Железная дорога и грецкие орехи

       Значительную часть своего детства я провел в городке, в котором имел честь юридически родиться, и который считаю своей малой родиной. Городок наш малый, точнее, совсем крошечный, тихий и захолустный. Состоит из двух частей: собственно город и Станционный поселок - часть города при железнодорожном депо. Автобусного сообщения нет, улиц с покрытием - булыжная мостовая - всего две. Остальные улочки - тихие, тенистые, покрытые  толстым изумрудным ковром травы-муравы. Домики в основном в три окна, редко - пятистенные, при домиках палисаднички с ягодным кустарником, мальвами и прочими цветами. У многих сады с яблонями, вишнями и терновником. В огородах всяческие овощи, картошка и вкуснейшая клубника, которую народ называл "викторией". Есть стадион и колхозный рынок. Ткацкая фабрика, которую все почему-то звали Дунькиной, паровозное  депо и крошечный заводик автозапчастей.  Было еще кооперативное предприятие по пошиву одежды, которое называлось "Солмокс", в переводе с мордовского - челнок.
        Дед мой был паровозных дел мастером первой руки, мать работала на железной дороге, так что мы жили в Станционном поселке или, как все говорили в городке - на Станции. Домик наш стоял на самой окраинной улице с очень необычным романтическим названием: улица Первого августа. Далее шли огороды, луга и речка, в которой мы купались до синих подбородков и трясучки,  рыбачили, вылавливая вьюнов, огольцов и пескарей. При домике был палисадник, в котором буйствовали дикие заросли крупной и вкуснющей малины, пара больших вишен, со стволов которых я очень любил сковыривать прозрачно-красноватую смолу и съедать ее, да две старых липы, на которых после цветения образовывались мелкие липовые орешки, бывшие, наравне с вишневой смолой, тоже моим излюбленным лакомством.
       В доме имелся радиорепродуктор в виде черной большой тарелки. По нему говорила Москва, а вечером говорило местное радио и сообщало все новости районного масштаба. Однажды эта тарелка нам сказала, что благодаря неустанной заботе партии, правительства и лично товарища Н.С.Хрущева, в нашем городе построен и открывается новый универмаг.
       Назавтра все население городка, свободное от работы, было в этом магазине. Прибежали туда и мы, любопытные пацаны. На фоне неказистых старинных строений, здание универмага показалось нам дворцом, а уж невиданная роскошь внутреннего убранства, крашенных перил лестничных маршей, осветительные люстры и прочая-прочая, поразили наше воображение не хуже дивных описаний дворцов и убранств сказок тысячи и одной ночи.
       Толкаясь в толпе, я оказался в отделе игрушек и там увидел то, что окончательно меня сразило. Нам,  пацанам послевоенной поры, изобилие игрушек, как известно, не угрожало, мы их практически не видели. Нашими игрушками были рогатки, проволочные обручи, которые мы гоняли с помощью специальных крючков, да самодельные пистолеты, которые мы называли поджигами. Еще иногда, если у кого-то появлялся настоящий мяч, мы играли возле речки в футбол.
       Так вот, вернемся в универмаг. В отделе игрушек я увидел игрушечную настоящую (если так можно сказать) железную дорогу. Там были рельсы, шпалы, два паровоза и к ним прицепленные вагоны, то есть два поезда. Один товарный, другой пассажирский. Были семафоры, стрелки,  крошечные фигурки стрелочников и дежурных по станции в красных фуражках. Все это реально двигалось. Это было шикарно, это было волшебно. Я был сражен, я намертво заболел этой железной дорогой самым форменным образом. Днем и ночью я думал о ней, видел в бесконечных мечтах, как я играю, как мы с братом Мишкой водим эти поезда...но....Цена этой игрушки была для меня заоблачной - целых сорок рублей. Сталинских рублей. Дать такие неимоверные деньжищи на игрушку мать наша никак не могла. Почти каждый день я бегал  по два километра до универмага, и подолгу любовался этим чудом.
       Каждое утро я отводил самого младшего братика Вовку в садик, а вечерами забирал его оттуда. Это было моей обязанностью. В остальное время мы пропадали на речке, стреляли из рогаток или поджигов, рыбачили, купались, загорали. Но где бы и чем я не занимался - железная дорога не шла у меня из головы.  Фантазируя и мечтая о сорока рублях,  я то видел, что мне их дарит волшебник, то  мама откуда-то найдет такие деньги и даст их мне, но проходил день за днем, я бегал в универмаг, смотрел на  мечту и уходил восвояси не солоно нахлебавшись: мечта была недостижимой.
       И вдруг. Невозможно поверить, но это вдруг на самом деле произошло. Я, как обычно, вечером пошел в детсад за Вовкой, метрах в ста от садика в траве увидел свернутые деньги. Я быстро их схватил, сунул  не глядя в карман штанов, оглянулся воровато, не видел ли кто? Никого не было, зашел в ограду садика, забрал братика, и не мешкая отправился домой. Чтобы быстрее дойти, я даже взял его на руки.  Дома, сдав Вовку старшим, быстро залез на "марс" - так мы называли настил из досок под самым коньком крыши, где мы спали в летние месяцы, нечто вроде обычных полатей, только не в доме, а в сенях. На марсе я, переведя дух, вытащил деньги из кармана и развернул: там было ровно сорок рублей - четыре аккуратных десятирублевых купюры. Сердце мое бешено застучало от радости, даже прямо зашлось, да так, что и дыхалку перехватило. Есть! Есть! Есть! - бешено колотилось в мозгу, она моя...завтра она будет моей!!! Ощущение непередаваемого счастья охватило все моё существо. Пацаны все где-то гуляли, на марсе я был один...Лег, мало-помалу успокоился, радость приутихла, пришло осознание, что мечта сбылась. Я лежал, представляя, как завтра приду в универмаг, выложу денежки продавцу, и возьму в руки...даже представить невозможно...возьму в руки свою мечту !!
       Так я лежал, крутил эту ситуацию в голове и так и эдак, как вдруг откуда-то стали появляться мысли о том, что  дорога дорогой, но нужно бы деньги отдать маме, они бы нам пригодились на жизнь. Мама, может быть, купила бы пряников или конфет, мы бы все попили с ними чаю.
         Может быть, мама еще бы что-то важное купила для семьи, для всех нас. Я гнал эти предательские мысли, убеждал себя, что если бы я этих денег не нашел, мы все равно нормально так бы и жили, как живем сейчас, зачем их отдавать? Так я лежал, гонял свои мысли по голове и незаметно уснул.
       Утром мои сомнения выветрились, я дождался половины десятого (универмаг открывался в десять) и побежал в город.
 По дороге, пока я бежал вдоль речки, сомнения снова закрались в мои мысли, они нашептывали: ты уже большой, скоро пойдешь в пятый класс, зачем тебе эта игрушка, отдай деньги маме.   Отгоняя эти мысли, я продолжал идти к цели. И вот - универмаг. С бьющимся сердцем я захожу, иду в отдел игрушек. В голове мысли: ладно, я сейчас посмотрю на дорогу в последний раз, сознавая, что я могу ее запросто купить: вот они, денежки, и уйду, не буду покупать. Через секунду - нет, я все-таки ее куплю, мама не будет меня ругать, и не обидится, она поймет.
       Подхожу к витрине, смотрю и не вижу никакой железной дороги. Спрашиваю продавщицу: а где железная дорога?
- а нету её, мальчик - отвечает та, вчера ее купили  и больше нет таких... Мир рухнул. Сжав в кулак деньги в кармане, медленно и потерянно выхожу на улицу.  Досадно, что я опоздал, досадно, что ее у меня уже никогда не будет. Горько, но где-то в уголке души, в самой глубине и некоторая радость, и чувство облегчения, что теперь уже нет сомнений, и деньги я отдам маме.
       Домой я отправился длинным, кружным путем, по главной улице города. Шагал по дощатому тротуару,  на душе было как-то опустошенно и пасмурно. Тут мне отчего-то в голову пришли грецкие орехи. Недавно я увидел их в магазине, и мне очень захотелось их попробовать. Попробовать очень хотелось, но я даже не намекал маме про них, знал, что денег все равно нет. И тут  я подумал: я, конечно, деньги маме отдам, но все-таки куплю себе грецких орехов и попробую, что это за заморское яство такое, ведь, в конце концов я же нашел эти деньги, а не кто-нибудь другой.  Пока так размышлял, как раз и до продмага с этими орехами дошел, зашел, посмотрел, купил. Купил целый большой кулек, который мне из серой бумаги свернула продавщица. Сунув сдачу в карман, зашел в скверик при железнодорожном клубе, сел в кустах так, чтобы меня никто не видел, и расколол два ореха, выковырял ядра, съел. Орехи были очень вкусные, невообразимо вкусные. Посидел, подумал, вспомнил Мишку, Витьку, Таньку, Ваську, маму,  и подумал, что им бы тоже захотелось поесть таких орехов. Завернул кулек, и пошел домой.
       Дома были только дети, мама на работе, бабушка куда-то ушла. Я всех позвал, высыпал орехи на стол, и мы их честно поделили. Каждому досталось по два ореха, включая меня. Про свои съеденные я промолчал. Вечером, когда пришла мама, я все ей честно рассказал, и отдал оставшиеся деньги. Забыл добавить, что пока мы ждали маму с работы, я сбегал в магазин и купил конфет, ведь маме мы забыли оставить орехов. Вечером мы пили чай с шоколадными конфетами.


На это произведение написаны 2 рецензии      Написать рецензию