Я по знакомой тропе к тебе иду... Из Детдомовца

Учебный год закончился. Выпускники-семиклассники сдают последние экзамены. Детдом перешёл на летний режим работы: тихий час, утренние и вечерние линейки, как это бывает в пионерских лагерях. Детский совет вывесил красочно оформленный план работы на июнь месяц: походы, экскурсии, концерты по Ронгинскому району, встречи с известными людьми посёлка, различные игры, спортивные соревнования, подготовка и участие в смотрах - конкурсах.
 Группа ребят толпится у вывешенного на террасе плана отдыха детей на первый летний месяц. Читают, спорят, разглядывают рисунки к пунктам плана.
- Здорово! Как похожи все девчонки: и Регина Скворцова, и Настя Герасимова, Валя Соловьёва. Они поливают цветы. Я знаю, кто их нарисовал - Роза Николаева. Она всегда красками малюет и в школе газеты выпускает, тексты сама сочиняет, портреты - шаржи рисует, - рассказывает Демакову Миша Лежнин.
- Да, это Роза. Я видел, как она прямо на уроке с фотокарточки Регину срисовывала. Меня тоже изображала, только в карикатуре, как я у доски стою, как зеваю на русском языке, как мне Лида Глушкова шпаргалки передаёт.
- Вань, гляди, концерты по району, я буду выступать, буду с Гасимом играть на гармошке, петь, понимаешь? Петь я стесняюсь, а Вовка Софроницкий заставляет. Гасим надо мной смеётся, говорит, что медведь на мои уши наступил.
- Ладно тебе, Гога, угомонись! Ты на гармошке хорошо играешь, даже у тебя «Барыня» получается. Знаешь? Хороший номер, как вы с Валей Новосёловой выступаете, - хвалит  Гогу Миша. - А я тебя, Долгоруков, ищу, весь детдом обошёл, - прервал беседу мальчиков баянист Владимир Михайлович Софроницкий, - а ты здесь стоишь. Пошли быстрее на репетицию. Все в сборе. И твоя Новосёлова пришла.
- Не моя!
- Не твоя, не твоя, пошутил! Что? И пошутить нельзя?
На дверях школы, на красном двухэтажном доме, на ферме, магазине висят афиши о завтрашнем концерте воспитанников Вятского детского дома. Даже Иван Данилович, известный конюх совхоза, где-то подобрал афишу о концерте и повесил на видном месте, на конюшне, чтобы каждый прохожий заметил и прочитал. Иван Данилыч любил детские концерты. Как-то он поделился с Аркадием Ивановичем, детдомовским завхозом.
- Дети - самый честный народ. Гасим-то ваш, как он душевно играет на русской гармошке! Я знаю детдомовских-то артистов. Как их величают-то? Вот запамятовал. Да, акробаты! Вспомнил, всё забываю. Красивенькие на личико девчушки и ростиком маленькие, Лида Глушкова и Люся Теплякова. Кто их этому учит? Гибкие такие и ничего не боятся.
- Никто их специально не учит. Они сами умеют. Вон летом за школой на траве целыми днями тренируются. Петь да играть на разных инструментах учит Вовка Софроницкий.
- Пойду на их концерт. Аркадий, цыганочка-то ваша будет что ли петь и танцевать?
- Будет. Я тоже люблю слушать Лёлю Кондину. Хорошо поёт! Сегодня с ней и с другими Вовка репетировал.
Полон зал, свободный от уроков класс. На концерте присутствует всё село, и стар, и млад. Нет мест ни сесть, ни встать. Из парт и досок соорудили сцену.
- Я не буду петь! На гармошке буду, а петь нет, ни за что! - протестует Долгоруков Витя.
- Почему? Скоро концерт, будешь. Я на баяне сам буду аккомпанировать вам с Гасимом.
- У меня слуха нет. Медведь на ухо наступил.
- И я тогда петь не буду! Что я - дурак? Один что ли буду петь?
- Гасим, ты-то что ерепенишься? От тебя такого никак не ожидал. Гога, беги в магазин к Егору Ивановичу. Скажи, что, мол, Софроницкий за водкой послал. Скорее, давай!
Заведующий магазином Егор Иванович был немного глуховат. Гога по привычке иронизировал: - Дядя Егор, дайте, пожалуйста, вазелину.
- Чего? Керосину? Куда тебе керосин-то?
- Нет, керосин мне не нужен. Софроницкий просил купить для него бутылочку водки. Вот деньги передал. Велел срочно принести, а то концерт начнётся.
Витя бежит по площади, торопится, не опоздать бы на концерт, повторяет: «А петь всё равно не буду. Зачем ему эта водка? Никогда Вовку Софроницкого не видел пьяным».
- Купил?
- Купил. Нате, вот ваша водка, пейте!
- Нет уж, это ты будешь пить, а то «петь не буду.» На, чуть- чуть глотни. Выпей немножко, для смелости. Раньше-то пил?
- Да, в деревне тётя Надя, мамина сестра, самогонку попробовать дала, когда на лето меня к себе на две недели в гости брала.
- Давай граммов пятьдесят. Гасим, ты тоже хлопни!
- Нет, ни разу не пил, не пробовал.
Оба выпили по полстаканчика. Концерт уже шёл. Почти каждый номер вызывали на «бис». Трио Софроницкого чуть ли не заключительное, перед цыганской песней Лёли Кондиной.
Гога и Гасим вышли на сцену. Следом за ними шагает Софроницкий, тоже подвыпивший.
Аккорд баяниста - запели мальчики песню про любовь:
Я по знакомой тропе к тебе иду,
Как берег крутой с бурливой рекой,
Так мы неразлучны с тобой...
Витя тут не удержался от вспыхнувших чувств, размахнулся, вытянул в обе стороны руки, запел один, сошёл с нужной тональности:
Тает на старой тропе снежок в саду.
Я по знакомой тропе к тебе иду...
Володя Софроницкий и Гасим продолжают петь. Витю невозможно остановить, поёт. Зал хохочет, аплодирует Гоге-певцу. Гасим во время проигрыша баяниста Витю дёрнул за рукав, шепнул: «Гога, пожалуйста, замолчи, не смеши!» В зале не умолкают смех, шум, аплодисменты.
- Молодец, Гога! Умора! - слышится чья-то реплика. Песню допели до конца. Баянист на минуту растерялся, тут же опомнился. На сцену вышла настоящая артистка Лёля Кондина в длинной, широкой разноцветной юбке, опоясанной платком, лентами, с большой красной розой в тёмно-русых волосах. Софроницкий заиграл «Цыганочку», зрители на время притихли. А за кулисами спорили, ругали Гогу, а он хвастался, кричал:
- Я выпил пятьсот граммов! Пятьсот граммов!
- Полундра! Галина Емельяновна идёт! - предупредил кто-то
- Завтра, Витя, разберёмся. А пел ты неплохо и Новосёловой аккомпанировал хорошо. Все молодцы! Артисты и только!
Знали, что и на этот раз воспитательница мальчиков средней группы Галина Емельяновна защитит Долгорукова Виктора, доброго шутника и доброго парня.
- Мама, я сдал последний экзамен! Сдал на «пять». Всё, закончил семь классов.
- Молодец, Никола! Давай покушай, вкусненьким накормлю, садись за стол, - просит Дарья Ефимовна сына.
- Спасибо, мамочка! Я со всеми. Скоро обед, - выбегая из столовой, Коля столкнулся с дежурной по столовой Региной Скворцовой.
- Здравствуй, извини. Пожалуйста!
Коля остановился, побагровел. Бросил на неё нежный взгляд. Сердце его замерло, когда их глаза встретились. Регина смотрела на нравившегося ей парня большими, искрящимися, дивными чёрными глазами. Коля на миг почувствовал сладостный трепет счастья. Регина давно знала, чувствовала своим неопытным детским сердцем, что Коваленко к ней не равнодушен. Вдруг у юноши появилось желание дотронуться до её руки. В эти короткие минуты он готов был обнять весь мир.
- Коля, за мной родственники из Хабаровска приехали, - неожиданно для парня сообщила Регина.
- Что? Как?
- Родственники из Хабаровска приехали.
- Что? Они тебя отсюда заберут? Ты уедешь из детдома?
- Да, Коля. За мной приехала моя родная тётя, мамина сестра. Она хорошая и очень похожа на мою маму, они двойняшки. Их всегда путали. Мама умерла, а она жива. Я её люблю, как маму, поэтому я завтра уеду.
- Регина, как я без тебя?
- Не знаю, - улыбнулась девочка-шестиклассница, растерявшись, вбежала в кухню.
Когда тебя увезут? - вслед Регине спрашивает Коля.
- Завтра утром.
Всю ночь не спал Коваленко, ворочался, вставал, глядел в окно, на начинающийся летний рассвет. Четырнадцатилетний юноша думал о смысле жизни:
- Почему так? Неужели это любовь? Хабаровск, где этот город? На краю света! Почему судьба так мной распорядилась? Эй, Гасим, ты же не спишь! Вставай! Понимаешь? Регина завтра уезжает.
- Ну и что?
- Тебе, дундуку, всё равно. Ты никого не любишь.
- Почему же? Мне нравится Таня Сенова, а она любит Толика Егошина.
- Треугольник получается. А Егошину кто нравится?
- Не знаю. А в него нельзя не влюбиться. Замечал? Васильковые глаза, синие-синие. Он хороший парень. Поэтому в Толика все девчонки влюблены.
- Видел? Красавец! Вы же все учитесь в одном классе. Вам везёт. Жить вам в детдоме ещё целый год. Мама мне советует идти в восьмой класс.
- А ты?
- Я согласен. Мы с Колей Ведерниковым будем ходить в Шегаль.
- Восемь километров? И каждый день ходить в Вятское?
- Мама хочет, чтобы я в Шегали жил с сестрой Полиной.
- Коля, я тебе скажу: мне сегодня вручили путёвку в пионерский лагерь «Артек».
- Здорово! Это же в Крыму. Крым для меня недоступен. И когда туда поедешь?
- Там надо быть первого июля. Вот видишь: успокоился, теперь давай спать. Утро вечера мудренее.
- Меня ожидают мучительные переживания. Сердцем своим чувствую: навсегда расстаюсь с первой любовью. Теряю жар-птицу.
- Ладно тебе, жар-птица! Давай спать.
Гасим читал много, как бы соревновался с Таней Сеновой. Знал, любил поэтов Маяковского и Есенина, часто их цитировал, и здесь он, зевая, проговорил:
Ничто души не растревожит,
И ничто уже не бросит в дрожь.
Кто любил, уж тот любить не может.
Кто сгорел, того не подожжёшь.