Кольгрима. Таинственный рев

Предуведомление для читателя, открывшего главу наугад

Место событий.
Юг Финляндии, поселок рядом с городком Сюсьмя на озерном острове, связанном с берегом насыпной дамбой, где проживают финны и эстонцы, и куда летом приезжают несколько семей из Санкт-Петербурга. На этом острове находится место, в которое трудно попасть, — «Добрый край».

Время событий.
Зима 2017/2018 гг.

Персонажи:
Лоухи — добрая волшебница.
Так-так — дальний родственник Лоухи, муми-тролль.
Кольгрима — злая волшебница, сводная сестра Лоухи.
Стикс — гениальный программист, воспитанник и послушный исполнитель злой воли Кольгримы, некогда обращенный ею в человека из дикого кабана.
Ахеронт — программист, некогда обращенный Кольгримой в человека из домашнего кабана.
Григорий (он же сэр Дарий-Григорий Второй, персидскоподданный) — «продвинутый» кот.
Юстас — петух боевого нрава, рыцарь.
Маклеод (он же шотландский барон Гордон Первый Маклеод Единственный) — шотландский сеттер.
Чернавка (она же посланница богов, близкая родственница вещего Ворона) — ворона.
Пеструха, Дура-Жанна (Д'Жанна) (они же две Дульсинеи) — курицы.
Вепрь Зубило — дикий кабан.
Мишель — повар, некогда обращенный Кольгримой в человека из бурого медведя.
Серж — поваренок, некогда обращенный Кольгримой в человека из кролика.
Петр, Ирина, девочки Маша и Даша — семейство Сомовых.
Денис, Зинаида — соседи Сомовых.
Калле — эстонец, приятель Петра.
Инту Мартонен, Аарно Какконнен — финны.
Глава 6. Таинственный рев

Возле дома лесника Так-так попросил вепря подождать его и через пять минут появился с мешком картошки и моркови.
— Спасибо за помощь, Зубило! Это твоим. Куда отнести?
— Оставь тут. Я их сейчас приведу. И тебе спасибо!
Так-така разбирала злость. Он понимал, что злостью злость не одолеть, но ничего не мог поделать с собой. Стоит чуть-чуть коснуться края злости, и она вся в тебе! «Попугаю злыдню! — решил муми-тролль. — Не ей одной пугать нас!»
Так-так заглянул к Петру и сказал, чтоб через пару часов был готов отправиться в Лапландию — в деревушку около поселка Инари на озере с таким же названием.
— А мы пока с твоим котиком провернем небольшую операцию. Григорий! — спросил он кота. — Любишь риск?
— Обожаю, — облизнулся кот. — Оливками не корми, дай только в деле побывать!
— Побываешь! — пообещал Так-так.
Так-так заскочил к себе, порылся в своей кладовке, где на полках хранилось множество его технических новинок и придумок, которых еще не знал мир. Достал два приплюснутых шарика, размером с леденец. Это были два миниатюрных магнитофона. Не обычные устройства, записывающие и воспроизводящие звук, а еще и многократно их усиливающие. Тема усиления сигнала и умножения возможностей была вообще центральной идеей всех новшеств талантливого изобретателя. Достаточно было произнести перед шариком несколько слов, а потом слегка пошевелить его, как он издавал такой громкий звук, что могли лопнуть барабанные перепонки.
— Вот, Григорий, сейчас пойдем к Кольгриме. Постучись в дом, дверь откроет повар Мишель или поваренок Серж. Нормальные ребята. Эти шарики исхитрись положить в холодильник, в поддон и в ящик кухонного стола. Сможешь?
— В жизни всегда есть место подвигам! — с пафосом заявил кот.
— Главное, не бойся, — сказал Так-так. — Уболтай поваров своими байками.
— Уболтаю. Не вопрос. И я не боюсь. Даже если встречу саму! Эка невидаль! Что она сделает мне? Превратит в льва? Зачем? Тут не Африка. В мышь? Моя царская кровь не допустит этого.
Оказавшись у дома Кольгримы, Григорий поднялся на крылечко и стал драть когтями входную дверь. На крыльцо вышел Мишель.
— Ты кто? — спросил он.
— Я твой раздраженный кишечник, — ответил большой знаток телевизионной рекламы медицинских препаратов.
— Не понял, — сказал повар.
— Чего ж тут непонятного? — сказал кот. — Я твой кишечник. И я раздражен. Я давно не ел, и мой кишечник раздражен от этого. Ну а раз я пришел к тебе, мой раздраженный кишечник теперь твой! Ясно?
— Да вроде, — сказал Мишель. — Тебя покормить?
— Не мешало бы, — погладил лапкой усы кот. — А то брюхо-то за два дня подвело.
— Так бы и сказал. А то раздраженный кишечник! Заходи! Прохладно сегодня.
— Да не жарко, — сказал Григорий, заходя в прихожую — Тепло тут у вас.
— Сосиски ешь?
— Излишний вопрос. Всякой киске очень близки / печень, кофе и сосиски! / А еще приятны сливки / и зеленые оливки!
— Да ты поэт!
— Увы, приятель! Только летом / везет с продуктами поэтам!
— Вот ты поэт, а у меня оливок нет… Тоже стихи! — обрадованно воскликнул Мишель. — Получились!
— С кем поведешься… — вздохнул Григорий. — А можно глянуть, что у тебя там есть, чтоб тебе зря не рыться.
— Ну, ты нахал! Смотри. Давай подниму. — Мишель поднял кота и открыл перед ним холодильник и выдвинул ящик стола.
— Да вон же оливки! — сказал Григорий, незаметно опустив шарик в поддон. — А в ящике ничего полезного, жаль! — и положил в ящик второй шарик.
— Ты, что, правда, любишь оливки? — спросил Мишель, достав банку.
— Оливки можно любить только взаправду. Поскольку они круглые. Кривда она косоугольная, значит, не из оливок! Вам, людям, это трудно понять! Вы в скособоченном мире живете!
— Ты, я гляжу, большой знаток людей!
— Конечно. Всю жизнь вас наблюдаю. А ты что, не человек?
— Я бурый медведь! Хозяин леса! — произнес Мишель. Открыв холодильник, а потом выдвинув ящик стола, повар от полноты чувств рявкнул туда и туда. — Я всегда радуюсь, когда мне хорошо. Чтоб продлить радость, я всегда кладу ее про запас в холодильник и в стол. Найдет тоска, я открою и снова порадуюсь.
— Да ты истинный поэт! — воскликнул Григорий. — Хоть и медведь.
— Получай две сосиски и пять оливок. Хватит?
— Лучше десять.
— Сосисок? Не лопнешь?
— Оливок. Не лопну.
— Угощайся. Как звать-то? Неужто Кишечник?
— Дарий.
— Красивое имечко! А я Мишель.
Григорий поел и отвесил повару церемониальный поклон, какой видел в мультике про кота в сапогах. Мишель шутейно ответил. С тем и распрощались в самых лучших чувствах друг к другу.
Только за котом закрылась дверь, спустилась Кольгрима.
— Это кто был? — спросила хозяйка. Она слышала, как Мишель открыл дверь, разговаривал с кем-то, потом проводил. Ей нездоровилось, и она некстати задумалась о своем возрасте. Вставать не хотелось. Опять кого-то принесло. Зубило, что ли, забыл чего-нибудь? На всех реагировать!
— Кот приблудился. Накормил его.
— И где он? Не кажется тебе, что сегодня гостечков многовато?
— Ушел. Бродяжка. Надо было оставить?
— В другой раз оставь. Наверняка придет. Мне для мышей воспитатель нужен. Знаешь что, я сегодня в магазин не поеду. Бери Сержа и смотайся с ним за продуктами. Вот список и карточка. Только скорей!
Отправив поваров в магазин, Кольгрима захотела немного подкрепиться. Хозяйка открыла дверь холодильника, и в тот же миг ее оглушил рев, исторгнутый фабрикой холода. Словно разом проревели все белые медведи Арктики. Волшебница инстинктивно захлопнула дверцу и пробормотала крамольные в ее устах слова, оставшиеся в ней со времен детского воспитания: «Свят, свят, свят!» Она опять взялась за ручку и слегка потянула ее на себя. И вновь из щели вырвался жуткий медвежий рев.
— Да что же это такое! — воскликнула Кольгрима и посмотрелась в зеркало. В зеркале она увидела свои округлившиеся глаза, а в них страх. — Этого только не хватало!
Машинально потянув ящик стола, она и оттуда была оглушена ревом, едва не вынесшим ее из кухни. «Да что же это?! Неужто схожу с ума?» — ударило хозяйке в голову. Она поднялась к себе и легла на кровать.
Когда из магазина вернулись повар с поваренком, хозяйка спустилась и стала допрашивать их, что случилось с холодильником и столом, почему оттуда несутся странные звуки.
— Мишель, что ты сделал с ним?
— Да какие звуки, госпожа? — недоумевал Мишель. — Он порой немного шумит и дрожит. — Повар потянул ручку. Раздался оглушительный рев.
— Ну? Что?
Мишель тупо уставился на хозяйку. Пожал круглыми плечами. Помотал круглой головой.
— Я ничего такого не делал с ним! Открывал, брал продукты, закрывал. Снова открывал, брал…
— Достаточно. А со столом?
Повар снова пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
— Тоже ничего.
— Ты послушай! — Кольгрима потянула ящик. Из чрева стола вырвался еще более устрашающий рев, просто львиный рык.
Мишель стукнул себя ладонью по лбу.
— А! Так это того, госпожа, это я, когда радуюсь, пою.
— Ну и что? Поешь ты! И я пою, иногда. Но при чем тут холодильник и стол? Они, что, тоже поют?
Повар в третий раз пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
— Они не поют.
— Не поют они. А это что? — Хозяйка открыла холодильник, одновременно вытянула ящик стола и заткнула себе уши. Ревело невыносимо. Мишель закрыл дверь, затолкнул ящик и опять пожал круглыми плечами и помотал круглой головой.
— Ничего не понимаю, госпожа.
Кольгрима много чего повидала в жизни, и натворила не меньше, но такого еще не встречала. Разумно объяснить этот рев она не могла. Не могла, потому что знала точно, что волшебных шкафов и холодильников на свете нет! В нее вошло беспокойство, от которого она не могла избавиться целый час. Так и не поняв, в чем тут дело, она велела поварам выкинуть холодильник на помойку, не открывая больше его, вместе с продуктами. Посмотрела марку и заказала по телефону новый холодильник другой фирмы. То же сделала и со столом.