7. Покорение левого

предыдущая глава: http://www.proza.ru/2013/10/07/2076
В течение учебной недели почти наверняка можно сказать, с чего день начнется и как завершится. Дни эти похожи один на другой, словно страницы школьного дневника. Но сегодня я не берусь ничего прогнозировать. С утра я тоже знал, что иду с Женей кататься в овраги, но предположить, во что это выльется уже минут через пятнадцать, не мог, даже на подходе к окраине «Шанхая». И теперь явилось понимание: день-то явно непохожий на другие, и его окончание – предсказать трудно. Это обстоятельство волнует и немного настораживает.

Вот и сейчас я смотрю, как Джонни неторопливо cтряхивает снег перчаткой, но не могу понять, что он собирается делать дальше. Я тоже привел себя немного в порядок и выбил об колено шапку.

– Ну что, как тебе трасса? – морщась от солнечного света, спрашивает Женя.

– Обалдеть! Я думал, что нам вот-вот хана.  Особенно в конце, когда покатились уже сюда. По-моему, мы больше летели, чем катились!

– Ерунда! Это тебе с непривычки так. Вот если бы ты попробовал по Светкиному маршруту, понял бы разницу.

– Да ну его в баню. Не хватало еще ноги переломать. Посмотри на этот бугор – там метра три будет!

Джонни, осмотрев болид, выпрямился и, прикрываясь от солнца, из-под руки   глянул вверх:

– Четыре.

– Тем более! А почему ты решил, что четыре?

– Измерил, перед тем, как сигануть с него.

– Как это – сигануть? Ты что – пробовал?

– Да, пробовал. Понимаешь, когда Светка это сделала и сломала ногу, мне было как-то не по себе. Димону морду набили, а сами? Не лучше его оказались. Ведь мы тоже – не съехали! Ходил сам не свой.

– Но, вы же, своими глазами видели, чем закончился её «полет»!

– Она не рассчитала. Бугор широкий, метров пятнадцать будет. И в каком месте с него прыгнуть, немаловажно. Она взяла правый край. Да, он ниже. Как ты сказал, метра три будет. Но склон, куда она должна была приземлиться после прыжка, на этом направлении отстоит далековато. Светка до него не могла дотянуть при всем желании, вот и врезалась со всей дури. Высоты не хватило, да еще и сани на бугре этом крутануло, что-то под лыжу попало. 

– На хрена ей вообще это было надо? Красила бы себе губки, как все наши!

– Так она и красит, –  ухмыльнулся Джонни, –  но и… и упертая как… –  Женя неопределенно промычал, но так и не подобрал нужного слова, хотя обычно слова находил быстро. Слов для окончания такой фразы в русском языке хватало, уж это точно.

Я с подозрением посмотрел на него, но промолчал.

– Через пару дней, –  продолжил  Джонни, –  я взял свой болид и пришел сюда один. Облазил весь взлобок и понял Светкину ошибку. Надо было брать трамплин по левому краю, там, где он выше и ровнее, а продолжение склона оврага – ближе. Стартанул я, разогнался и – фьюить, – присвистнул  Джонни, – уже в воздухе. Ровненько так получилось. А главное, испугаться не успел – уже качусь по склону.

– И что, не мандражировал?

– Ну-у, чуток – да, шутка что ли? Пока не стартанул. Затем собрался как-то. А когда вспоминал этот момент, понял, что такого кайфа ещё не ловил.   

– А сегодня?

– Сегодня – кайф ловил ты, –  засмеялся  Женя.

– Да, пожалуй. Кайф – уж это точно, –  в тон ему заулыбался я.

– Ну вот, слушай. Сейчас мы выпрем болид наверх и повторим. Только ты – на  своем болиде, один. Проедешь по трассе в точности, как мы только что катились. Пока сам не скатишься, уважать себя не будешь. Знаю по себе. Кстати, след остался от первого заезда. Прямо по следу! Запомнил, где надо правый рычаг врубать?

– Да вроде запомнил:  как только начнется створ между буграми. А ты?

Джонни, как бы взбадривая себя, возбужденно потер ладони в перчатках:

– А я… я буду брать левый трамплин!   

– Оппочки-и-и! Ты что – охренел?!

– Так надо. Я давно уже над этим думаю, а сегодня решил окончательно – буду брать!

– Но посмотри, здесь все восемь метров будут. А это тебе – не четыре!

– Ну, скажем, не восемь, а где-то шесть…

– Какая разница? Это – почти обрыв. Джонни, не валяй дурака!

– Обрати внимание на рельеф этого бугра, вон на ту его часть, от которой надо оторваться. Она идет под уклон. Если в продолжение уклона провести прямую линию по воздуху, то дальше она точно сольется со склоном. Главное, не приземлиться раньше. А потом мне, в твоем лице, нужен свидетель.

– Ну да, свидетель! «Нас из-вле-кут из-под обло-о-омков…», – пропел я, подражая Джонни, –  Женя, это опасная затея.

– Ничего опасного. Если все пойдет как надо. Ладно, потащили!

Мы с двух сторон, словно за усы, приподняли переднюю часть болида, и, оскальзываясь в снегу, полезли вверх. Это оказалось нелегко и хорошенько вымотало нас: достигнув створа, мы взмокшие, как мыши, опять оказались на непрочной ледяной корке и остановились передохнуть.

Здесь имелась возможность рассмотреть взлобок, с которого хотел «сигануть» Джонни. Ранее просто красивое заснеженное место, теперь оно внушало  невольный трепет. Девственные плавные формы, купаясь в солнечных лучах, толстым снежным козырьком свисали с взлобка в сторону оврага, образуя под собой глубокую синюю тень.  Мы с Джонни переглянулись.

– Мда-с! Джонни, как насчет завещания? – решил я пошутить. Но вышло как-то мрачновато.

– Завещаю тебе каску, – без тени улыбки принял мой трёп Женя.

– Лучше пулемет!

– Тебе его негде будет хранить.

– Ты прав, у меня нет такого сарая, как у тебя, - вздохнул я, –  а кому череп?

– А череп и мой болид – Светке! Ха-ха-ха! Прольешь слезу и скажешь: «Это всё, что осталось от Джонни. Он завещал это тебе, чтобы ты помнила, кто виноват в его героической гибели».

Мы вместе заржали и так расслабились, что чуть не покатились обратно.

Далеко вверху, воткнутый в снег, одиноко торчал мой болид. От него к нам и дальше вниз тянулся отчетливый санный след-лыжня, проделанный нами при съезде. Моя задача – не отклоняясь, съезжать именно по нему. Видна и черта, где Женя втыкал рычаг в снег, стараясь повернуть за правый взлобок.   

– Да ладно, хорош тебе дурью маяться.

–  Ну что, пошли, осталось немного!

Когда мы дошли до старта и вытащили мой болид, меня опять пронял предательский холодок. Но делать нечего.

– Катись, а я за тобой. Начну, когда ты остановишься, –  Джонни напутственно похлопал меня по плечу, – давай.

– «Нас из-вле-кут из-под обло-о-омков…», – нарочито-обреченно  затянул я.

– Не ссы – не «извлекут». Вперёд!

– Джонни, и ты – береги себя!

– К чертям!

Я нахлобучил шапку и оттолкнулся. Женя немного помог, толкая сзади.

Опять захрустел наст. Болид, набирая скорость, понесся вниз, послушно следуя прежней колее. Я весь напрягся и вцепился в сани.

И снова устрашающе быстро замелькал искристый снег, и ускорились мысли:

«Спокойно, спокойно! Все нормально. Черт, как быстро! Держаться крепче. Сворачиваю с трассы? Подправить. Осторожно!», –  чирк, чирк – левым рычагом, – «А ведь слушаются! Так, хорошо, в створ, давай в створ! Как классно, очуметь!»

А вот и участок поворота: въехать в створ и сразу работать правым рычагом, чтобы вписаться в поворот, не вылететь! Я вспомнил, что надо наклониться вправо, выполняю, отставив правое колено.

Рычаг вновь резко хрустит по снежной корке, и сани по большой дуге – большей, чем в первый раз – на пределе огибают правый взлобок. «Ура, получилось!»

Я бросаю рычаг и наклоняюсь вперед, ещё крепче вцепившись в болид. И уже лечу-несусь, как торпеда. В лицо колко летит снежная крошка, щурюсь и стискиваю зубы, чтобы не вскрикивать от переполняющих чувств. Болид с громким шорохом срезает неровности на пути, вновь и вновь подпрыгивает этаким глиссером, зависая над трассой, и вновь опускаясь на неё, и несется-падает вниз на дно оврага, заставляя обмирать сердце.

Это не передать словами! Наконец-то – «качели», и я вихрем взмываю на противоположный склон. Всё! Я расстегиваю куртку и смотрю вверх. Со дна оврага Женю не видно, но с этого склона – я поднимаюсь повыше – вижу его.

– Ого-го-го! Э-ге-ге-ей! – машу ему радостно шапкой, – Джон-ни-и-и, дава-а-ай!

Я вижу, как точка двинулась, набирая скорость, и понеслась ко мне. Но перед створом болид чуть сместился, взяв курс на намеченное возвышение-трамплин. Джонни буквально сросся с санями. В какой-то момент он пропал из поля зрения, скрытый бугром, но мгновение спустя стремительно вылетел с него и, как мне показалось, завис, паря неспешной птицей. Но это только показалось: прошел какой-то миг, и он уже стремительно слился с тенью, которую отбрасывал вниз пригорок и, пролетев по нисходящей дуге, коснулся второй ступени склона, устремляясь дальше вниз, как недавно съезжал и я.

Все это время я был не я. Наверное, и вовсе не дышал, глядя на стремительный и захватывающий спуск товарища, а когда Джонни, как из катапульты, в  сияющем снежном облаке вылетел с взлобка, обрушив часть нависшего над оврагом снежного козырька, мне показалось на миг, что Женя падает. Но законы физики и смелости, все же, работают!

Но чего это он - не поднимается, а сани опрокинуты?! Проседая в глубоком снегу, спешу к Жене.
продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/23/65
          (фото из инета)