет. То же самое относится и к другим романам. Истина состоит в том. что великие романы - это великие сказки.
Настоящий писатель, который заставляет планеты вертеться, лепит человека. и. пока тот спит, нещадно мнёт его ребро - такой писатель готовыми ценностями не располагает.он должен сам их создать.Писательское искусство - вещь совершенно никчёмная, если оно не предполагает умения видеть мир прежде всего как кладовую вымысла.
Мастер лезет вверх по нехоженому склону и там, на ветреной вершине, встречает - кого бы вы думали? - счастливого и запыхавшегося читателя, и они кидаются друг другу в объятия. чтоб уже навек не разлучаться - если вовеки пребудет книга.
В одном провинциальном колледже я устроил небольшой опрос. Я предложил десять определений читателя, студенты должны были выбрать четыре, каковой набор, по их мнению, обеспечит хорошего читателя.
Выберите четыре ответа на вопрос, каким должен быть и что делать хороший читатель:
1. Состоять членом клуба книголюбов.
2. Отождествлять себя с героем (героиней) книги.
3.Интересоваться прежде всего социально-экономическим аспектом.
4.Предпочитать книги. в которых больше действия и диалога.
5.Не приступать к чтению. не посмотрев экранизацию.
6.Быть начинающим писателем.
7.Иметь воображение.
8.Иметь хорошую память.
9.Иметь словарь.
10. Иметь некоторый художественный вкус.
Студенты дружно налегли на отзывчивое отождествление, на действие, на социально-экономический и исторический аспекты. Как вы уже догадались, хороший читатель - тот, кто располагает воображением, памятью, словарём и некоторым художественным вкусом.
Пусть это покажется странным, но книгу вообще нельзя ЧИТАТЬ - её можно только перечитывать. Хороший читатель, читатель отборный, соучаствующий и созидающий - это перечитыватель. Сейчас объясню, почему.
Когда мы в первый раз читаем книгу, трудоёмкий процесс перемещения взгляда слева направо, строчка за строчкой . страница за страницей, та сложная физическая работа, которую мы проделываем, сам пространственно-временной процесс осмысления книги мешает эстетическому её восприятию. У нас нет физического органа ( такого, каким в случае с живописью является глаз), который мог бы разом вобрать в себя целое, а затем заниматься подробностями. Но при втором, третьем, четвёртом чтении мы в каком-то смысле общаемся с книгой так, как с картиной. Не будем, однако, путать глаз, этот чудовищный плод эволюции, с разумом, ещё более чудовищным её достижением. Любая книга обращена прежде всего к уму. Ум, мозг. вершина трепетного позвоночника - вот тот единственный инструмент, с которым нужно браться за книгу.
А раз так, мы должны разобраться в том, как работает ум, когда сумрачный читатель сталкивается с солнечным сиянием книги. Прежде всего, сумрачное настроение рассеивается, и. полный отваги, читатель отдаётся духу игры. Раз художник использовал воображение при создании книги, то и её читатель должен пустить в ход своё - так будет и правильно. и честно.
Чтоже касается читательского воображения - есть по меньшей мере две её разновидности. Давайте выясним, какая из них требуется при чтении. Первая - питающаяся довольно простыми эмоциями и имеющая отчётливо личный характер. Мы остро переживаем ситуацию. описанную в книге, поскольку она напоминает о чём-то, что довелось испытать нам или нашим знакомым. Либо книга оказывается близка читателю потому, что вызывает в его памяти некий край, пейзаж, образ жизни, которые дороги ему как часть прошлого. Либо - и это самое худшее, что может произойти с читателем - он отождествляет себя с персонажем книги. Я не советовал бы читателю прибегать к этой разновидности воображения.
Какой же тот единственно правильный инструмент, которым читателю следует пользоваться? Это - безличное воображение и эстетическое удовольствие. Следует оставаться немного в стороне, находя удовольствие в этой самой отстранённости, и оттуда с наслаждением - переходящим в страсть. исторгающим слёзы и бросающим в дрожь - созерцать глубиннуюткань шедевра. Разумеется, полной объективности тут быть не может. Всё ценное в какой-то степени всегда субъективно. Я лишь хочу сказать, что читатель должен уметь вовремя обуздывать своё воображение, а для этого нужно ясно представлять тот особый мир, который предоставлен в его распоряжение автором. Нужно смотреть и слушать, нужно научиться видеть комнаты, одежду, манеры обитателей этого мира.
Если будущий читатель совершенно лишён страстности и терпения - страстности художника и терпения учёного - он едва ли полюбит великую литературу.
Литература родилась не в тот день, когда из неандертальской долины с криком:"Волк" Волк!" выбежал мальчик, а следом и сам серый волк, дышащий ему в затылок. Литература родилась в тот день, когда мальчик прибежал с криком :"Волк! Волк!" - а волка за ним и не было. Глядите: между настоящим волком и волком в небылице что-то мерцает и переливается. Этот мерцающий промежуток. эта призма и есть литература.
Литература - это выдумка. Вымысел есть вымысел.
Ненадолго вернувшись к нашему маленькому волосатому дикарю, пугающему волком, можем сказать так: магия искусства шла от призрака выдуманного им волка, от волка его фантазии, и при жизни удачливого шалуна рассказ о нём был хорошим рассказом. А когда проказник погиб, рассказ у пещерного костра превратился в хорошее поучение. Но магия исчезла вместе с ним. Ибо всё дело в выдумке.
Писателя можно оценить с трёх точек зрения: как рассказчика, как учителя, как волшебника. все торе - рассказчик, учитель, волшебник - сходятся в писателе, но крупным писателем он станет, если первую скрипку играет волшебник.
Три грани великого писателя - магия. рассказ, поучение - обычно слиты в цельное ощущение единого сияния, поскольку магия искусства может пронизывать весь рассказ, жить в самой сердцевине мысли. Шедевры сухой, прозрачной, организованной мысли способны вызвать художественное потрясение не меньшей мощности, чем "Мэнсфилд-парк" или самый бурный каскад диккенсовской образности.
Для того, чтобы погрузиться в эту магию, мудрый читатель прочтёт книгу не сердцем и не столько даже умом, а позвоночником. именно тут возникает контрольный холодок. Хотя, читая книгу, мы должны держаться слегка отстранённо, не сокращая дистанции. И тогда с наслаждением, одновременно и чувственным, и интеллектуальным, мы будем смотреть. как художник сторит карточный домик, и этот домик превращается в прекрасное здание из стекла и стали."
ВЛАДИМИР НАБОКОВ.
Другие статьи в литературном дневнике:
