К Веронике подбиралась депрессия. Всё, абсолютно всё, было плохо. С мужем развелась, мать – Вероникина помощь и опора, умерла. Осталась она сиротой. Отец не в счет, он бирюк и злыдень, был сам по себе.
Работу не нашла. В поселке действующих предприятий два – завод да холодильник. Завод с громким названием «Иваньковский опытно-экспериментальный, механический» заказов давно не получал и дышал на ладан, как многие другие предприятия. С холодильником непонятное происходило: его кто-то приватизировал и, уволив старых работников, продал другому предпринимателю, а тот, вроде, собирался его финнам перепродать, но что-то застопорилось.
В Калуге дела не лучше — шли массовые сокращения, а кого не сокращали, те месяцами работали за «шиш». Их зарплату директора прокручивали в банках, наживаясь на процентах, а работников «кормили» обещаниями. Лишь немногие предприятия обходились честно со своими людьми, в их числе железная дорога, но туда не попасть без большого блата.
У Вероники блата не было. Поспрашивала у старых знакомых, кто еще работал, да они сами дрожали, боялись за место, никто не помог. С голоду умереть не дали алименты мужа, приходившие исправно каждый месяц — в Белоруссии коллапса экономики не случилось, безобразия с зарплатами не произошло.
