Маршрутное такси поглощает кварталы серого, растрескавшегося асфальта. В кабину задувает сухой, горячий воздух. Морщусь. Закрываю стекло.
Дорожная пыльца переносится по дороге, обнявшись на время с протектором покрышек. Сейчас здесь, через несколько секунд уже за перекрестком. Городской вид перекрестного опыления. Круговорот частиц в природе. Мельчайшие пылинки налипают на колеса и снижают силу трения. Неровности дорожного покрытия изнашивают резину. Наблюдаю за тем, насколько кирпичная флора каменных джунглей безучастна. Безучастна к тому, как такси, продираясь сквозь плотный дорожный поток, несется навстречу катастрофе.
Пассажиры разговаривают ни о чем. Некоторые молчат.
Жонглируя челюстями, водитель жует резинку в такт музыке. На нем солнцезащитные очки с неоправданно сильным затемнением. Наверняка он считает, что выглядит настоящим мачо. Ага.
Я носил точно такие же очки. Дешевка. Стекла рассеивают солнечный свет. С десяти метров видны лишь очертания предметов. Мать родную не узнаешь.
Он везет тринадцать пассажиров, вверивших ему свои жизни. Пассажиров, у которых есть родители. Или дети. Или аквариумные рыбки. Вот у этой беззубой, сгорбленной даже в сидячем положении старухи родных нет. Вернее, не станет вскоре. В автомобильной аварии. Она проживет дольше их минут на пять. И осиротит своего хомяка. Его клетка стоит на подоконнике. Он постоянно что-то жрет. Интересно, он сдохнет от голода, уничтожив все свои съестные припасы, или кто-нибудь заберет его к себе? Больше всего это должно тревожить самого хомяка.
Нарушая все правила, нас обгоняет спортивное купе. Очередной перекресток. Машина пролетает под светофором на почти зеленый. Ей наперерез мчится седан на еще не красный. Пытаясь увернутся от купе, водитель седана выкручивает руль и несется нам навстречу.
Наш таксист давит на педаль, но пыльная лысая резина лишь оставляет черный след на сером асфальте.
Короткий капот нашего микроавтобуса радушно принимает в объятия седан под фанфары гнущегося металла. Кадры замедляются.
Пассажир, сидящий между мной и водителем, словно кивает седану, как старому знакомому. По пути его голова встречает осколки лобового стекла, ударяется о раму стекла.
Рулевое колесо приподнимается, приветствуя водителя. Сдавливает грудную клетку. Голова таксиста падает вниз, губы целуют обод баранки. Он проглатывает свою жевательную резинку вместе с обломками зубов. Его дешевые очки расстаются с переносицей и уходят в свободный полет. Все меньше и меньше водитель похож на мачо.
В салоне пока еще слышны стоны пассажиров, повстречавших острые металлические конструкции и плохо закрепленный огнетушитель.
Передняя панель отрывается от креплений и сдавливает мне ноги. Слышу хруст костей. Моих костей. Осколки стекла седана шрапнелью атакуют кабину, секут лицо и шею…
Скорая. Где скорая помощь?..
С рассеченного лба сидящего рядом пассажира струится кровь. Она стекает на измятый капот, накапливается во вмятине. Красное на белом. Машина скорой тоже белая с красным. Совпадение?
Слышны звуки сирены…
I
Открываю глаза. Еще не рассвело. Будничная необходимость рано вставать в этот раз оказала дурную услугу. В сумраке вижу беленый потолок, знакомые обои. Опускаю руку и нашариваю пульт от музыкального центра. Нажатие кнопки – просыпается Стинг и начинает петь о тяготах англичанина в Нью-Йорке.
Я иду в ванную комнату и смываю с себя следы холодного пота, оставленного ночным кошмаром.
Отпуск. Долгожданный отпуск. Можно не вскакивать ранним утром и не бежать на работу, наскоро перекусив полуфабрикатами. Месяц размеренной летней жизни. Можно съездить на море с подругой. Нет, даже нужно. Стряхну с себя тяжесть будней, облачусь в бронзовый загар… Песчаный пляж, холодное пиво, любимая девушка. Казалось бы все хорошо. Даже прекрасно. Но эти ночные кошмары… Они бьют по самым больным местам, швыряют в глубины подсознательного страха смерти.
Каждый день я тону, вскрываю вены, падаю с большой высоты, меня сбивают машины…
Каждое утро я просыпаюсь разбитым и спешу на ненавистную мне работу. Нудный и однообразный процесс тяжелого труда.
Выхожу на балкон. Закуриваю. Приятная утренняя тишина. Заворожено смотрю, как солнце начинает подниматься над крышами домов. Лучи освещают зеленую листву деревьев, падают на сочную траву, покрытую росой… Идиллия.
Фильтр начинает обжигать пальцы. Выкидываю окурок и, не находя сил оторваться от этого великолепия, поджигаю еще одну сигарету. Наслаждаюсь тишиной. Абсолютной тишиной прекрасного летнего утра. Слишком абсолютной. Ни дворников, которые в этот ранний час должны вовсю работать, ни редких утренних прохожих, ни шума транспортного потока, как правило, не стихающего даже ночью.
Задумчиво возвращаюсь в комнату и пытаюсь узнать время. Настенные часы показывают два часа. Дня, ночи – не ясно. Явно стоят.
Отыскиваю мобильный телефон. Темный экран. Включаю. Часы сбились и ничего не показывают. Связи нет. Жду две, три, пять минут – сеть не ловится.
Поднимаю трубку домашнего – гудка нет. Проверяю провод – к линии подключен, видимых повреждений нет.
Вновь выхожу на балкон. Та же самая тишина, не разбавляемая даже шелестом густой листвы. Кругом никого. Пустота. Ни единого человека, ни единого звука. Трава стоит не шелохнувшись. Вижу, как от выброшенного мной окурка, строго вертикально поднимается дым. Совершаю достаточно маловразумительный поступок – кричу в никуда.
- ЭЙ!!!
Звук отражается от стен многоэтажек и превращается в гулкое эхо. Еще некоторое время я слышу свой собственный голос, затем эхо смолкает и вновь воцаряется немая тишина.
Недоумевая, одеваюсь и выхожу из квартиры. Спускаюсь по подъезду. Вроде все как обычно, но чувствую перемены. С внешнего вида неуловимые, но значимые. Двери квартир словно скрывают пустое пространство. Необжитое, незаселенное. Как будто я знаю, что в какую бы дверь я ни позвонил, ответа не дождусь, не услышу шаркающих шагов в домашних тапках. Провожу по ним рукой. Странные двери отвечают на мои прикосновения лишь холодом немого металла и отчужденностью деревянных полотен.
На выходе из подъезда натыкаюсь на старую жестянку из-под газировки. Или из-под пива. Она вся проржавела, рисунок сильно выгорел на солнце, и возможности определить сосудом чему она служила, нет.
Смотрю на эту банку и не могу представить, сколько времени должна пролежать жестяная банка на открытом воздухе, что бы ее насквозь изъела ржавчина. Определенно много. Но ведь каждое утро двор подметают. Не могли ведь долгие годы не замечать ее, лежащую прямо напротив входа. К тому же, и я ее раньше не видел.
Но сейчас меня больше заботит глухая безжизненность подъезда. А еще я хочу узнать время. Стучу в окно на первом этаже. В окружающей тишине мой стук оказывается неожиданно звонким. И вновь ни от кого и никакой реакции. Тишина и безлюдность угнетают. Хочется услышать лай дворовой собаки, маты пьяного дворника и возмущение по поводу них какой-нибудь интеллигентной женщины. Но ничего. Вокруг все неизменно, только солнце поднимается все выше и выше.
Берусь за оконный проем, подтягиваюсь и пытаюсь заглянуть в окно. Стекло бликует и я вижу лишь отражение своего лица. Оно недоумевающее и отчасти испуганное. Есть отчего...
Выхожу в центр двора. Стягиваю брюки и отливаю прямо на цветочную клумбу, втайне надеясь услышать грозный окрик, но чувствую, что ни один акт вандализма не сможет вызвать бурную реакцию. Когда никого нет – некому и кричать.
Я оставляю двор позади и двигаюсь в сторону центра Города.
Полотно дороги выглядит, по меньшей мере, странно – оно частично занесено песком, а сквозь трещины прорастает трава. И вообще, улица выглядит так, как будто по ней уже очень давно не ездили. Хотя не далее, как вчера, по этой самой дороге, я возвращался домой с работы. Так же, как неделю назад. И месяц…
Первый день отпуска получается неординарным…
Чем дольше иду и всматриваюсь по сторонам, тем больше укореняюсь в мысли, что я абсолютно один. Признаки запустения очевидны – поваленные на дорогу деревья, приходящий в негодность асфальт, магазины без посетителей, но с открытыми дверями… Я один. Как минимум, в этом микрорайоне. Возможно, и во всем городе. А может и…
Гоню от себя пугающие мысли. Эвакуация? Учения? Нет, все не то. Уж не знаю, что сможет объяснить полнейшее отсутствие каких бы то ни было звуков.
Тишина разрушительно воздействует на психику. В ушах звенит пустота. Я бегу вперед. Назад. Пытаюсь сильнее шуметь. Но все эти звуки теряются в пустыне безмолвия и океане одиночества, становятся все тише и вскоре смолкают вовсе.
Я падаю на колени и исторгаю истерический вопль. Эхо разносит его по пустому мегаполису. Еще один вопль. И еще. Срываю голос и перехожу на вой отчаяния. В конце концов, стихает и он…
II
Ко мне приближается человек. Мираж или реальность? Друг или враг? Он останавливается в паре десятков метров. Мы просто стоим и смотрим друг на друга. Он изучает меня, я – его.
Пока все спокойно. Он не нападает, обороняться незачем. Разглядываю его внешний вид. Старые затертые джинсы, свободная рубаха, на ногах – легкие туфли. Длинные волосы и обильная растительность на лице. Добродушная, вроде бы, улыбка. «Дитя цветов»? Вряд ли – дитя. Лет 30-35. Высокий, худой.
- Ящер.
Вздрагиваю от неожиданности.
- Что-о-о?
- Не кричи. Говори обычным голосом – я тебя прекрасно слышу. Зовут меня так – Ящер.
В окружении высоких зданий мой нервный, срывающийся голос действительно звучит громоподобно.
Ящер двигается ко мне. Что-то подсказывает, что он не опасен, но внутренняя напряженность не проходит.
Парень подходит и протягивает руку. Крепкое рукопожатие.
- Итак, я Ящер. А ты кто?
Открываю рот и понимаю, что ответить не могу. Не знаю я, как меня зовут. Ящер видит мою растерянность и улыбается.
- Ничего страшного. Я тоже не помню своего имени. Все зовут меня Ящер. Тебя я буду звать Скиф.
- Почему Скиф?
- Не знаю. А почему нет? Разве когда детям дают имя, оно должно отражать облик или взгляды?
В голове сумбур. Возразить нечего.
- Пусть будет Скиф.
Понемногу мои расшатанные нервы успокаиваются. Ящер не агрессивен. К тому же, я в Городе не один. И, очевидно, кроме него здесь еще есть люди.
В голове крутятся вопросы. Огромное количество разнообразных вопросов. Роятся как пчелы, сталкиваются, наслаиваются друг на друга…
- Я знаю, что тебе сейчас нужно. Алкоголь снимет стресс. Идем. Здесь недалеко.
Он увлекает меня за собой. В оглушающе громкой тишине слышны два дыхания, звук шагов двух пар ног. И тишина отступает. Становится менее заметной. Прячется в глубине пустых домов. Мы идем.
Я не знаю, что у него спросить в первую очередь. Все вопросы кажутся мне странными. Ненормальными. Поэтому пока молчу. Он, вероятно, знает ответы на все мои вопросы. Странные. Ненормальные. Но пока молчит. Мы идем и вспарываем тишину громким молчанием. Моим, растерянным. Его, меланхоличным.
Поворачиваем за угол пустынной улицы безмолвного Города и выходим к популярному клубу «Стой, кто идет?». Или к ранее популярному. Или к ранее клубу. Нелогичная обстановка попрала веру даже в себя. И уж тем более в какие-бы то ни было клубы.
Нет, он на месте. Двери с фотоэлементами завидев нас гостеприимно распахиваются, предлагая сменить тишину улицы на эхо огромного зала. Мы входим.
Я бывал здесь раньше. Густая пелена табачного дыма, постоянный шум завсегдатаев и случайных посетителей густо сдабривается непременным ревом танцевальной музыки, яркая иллюминация, переполненная площадка для танцев…
Теперь все по-другому. Неестественная безжизненность поглотила и этот клуб. Пустой стеклянный танцпол. Огромные динамики под ним хранят молчание. Освещения нет, залом правит полумрак. Нет и бармена. Стойка пуста. Воздух чист.
Может выходной? «А ну убирайтесь отсюда! Клуб закрыт!» Слоноподобные охранники крайне невежливо выпроваживают нас к дверям. Занавес.
Но нет. Охрана отсутствует. Окрика не слышно. Все те же спокойствие и безмолвие большого двухэтажного заведения…
Мы с Ящером поднимаемся на второй этаж и подходим к столу, стоящему в углу.
- Садись. Что выпьешь?
- Пожалуй, пива.
- Эй, не можешь не отказывать себе ни в чем. Разнообразной выпивки – море. А деньги здесь не в ходу.
- Где – «здесь»?..
- О, да ты сразу к делу. Погоди, пропустим по стаканчику.
Парень берет на себя обязанности официанта и спускается к барной стойке. Спустя пару минут на нашем столе стоит бутылка незнакомого мне, очевидно дорогого, пойла. Машинально тянусь в задний карман брюк и достаю несколько мятых купюр. Ящер улыбается, берет у меня все бумажки. Достает зажигалку и…
Инстинктивно хочу задуть огонь. Пересиливаю себя и заставляю смотреть на разгорающееся пламя, которое пожирает эквивалент материального благополучия. Чувствую, он знает, что делает.
Новый знакомый перехватывает мой заворожено-непонимающий взгляд. Достает пачку сигарет, берет себе одну и предлагает мне. Я не отказываюсь. Ящер подкуривает и протягивает догорающую крупную купюру. Затягиваюсь. Парень кладет остатки банкноты в пепельницу. Мы оба молча смотрим на последние секунды существования моих последних наличных денег. Поток горячего воздуха взвивает частицы пепла вверх. Они кружатся и медленно опускаются на пол и на стеклянную гладь стола.
- Деньги – это всего лишь бумага. Они тебе не понадобятся.
Ящер прерывает затянувшееся молчание. Откупоривает виски и разливает содержимое по стаканам. Спертый воздух клуба вбирает в себя аромат спиртного.
Парень поднимает стакан.
- За нас. За «здесь».
Звон посуды. Опрокидываю виски в себя. Жидкое пламя обжигает горло и оседает в желудке, предварительно сбив дыхание.
Алкоголь начинает всасываться в кровь. Сердце прокачивает спирт по сосудам. Доставляет его в мозг. Тот, в свою очередь, начинает отключать напряжение. Психическое напряжение, которое длится уже… Тридцать минут?.. Три часа?.. Которое длится уже некоторое время. Вливаю еще один стакан. Психоз обесточен.
- Спрашивай.
- Спрашивать что?
- Все. Все, что тебя интересует. На одни вопросы я отвечу. На другие - ответа я не знаю сам. Спрашивай.
- Ну… Где мы?
- Мы? Мы здесь. Вернее, «здесь». Тебе же эти места знакомы, верно?
- Да, но… Здесь («здесь»?..) ведь все иначе. Нет никого. Кроме нас. Я за… За последнее время не встретил никого. Кроме тебя. А ведь это крупный город, мегаполис! Да и этот пустынный клуб… А еще ты сжег все мои деньги, сказав, что они мне не понадобятся!..
Начинаю активно жестикулировать, голос повышается, грозя сорваться на крик. Эй, мозг, тебе подлить еще?..
Ящер снисходительно улыбается.
- Ты неправ. Здесь есть еще люди. Совсем немного, но есть. А тебе не кажется более важным вопрос не где мы, а когда?
- В каком смысле – «когда»?!
- Разве ты еще не понял? Здесь нет времени. То есть, вообще нет. Часы безбожно врут. Зачастую стоят. Или отсчитывают время в обратную сторону.
Перевариваю сказанное Ящером. Вспоминаю настенные часы. Вспоминаю сброшенное время на мобильном…
- Ты спрашивал, где мы? Мы в новой реальности.
- В новой? А где старая? Там моя невеста, родители, друзья. Работа, в конце концов.
- Тебе так нравилась твоя работа? Ты без нее жить не сможешь?
- Нет, терпеть ее не мог. Но ведь она была!
- Твоя работа в прошлом. Как и все, с чем ты был связан. Как и все, что ты ненавидел. Как и все, что любил. Невеста тоже.
Вспоминаю ее. У нас было много приятных моментов. Она любила меня, я – ее. Любовь, как яркая вспышка, длиною больше года… Эльза – одна из немногих людей, кто был мне действительно дорог. Вскоре мы хотели пожениться.
- Как я сюда попал? И как вернуться обратно?
- Отнесись к этому спокойно. Ты умер. Теперь ты здесь. Прошлого не будет. Привыкай.
Умер. Я умер. Как, когда, почему?.. Вспоминаю ночной кошмар. Кошмар ли?.. Видимо, это была явь. Я попал в аварию. Разбился насмерть. Я умер. Мертв.
- Значит, это все нереально? Нет меня, нет тебя, нет вообще ничего? Это ад? Рай?
- Оставь безликие стереотипы. Ада нет. Как и рая. Нет дьявола, нет бога. Есть ты. Есть я. Есть другие.
- И все-таки – то, что вокруг – нереально?
- А что для тебя реальность? Во что ты веришь? Кто для тебя более важен – эфемерный всемогущий старец в белых одеяниях, или ты сам, твоя сущность, твое сознание? Насколько реальна пища, которой ты позавтракал пару лет назад и о которой ты давным-давно забыл? И реальна ли бутылка, из которой мы пьем? Ты можешь ее потрогать, налить из нее виски, бросить ее на танцпол и посмотреть, как она разлетится на мелкие осколки. Сможешь подобрать осколок, полоснуть им себя по ладони и видеть, как твоя красная кровь будет капать на пол. Так что более реально – эта бутылка и кровь, или твои воспоминания?..
- ?..
- Ты забудешь о прошлом. Память избирательна. Ты уже не помнишь, как тебя зовут, ты не можешь сказать, как долго ты здесь. Завтра для тебя перестанет существовать работа. Через несколько дней ты забудешь многих старых знакомых. У тебя появятся новые. В прошлом останется твоя прежняя жизнь. Ты будешь помнить какие-то моменты. Даже не помнить, а иногда вспоминать. Бессвязно, отрывочно. Для тебя станет важным настоящее, а не прошлое. И тот мир был реален, и этот. Но тот остался позади, а в этом ты только появился. Считай, что ты заново родился. Только тебе уже не надо учиться ходить и есть из маленькой ложечки детское питание. Тебе не нужна соска и подгузники. Ты – сложившаяся личность с устоявшимися взглядами, Скиф. Хотя, скорее всего, изменятся и они. Ну, стоит думать о прошлом, когда впереди будущее?..
Заливаю шок от услышанного еще одним стаканом. Пытаюсь представить новую жизнь. Нет работы? Но ведь и деньги здесь не нужны. Нет старых друзей? Ящер говорит, что появятся новые. Здесь нет транспорта. Так ведь и торопиться никуда не надо… Алкоголь постепенно подтачивает чувства. Бесплатная выпивка, сигареты, куча свободного времени, которым можно распоряжаться в соответствии лишь со своими желаниями и возможностями…
- Ящер, а как здесь жизнь проходит? Откуда здесь продукты, алкоголь, водопровод, электроэнергия? Откуда здесь все?
- Я ведь говорил, что знаю ответы далеко не на все твои вопросы. Все просто есть. Не знаю откуда, но есть. Вода - в водопроводе, который никто не обслуживает. Энергию дают электростанции, на которых никто не работает. Продукты – в магазинах, за которыми никто не следит. Так было, так есть и так, вероятнее всего, будет. Здесь нет законов и властей, которые говорят тебе что, как и когда ты должен делать. Но есть интересные неординарные люди с оригинальными мыслями и взглядами. Здесь все так – отсутствие чего-либо непременно компенсируется.
- Но ведь те же продукты имеют свойство портиться со временем. И когда они испортятся, чем питаться?..
- Ключевая фраза – «со временем». Ты забыл? Здесь ведь нет времени. Значит, ничего и испортиться не может. Нет микроорганизмов, разлагающих продукты. Нет болезнетворных бактерий и вирусов. Здесь вообще гораздо больше чего нет, чем есть.
- Хорошо, они не испортятся. Но ведь когда-нибудь они закончатся! И что тогда – мы снова умрем?..
- Забудь про смерть! Ты не столько умер, сколько родился. В Городе всего пара десятков человек. Может, чуть больше, но мы их пока не видели. Продуктов хватит на долгое время. Что будет дальше – увидим. «Со временем». Да и не в продуктах дело. Здесь можно самовыражаться, реализовываться в действия. Здесь можно все.
- Давно ты в этой реальности, Ящер? И еще вопрос – ведь умирает много народа. А ты говоришь, что знаешь всего пару десятков человек. Где остальные?
- Я не знаю как долго я здесь. В этом мире время определяется лишь сменой дня и ночи. Но я не веду подсчет. А остальные… Не здесь. Это все, что я могу сказать. Есть кое-какие мысли, но они, разумеется, лишь догадки. Возможно, существует великое множество подобных реальностей. И каждый переходит туда, где его место, согласно мыслям, пристрастиям, убеждениям… И раз Ящер, Шаман, Череп, Скиф и остальные оказались в этом мире, значит их что-то связывает. Теперь твоя очередь. Расскажи, чем ты занимался раньше, кем ты был, чем интересовался... И попробуй вспомнить, как ты мог сюда попасть?
- Даже не знаю, с чего начать… Жизнь ставила свои преграды. Я пытался их обойти. Рутинная работа. Небольшое количество верных друзей и гораздо большее число знакомых, поглощенных пресловутой обыденностью жизни, которую я всегда стремился избегать. Невеста. Хобби… Даже не хобби, а, скорее, способ избегать эту самую обыденность. Изобретательство. Вернее, попытки создать что-то новое, неординарное. Не для каких-то конкретных целей, а просто для себя. Доказать самому себе, что я хоть чего-то стою… Увлекаюсь хорошей музыкой и стоящей литературой… Хотя и это все условно. А как я оказался здесь – не знаю. Ночью приснился кошмар, в котором я попадаю в автомобильную аварию. В последнее время такие сны у меня не редкость. Но, видимо, этот последний кошмар оказался реальностью. Или одной из реальностей. И вот я здесь. Наверное… Извини за сумбур. Алкоголь дает о себе знать. Мысли путаются. Расскажи и ты о себе, что ли.
- Я никто. Почти никто. Все мы те, кем нас считают. Мы те, кем считаем себя сами. Мы – это наше прошлое. Здесь нет времени и нет прошлого. Поэтому я никто. Мало что помню о своей жизни. Помню, что рутина успела меня затянуть. Я женился. На женщине, которую, кажется, не любил. Много пил, пытаясь на время забыть, кто я и с кем я. Жил искусством. Нет, не создавал. Созерцая - наслаждался. Картины Дали, музыка «Битлз», поэзия Басё и Хаяма, проза Буковски… Всего понемногу. Моей главной страстью, попыткой самовыражения, было граффити. Я ваял их в туннелях между станциями. В темноте, с фонарем, под звуки проносящихся в сантиметрах от меня поездов. Рисовал не для кого-то, рисовал для себя. Знал, что эти творения вряд ли кто увидит. Но это меня увлекало. В крови кипел адреналин. Возможно, как-то оступился в тот момент, когда мимо пролетал поезд. Теперь я здесь. Сижу и смотрю, как ты налегаешь на виски. Завязывай, ты уже почти пьян. Зайдешь ко мне домой, Скиф?
- Да, Ящер.
- Тогда идем
Ящер живет далеко. Дорога длинная и непривычный к столь долгим прогулкам, я устаю. Мы поднимаемся в его квартиру. Ощущения в подъезде такие же, как те, которые я испытал, когда вышел от себя – унылая безлюдность и необжитость. Возникает чувство, что в этой доме, кроме Ящера, уже никто и никогда жить не будет. И кажется, что даже сам дом об этом знает. Отсюда и состояние фатального уныния и запущенности.
Входим. Обстановка в небольшой однокомнатной квартире тяготеет к минимализму. Шкаф, стол, кровать, кресло.
- Почему у тебя так пусто? Даже если все это осталось от прежней жизни, ты ведь мог подобрать что-нибудь еще в любом магазине мебели.
- А зачем мне еще что-то? Все необходимое для комфортной жизни у меня есть. Вычурные и не обязательные предметы интерьера мне не нужны.
- Возможно, ты прав…
Ящер включает стереосистему. Та состоит из нескольких элементов. Проигрыватель компакт-дисков, древний усилитель, старая акустика с вынесенными из корпуса твитерами. Вся аппаратура соединена разноцветными проводами. Местами они замотаны изоляционной лентой. Несмотря на весьма неприглядный вид, система выдает неожиданно приличный звук. Леннон вместе с Маккартни взывают из далеких шестидесятых о помощи. Я понимаю, насколько текст этой песни актуален, когда истекаешь кровью в разбитом маршрутном такси. Или падаешь под колеса метро.
Ящер кивает на систему.
- Моя гордость. Я долго экспериментировал со звуком, пока не настроил ее должным образом. Сейчас, конечно, мог бы пойти в магазин и выбрать все, что угодно. Но я к ней успел привязаться. Не хочу менять.
Вижу, что парень относится к этой архаичной стереосистеме с почтением.
Ящер идет на кухню и ставит чайник на огонь.
- Оставайся у меня на ночь. Утром я познакомлю тебя с остальными. Большой минус – отсутствие телефонной связи, но мы обычно собираемся днем в одном кафе в паре кварталов отсюда.
- Слушай, а как ты меня нашел? Ты ведь живешь далеко от моего дома.
- Проходил недалеко от тебя. Масса свободного времени позволяет проводить время с удовольствием. А я получаю его от прогулок вдалеке от дома, в районах, где нечасто бывал раньше. Да и твои вопли были слышны за несколько кварталов. Ну так что, останешься?
Я соглашаюсь. Остаток вечера проходит в беседах ни о чем и обо всем. Когда за окном совсем темнеет, Ящер раскладывает для меня кресло. Засыпая, я думаю о том, что бы со мной было, если б тогда, утром, он не набрел на меня…
III
Открываю глаза. Еще не рассвело. Необходимость рано вставать в очередной раз оказала дурную услугу. Но на этот раз я вижу не привычную мне обстановку, а квартиру Ящера. Тоже обои, но уже другие. Лишь потрескавшаяся побелка потолка напоминает мою квартиру. Но глубокое дыхание спящего в комнате парня, которого я знаю меньше суток, помогает вспомнить сумбур вчерашнего дня.
Иду в кухню и отыскиваю пачку сигарет. Выхожу на балкон.
Как же быстро все может измениться. Вчера утром с балкона открывался вид на давно знакомый двор. А сейчас я на другом балконе. В другой квартире. В другом районе города. В совсем иной реальности. Новой. Той, которая меня окружает. Той, которую я еще не признал. И вижу малоизвестные мне окрестности, которые давно знакомы тому парню, который уже принял этот мир. А мир принял его.
Ночь прошла гладко. Вернее, без кошмарных видений. Но во сне я побывал дома. Там, откуда меня насильно вытащили и поместили сюда, где я чувствую себя чужим. Нет, не изгоем. Просто чужим.
Я повидал своих родителей. Встретил старых друзей, выпил с ними пива. Не дорогого халявного виски, а обычного пива из пластиковых бутылок, купленных на заработанные мною деньги. Мне кажется, что я до сих пор чувствую его кисловатый привкус во рту…
И я был с ней, с моей Эльзой. Мы подшучивали друг над другом, смеялись... Я помню запах ее волос, помню отражение ночной лампы в ее глазах, помню вкус ее губ, жар объятий. Мило свернувшись на моей груди, она щекотала мне нос и говорила, что никогда меня не оставит, покрывала тело поцелуями… Эльза, прости, это я оставил тебя. Но видит БогАллахБуддаВселенскоеВсеВселенскоеНичто - я этого не хотел! Ни тогда, ни сейчас. Я бы с радостью забыл прошедший день, как очередной кошмар. Вернулся к тебе. Мы бы сыграли свадьбу, ты бы подарила мне ребенка… Но жизнь распорядилась по-своему. Я нахожусь здесь, растерянный и в смятении. Ты – там, оплакивая своего безвременно почившего в воронке судьбы жениха.
Родители? Да, я буду часто вспоминать их. С грустью. С горестью.
Друзья? И их я не забуду. Они будут навещать меня в самых светлых воспоминаниях.
Но ты – это другое. Ты всегда будешь рядом. Лишь по тебе я буду вздыхать в каждую свободную минуту новой для меня жизни. А свободных минут мне обещали в избытке.
Еще раз – прости…
Да, жестокая штука эта Жизнь. У нее черное чувство юмора. Сперва она дарит радости, затем грубо отбирает, словно сладости у нашалившего ребенка. Нет, я не был полностью доволен ей. Могу припомнить все ее пакости. Мелкие и не очень. Или почти все. Могу. Но не стану, не хочу. Теперь я здесь и вернуть все вспять мне не под силу. Нужно привыкать к новым реалиям. Возможно, они предложат мне нечто доселе неизвестное, но заманчиво привлекательное. Возможно. Или нет. Посмотрим.
Позавчера. Последний рабочий день перед отпуском. Грандиозные планы на лето. Радость на душе от осознания свободы.
Вчера. Ящер. Новая реальность. Никаких планов. Никаких перспектив. Полная свобода. Свобода от всего. Свобода от жизни.
Сегодня. Пока ничего. Чистый лист. И мне его предстоит заполнить. Поставить черные, мрачные кляксы разрушенной жизни или разрисовать золотистыми красками воскресших надежд. И никто другой не заполнит этот лист – в углу моя подпись.
Будущее уже наступило. Оно обратилось Настоящим. И это настоящее угрожает любому. Тому, кто о нем никогда не думал. Тому, кто думает о нем каждую минуту. Детям, взрослым, старикам. Это настоящее - оно нагрянет в гости к каждому из них – к кому-то раньше, к другим позже. Некоторые чувствуют его приближение. Остальные даже не предполагают, в какой момент оно постучит в их сердца, умы, души. Но и для тех и для других, настоящее станет неожиданностью. Все они хотели бы оттянуть его приход, предложить зайти к своему соседу, пусть даже к дальним родственникам. Пред лицом его стирается мораль, все чувства…
Имя этому настоящему – смерть.
Она может не страшить нас на бумаге, в фильмах, в песнях. Но любой из нас панически ее боится. Пусть даже неосознанно.
Смерть – это разлука с любимыми.
Смерть – это незавершенные дела.
Смерть – это забвение…
Но я здесь и сейчас. И быть мне здесь и всегда. Долой пафос. Даже тишина не так страшит меня сегодня.
Приветствую тебя, Новая Реальность!
В комнате Джим Моррисон начинает вещать о странных днях. “Strange days are found us…” Да, действительно – странные дни. Видимо, наркотические эксперименты The Doors позволили им узнать много того, о чем мы даже не догадывались. Эй, Джимми, почему ты не поведал нам об этом? Ты ведь все знал, верно?.. Но Моррисон со своими Дверьми в будущее остался в прошлом. А я в настоящем. И здесь проснулся Ящер.
- Вот ты где! Я уж решил, что ты ушел к себе. Идем завтракать.
- Сейчас, докурю.
Делаю последнюю затяжку. Фильтр обжигает губы, и я неловко отбрасываю его за балкон. Он крутится в воздухе и падает на землю, обретая свое последнее пристанище. И нет дворников, чтобы убрать его. И нет старушек, которые будут жаловаться друг другу на загаженный двор.
Захожу в кухню. Ящер открывает холодильник, достает оттуда овощи и пакет сока. Начинает нарезать салат.
- Зачем хранишь их в холодильнике? Сам говорил, что здесь ничего не портится.
- Люблю пить сок холодным. Как спалось?
- Я видел свою прежнюю жизнь. Мать, отца, невесту, знакомых…
- Да, от этого никуда не скрыться. Еще долго они будут тебе сниться. Но со временем ты перестанешь узнавать черты их лиц, забудешь их имена. Все пройдет. Но позже, позже.
- Хм… Слушай, а что-нибудь мясное у тебя есть? На траве я долго не протяну.
- Я не ем мясного.
- Да ну? Вегетарианец? Ты один из тех, кто заботится о природе? Оглянись – на хрен эту природу. Она существует отдельно от нас.
- Просто не люблю вкус мяса. Но за углом есть магазин. Если хочешь – спустись и возьми себе что-нибудь.
Видимо, я поторопился, решив, что безмолвие перестает меня угнетать. Представляю, что спустившись, я вновь останусь наедине с собой и тишиной, и отказываюсь от этой идеи. Беру вилку и налегаю на салат.
Утро проходит незаметно. Ящер знакомит меня со своей обширной коллекцией музыки, показывает любимые книги. Я вижу, что во многом наши вкусы совпадают. Обсуждаем преимущества битлов перед роллингами, низвергаем современную поп-арт литературу… Мне интересно с ним.
В беседах проходит какое-то время.
- Одевайся. Пойдем в «Лимит».
- Э-э-э… Куда?
- «Лимит». То самое кафе, о котором я тебе вчера говорил. Мы там собираемся.
Встаю. Пока обуваюсь, душу бередят различные чувства. Скоро, совсем скоро я увижу тех, с кем мне предстоит общаться всю… Весь… Без разницы сколько. Найду я с ними общий язык? Поймем ли мы друг друга? Или возникнет взаимная неприязнь, которая рискует перейти в ненависть?..
Ящер уже спустился. Догоняю его. Кажется, он видит мое смятение.
- Не волнуйся. Они нормальные ребята. Не без странностей, конечно, но кого они обошли стороной?.. Все будет ОK. Мы уже почти пришли.
Делаю глубокий вдох, нормализую дыхание. Сейчас… Почти… Вот…
IV
«Лимит». Маленькое кафе посреди больших, некогда административных зданий. Я не бывал здесь. Более того, даже не слышал об этом месте. Удивительно, насколько знания о городе, в котором мы живем, могут быть поверхностны. Еще совсем недавно я ничего не знал об этом кафе, а сейчас в нем собираются все немногие жители этого достаточно большого города…
Ящер толкает дверь и жестом предлагает войти.
Внутри всего трое. Два парня. Один в темных очках. И девушка. Симпатичная. Стоит характерный запах марихуаны. Один парень передает другому дымящуюся сигарету с травкой, тот глубоко затягивается и возвращает обратно. Девушка потягивает пиво. Все трое оживленно общаются. Играет громкая музыка.
Ящер заходит вслед за мной. Троица оборачивается на звук хлопнувшей двери. Все с интересом смотрят на меня. Сглатываю.
- Народ, знакомьтесь. Это Скиф.
Один из парней подходит. Пожимает мне руку.
- Череп. Приветствую.
Имя удивления не вызывает. Его голова гладкая, как бильярдный шар. На вид лет 25. Добродушная улыбка.
- Здравствуй, Череп. Рад знакомству.
- Салют, Скиф! Надолго к нам?
Раздается громкий, веселый смех. Шутка и вправду удачная. Вопрос риторический. Надолго? Нет, сейчас перекушу и пойду проведать родителей!
Деликатно улыбаюсь. Их смех разряжает мое напряжение. Чувствую, что это сигнал к тому, что разговор переходит в неформальное русло.
Пошутивший парень поднимает ладонь в приветствии.
- Я Шаман. Чувствуй себя как дома! Травку будешь?
Он протягивает мне сигарету.
- Пожалуй, нет. Может, как-нибудь потом. Позже.
- Не куришь? Зря – знатная дурь!
Девушка двигает в мою сторону стул.
- Садись. В ногах правды нет. Я Ева.
- Ева?
- Да, просто Ева. А ты думал, я какая-нибудь Анаконда или Медуза Горгона?
Девчонка широко улыбается. И правда, Ящер – просто Ящер. А Ева – просто Ева. Ничего странного. Логично.
А она и правда симпатичная. Лет 20, может чуть моложе. Вздернутый нос. Веснушки. Да, симпатичная. Обычная одежда, слегка помятая, никакой пафосности. По крайней мере, во внешнем виде.
Шаман не такой. Совсем не такой. Возраст сразу и не разберешь. Возможно, чуть за 20. А может и под 30. Отглаженная рубашка с психоделическими разводами, льняные брюки. На ногах – начищенные до блеска белые мокасины. Волосы уложены гелем. Темные очки он снял и небрежно крутит в руках. Манекен из дорогого бутика. Адепт гламура. Бывший журналист модного журнала?.. Стилист? Или менеджер?..
Череп проще. Открытый взгляд. Черная майка, джинсы, армейские ботинки. Военный? Скинхед?
Ящер отвлекает меня от разглядывания новых знакомых.
- Ева – потому что первая девушка. В смысле – встреченная нами.
- Эй, Скиф, поведай нам о себе! Не так часто к нам вливаются новые лица. За долгое время ты первый. А перед тобой появилась Астра. Возможно, она еще подойдет.
Шаман словоохотлив. Начинаю рассказывать ту короткую историю, которую вчера уже слышал Ящер. Он, тем временем, приносит нам по бутылке «Туборга» и специально для меня захватывает копченого мяса. Смачиваю горло и наваливаюсь на съестное.
Открывшаяся дверь впускает в наш тесный круг еще одного парня.
- О, Кочевник! Давно тебя не было. Рассказывай, где пропадал! Смотри, у нас новичок – Скифом звать…
Череп машет вошедшему. Тот берет стул и подсаживается к нам. По оживлению народа чувствуется, что Кочевник – всегда желанный гость здесь.
На вид - обычный парень, каких много. Пройдешь рядом и не заметишь. Растрепанные волосы, ни короткие, ни длинные. Среднего роста, среднего веса. Исключительно функциональная одежда контрастирует и с обликом Шамана и даже Ящера. На лице читается абсолютное спокойствие, даже некоторая меланхоличность. Но в нем есть нечто такое, что притягивает внимание. Уж не знаю, что именно, но точно есть.
Знакомлюсь с ним.
- Здоров, Скиф. Череп, пусть уж неофит сперва речь закончит. А то, вижу, прервал его своим появлением. Потом и я что-нибудь задвину.
Кочевник тянется к Шаману и угощается марихуаной. Я повторяю историю сначала – теперь уже для новоприбывшего. Народ слушает внимательно, не перебивая. Череп медленно полирует траву пивом. Ева пристально смотрит на меня. Под ее взглядом я вновь смущаюсь. Ящер вскрывает вторую бутылку.
- …Ну, вот, собственно, и все. А вчера утром меня встретил Ящер.
Тот утвердительно кивает.
- Он кричал так, что его за несколько кварталов слышно было. Кочевник, теперь твоя очередь. Говори – откуда, куда, когда?
Парень неспешно подкуривает «честер», затягивается и выдувает кольцо из дыма. Шаман заигрывает с Евой. К своему удивлению понимаю, что во мне начинают рождаться зачатки ревности...
- Я здесь давно. Ящер и Шаман появились позже меня. Как и Ева, Астра, Ронин… Лишь Череп уже был. С Шаманом, кстати, я еще в прошлой жизни знаком. С долей иронии можно сказать, что это была приятная встреча. Я был фотографом. Но меня не привлекало обычное фото. Мне нравятся техногенные пейзажи. Заводы, фабрики, механизмы… Пусть даже свалки и канализации, но не банальные горы, ущелья, реки, моря... В них статичность. Они безжизненны. И сто лет назад и сто лет спустя, они будут выглядеть на фотографиях одинаково. В этом их слабость. Я всегда хотел поймать момент распада… Распада чего-либо, что не будет вечным. Оставлять на фотобумаге динамику их существования и мгновения их разрушения. Уже через несколько лет любое здание настигнут следы деструкции. А через несколько десятилетий, оно, возможно, обратится в прах. Исчезнет даже из памяти современников. Теперь у меня много натуры… Я не грущу о старой жизни. Мы с ней не понимали друг друга. И хорошо, что память удалила неприятные моменты. Здесь мне хорошо. Здесь всем нам хорошо. Я могу делать любые фото. Тогда, когда я этого хочу. Ящер все так же с фонарем расписывает туннели метро. Ни ради кого-то – для себя. Ева создает скульптуры. И ей не нужны выставки. Она просто находит в этом радость творчества. И так со всеми нами. Я не помню, как я сюда попал. Но считаю этот день самым удачным. Ведь я попал туда, где я тот, кем хочу быть. Я обрел Свободу. Не мифическую, вымышленную, а абсолютно реальную Свободу…
- Кочевник, сворачивай философию. Рассказывай – где ты был, кого видел, что принес? Он потому и Кочевник, что не задерживается долго в одном месте. Его манит Дорога. Новое. Неизведанное…
Это уже пояснение для меня. Череп явно в нетерпении.
- Был в другом городе. Далеко отсюда. Очень далеко. Видел небольшую группку. Пригласил их к нам, рассказал, как нас найти. Обещались заглянуть как-нибудь, вскоре. Побродил с камерой. Да, кстати, это от них.
Кочевник вынул из кармана сверток, развернул.
- О-о-о!.. Живем, ребята!
Череп довольно ухмыляется. Видимо, тяга к спиртному и наркотикам у творческих личностей в крови. Что касается меня, то я склоняюсь к первому.
- Эй, Скиф, держи. Не пожалеешь – мощная вещь!
На этот раз я не отказываюсь. Беру у Ящера пластинку размером с почтовую марку и кладу в рот. Сегодня странный день. Сегодня можно. Да и вообще – здесь можно все и всегда. Мне начинает здесь нравиться.
- А ты?
- Не хочу смешивать с алкоголем. Как-нибудь в другой раз.
- А откуда это все? Марихуана, опий, все остальное?.. Ведь этого не найдешь в любом близлежащем магазине.
- Коноплю выращиваем сами. Многое приносит Кочевник. По разному. Но ведь суть не в том, откуда это, а в том, что это есть.
- Наверное, ты прав.
На секунду в глазах темнеет. Видимо, наркотик начинает действовать. Говорит Шаман.
- Да, с Кочевником мы знакомы давно. И в прошлой жизни он любил бродить. Уже тогда был Кочевником. Сам я должен был стать юристом. Окончил университет. Но не сложилось. Наркотический овердоз – и я с вами. А уж здесь различные эйсид-трипы в норме вещей. В свободное время писал рассказы. Кому-то они нравились, кому-то, разумеется, нет. Но, как Ящер для себя гадит на стенах, так я для себя же пачкаю бумагу. И пусть я не достигну уровня Уэлша, Берроуза или Паланика, но сам процесс излияния мыслей на бумагу заряжает меня энергией. Я могу награждать свой персонаж любой Судьбой, несметными богатствами на протяжении многих страниц… А потом убить его одним абзацем. Одним предложением.
Психоделические разводы на его рубахе сворачиваются в спираль. Становятся столь горячими, что сидя за пару метров от Шамана, я чувствую их нестерпимый жар. Пытаюсь отвернуться, но эти круги притягивают мой взгляд…
- … В этом есть что-то от садизма, я знаю. Но не это главное. Я хочу писать. Я люблю писать. Я могу писать. Свободного времени теперь много. И я хочу заниматься лишь тем, что меня действительно увлекает. Я счастлив, что я здесь. Здесь я чувствую себя так, как будто всегда был здесь. Может, вся моя прежняя жизнь была стремлением попасть именно сюда…
Нахожу в себе силы отвернуться. Посреди зала обнаженная Эльза выписывает фигуры на коньках. Лезвия режут керамическую плитку, оставляя после себя замысловатый узор. Она замечает, что я слежу за ней, лукаво подмигивает. Каскад прыжков – тройной тулуп, двойной ритбергер. Безукоризненно…
Шаман смолкает. Идет за пивом и закуской. В его отсутствие включается в разговор Ева.
- Скульптура для меня то же, что и для Шамана рассказы. Скульптура не самоцель. Она лишь средство для достижения этой самой цели. Удивишься, но я не знаю какой. Я очень надеюсь, что глина сама мне подскажет. Я никому здесь не показывала свои работы. Для меня они - нечто личное, интимное. Они как половой акт – чтобы они принесли удовлетворение, совсем не обязательно выставлять их перед взорами окружающих. Они радуют меня саму. И если какая-то скульптура перестанет эстетически наслаждать – я ее разрушу. А глина пойдет на новое творение, более удачное…
Солнце прожигает своими лучами потолок, растапливает половую плитку. Коньки перестают резать поверхность. Эльза проваливается в пол вначале по щиколотку. Затем по колено. В итоге исчезает полностью. Солнечные лучи нагревают мой стакан с пивом. Содержимое закипает, бурлит…
- Да, Ева у нас оригинал. Сравнить скульптуру с сексом не каждому извращенцу в голову придет. Креатив! Я, пожалуй, о тебе рассказ напишу. Назову «Жрица глины».
- Пиши. Только на рулоне туалетной бумаги – у меня как раз заканчивается!
Ева с Шаманом перекидываются остротами. Ящер улыбается, привыкший к подобным их перепалкам. Череп с Кочевником ведут флегматичную беседу чуть поодаль.
В руках Шамана бензопила. Он дергает стартер, и она оглашает своим ревом кафе, перекрывая громко играющую музыку. Сизый дым. Запах бензина. Шаман вздымает чадящий агрегат над головой и опускает визжащую цепь на Еву. Та пытается заслониться рукой. Кровь усугубляет психоделию на рубашке Шамана, рисует красные лампасы на его бежевых брюках. Череп скалит зубы. Вопль Евы пронзает пространство…
- Эй, Скиф, все в порядке? У тебя взгляд какой-то чумной…
Они все враги. Сейчас Шаман покончит с Евой и примется за меня. Будет резать медленно, методично…Ящер заманил меня сюда, чтобы они могли принести меня в жертву Вакху. Маньяки, выродки. А Ящер молодец – весь вчерашний день погружал меня в несусветный бред о новой реальности. И все ради того, чтобы расчленить меня на этом грязном заплеванном полу. Хрен вам – я просто так не сдамся!..
- Скиф?..
…Вскакиваю из-за стола. Забираю бутылку, стоящую перед Ящером. С силой бью ее об столешницу, обращая в «розу». Пиво вместе с осколками бутылки разлетается по кафе, забрызгивая эту свору содомитов. Шаман оставляет в покое останки Евы. Ее кровь густой липкой жижей разливается по полу, смешиваясь с пивом и образуя причудливого цвета жидкость. Он поворачивает ревущую пилу в мою сторону.
- Ты следующий, Скиф! Иди сюда!!!
Зловещая улыбка человека сменяется волчьим оскалом. Шаман заливается демоническим хохотом.
- Уйди от меня, тварь! Убери пилу!..
- Какая пила?! О чем ты? Присядь, успокойся!..
…Шаман медленно приближается, явно смакуя ситуацию. Осознаю бесполезность бутылки в противостоянии с техникой лесорубов. Я начинаю пятиться к выходу.
- Эй, держите!.. Не дайте ему уйти!!!
Пространство позади меня озаряется ярким светом. Оборачиваясь, поскальзываюсь на луже крове-пива. Падаю на пол. Бутылка оказывается подо мной. Ее осколки впиваются мне в грудь. Кое-как поднимаюсь и бросаюсь в сторону призывно проникающего в зал света. Это выход, дверь! Свобода!
Под тяжестью моего тела, свет рассыпается в прах. Он звенит, его лучи секут меня по лицу, привнося в мой организм адскую боль.
Все позади, я на улице! Даже не успеваю заметить, когда свет успел смениться кромешной мглой, плотной и вязкой…
V
- Это что было?..
На лице парней и Евы царит изумление. Череп гладит лысину.
- Угостили психоделиками. На свою голову…
- Ребята, а он не загнется?.. Он же бутылкой порезался неслабо. Да еще и в окно прыгнул – стекло разбил. Головой. Череп, ты ведь врачом был военным. Что с ним может случиться?
- Да раны, вроде, не столь уж серьезны. Оклематься должен.
- Может, пойдем его поищем?
- Темно уже. Вряд ли найдем. К тому же мне не улыбается, что б он из-за угла мне горло перерезал или арматурой двинул.
- Да уж…
Из глубины зала слышен голос Кочевника. Рядом с ним слегка испуганная Ева.
- Не умрет он.
- Откуда такая уверенность, Кочевник?
- Здесь нельзя умереть.
- То есть как?..
Я бреду темными пустынными улицами. Не горит ни один фонарь, ни одно окно. Лишь луна и звезды служат источниками света.
Малая Медведица.
Большая Медведица.
Охрененная Медведица.
Эти ублюдки остались позади. Поминутно оглядываюсь - не преследуют. Сворачиваю в сторону и попадаю на оживленное шоссе…
- А вот так. Я пробовал. Не удалось.
- Ничего себе… А зачем? Расскажешь?
- Расскажу… Как вы знаете, я был здесь раньше многих из вас. Просто проснулся днем и понял, что все вокруг изменилось. Людей не было. Не было ветра. Стояли лишь дома. Здания. Пустота кругом. И тишина. Абсолютно непривычное, полное безмолвие. Позже я встретил Черепа. Много позже. А до этого… Далеко не единожды ночь сменяла день. Но все оставалось неизменным. Все те же здания, та же безлюдность. Это слишком сильно давило на психику. Мне нужно было сделать хоть что-то… Даже фотография не отвлекала. Если честно, то за эти дни я даже не притронулся к камере. В голову лезли разные мысли, почему я остался в одиночестве. Я отметал их одну за другой – сплошь нереальный сумбур. Вышел из города. Думал, найду хоть кого-то. И вновь пустыня. Только пустыня города сменилась пустыней пригорода. И тишина. Разъедающая мозг тишина…
После ослепляющей тьмы, свет фонарей техники бьет по глазам тяжелой кувалдой. Грузовики, автобусы, легковушки, грейдеры… Звук их моторов вгрызается в уши, заполняет весь объем мозга. Ору, стараюсь перекричать их. Бесполезно. Машины с гулом пролетают совсем рядом. Они гневно сигналят, словно вопрошая: «Эй, какого черта ты сюда забрался?! Здесь тебе не место, возвращайся к своим!» К своим? Ну уж нет!..
- Я вернулся домой - знакомой обстановке мне было легче. Но паразитирующая на мозге безнадежность не отступала. В одно не очень прекрасное утро я выпрыгнул из окна. Просто взял и выпрыгнул. Мне было все равно. Умру – увижу, что будет дальше. Или не будет. Останусь жив – ну что ж… Полет с двадцать третьего этажа недолог. Говорят, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Чушь. Хотя, возможно, я дал себе слишком мало времени - считанные секунды…
Под истошный рев движения, я пересекаю автостраду, чудом не попав под гигантские колеса невесть откуда взявшегося карьерного самосвала. Снова попадаю в жилые массивы. Гул становится тише, но не смолкает.
Оборачиваюсь.
Вслед за мной летит экскаватор. Он нахально подмигивает мне единственной целой фарой и победно вздымает ковш.
Чувствую запах жженых покрышек и машинного масла…
- На следующее утро я проснулся в своей кровати. Вначале я включил музыку, сварил себе кофе… Затем вспомнил, чем завершился прошлый день. Вспомнил ощущения свободного полета. Вспомнил сопротивление воздуха моему телу.
Вспомнил, насколько жесткий асфальт возле дома.
Не была шока, не было испуга. Вместо них мною владело безразличие. Я подошел к зеркалу, осмотрел себя и увидел несколько небольших синяков. И все.
Я спокойно выпил две чашки кофе, выкурил сигарету и вскрыл себе вены. Абсолютно с тем же спокойствием. Взял лезвие и разрезал вены вдоль. Острая боль и кровь хлынула мне на одежду, заструилась по ладоням. Густая, темная кровь. Я снова закурил. Вскоре сознание мне отказало…
Я отскакиваю в сторону. Экскаватор промахивается и проносится мимо меня. Со страшным грохотом он врезается в многоэтажку. Пытается сдать назад, но из-под капота вместо рычания двигателя слышится лишь жалкое бульканье вытекающего масла. Все же ему удается завестись. Экскаватор дергается в безумном припадке, но ковш держат обрушившиеся железобетонные конструкции, не давая перейти в атаку на меня. Он натужно ревет, колесами вздымая в воздух оседающую пыль. В его настойчивости угадывается терзания ребенка, которому родители не дают пойти погулять во двор с ребятней.
Двигатель обиженно смолкает.
Мне его даже жаль…
- Я встретил очередное утро, сразу же взглянув на запястья. Царапины. Длинные царапины, выглядевшие, будто они появились еще несколько дней назад. Они даже не болели. И уж точно не было похоже, что это следы вскрытых вечером вен.
Продолжать эксперименты над собой смысла уже не было. Возможно, чтобы умереть, надо действительно этого захотеть…
Через некоторое время я встретил Черепа.
Оставляю техно-монстра позади и двигаюсь дальше по мрачным переулкам. Мое чутье подсказывает, что я не один.
- ЭЙ!!!
Тишина молчит мне в ответ. Вновь оглядываюсь и в свете звезд вижу, как в квартале от меня скользнула блеклая тень. Иду вперед. Спустя какое-то время тени надоедает играть в прятки и она показывается из тьмы прямо передо мной. Это не тень. Рысь. Или пантера – при таком освещении не разобрать. Ее зловещий оскал отнюдь не сулит выигрыш суперприза. Мерцающие зеленые глаза с показным безразличием оглядывают меня, гипнотизируют…
Подбираю лежащий рядом приличных размеров кусок стекла.
Прыжок.
Уворачиваюсь, успевая полоснуть по твари стеклом. Кусок шкуры слазит с ее бока, и я вижу, что это не живое существо. Внутри пантеры искрит проводка, видны движущиеся механические части. На ее морде ни единой эмоции. Она лишь делает свою работу. Полная беспристрастность кибернетического организма.
Еще прыжок.
Жуткая смесь техники и биомассы валит меня на землю, вгрызается в шею стальными клыками. Жуткая боль и приятное тепло разливающейся крови. Чувствую, как эта мерзость пожирает тело, выпивает сознание.
Моя жизненная энергия постепенно вбирается кибером, утекает по проводам.
Моя плоть проникает в некое подобие желудка. Я обоняю тухлый запах ранее потребленной, перевариваемой органики…
- Кочевник, почему же ты раньше об этом не говорил?..
- Не было повода. Да и к чему это все?..
Открывается дверь, и в «Лимит», удивленно озираясь, входит девушка.
- Ого, народ! Вы сегодня гуляете! Разлили пиво, вынесли стекло…
- Привет, Астра. У нас новичок был. Сейчас ты видишь итоги пагубного воздействия галлюциногенов на непривыкший организм!
Шаман ухмыляется, довольный своей попыткой псевдоморализации произошедшего.
- Да-а-а… А ну рассказывайте!
- Да что тут рассказывать…
VI
Холодно. Роса. Чертовски мокрый клевер будит, делясь влагой с моей одеждой. Где я? Оглядываюсь. Маленький зеленый оазис среди неработающих заводов, пустых складов и поросших жухлой травой железнодорожных веток. Промзона. Но что
Ящер
я здесь делаю? Поднимаюсь на ноги, и меня выворачивает прямо на ботинки. Трясусь не столько от холода, сколько от физического отвращения к самому себе. Мне плохо. Пакостно. Мерзко. Что же вчера было?.. И почему я не на работе? Выходной?..
Двигаюсь по пыльной грунтовой дороге. Пыль налипает на залитые ботинки, довершая
Кочевник
мой страдальческий вид. Согнувшись, держусь за желудок, выписывая своей походкой синусоиду. Я здесь не был никогда. Как же
Шаман
отсюда выбираться? И почему кругом так пусто? Иду в направлении шоссе. Поймать первую попутку и уехать отсюда. Уехать далеко от сегодняшнего утра…
Скиф
Черт меня дери! Я же в…
Скиф
Скиф
Скиф
Память отпускает узды. Воспоминания последних двух дней приходят вначале постепенно, затем превращаются в лавину пережитых событий. Я «здесь»! Да хрен с ним, но почему в промзоне?.. Вот ведь напился… «Стой, кто идет»? Нет, «Лимит». Череп, Ева, Кочевник, Шаман. Ящер.
Постепенно добираюсь до обжитых районов. Ранее обжитых. Ныне столь же безлюдных, как и центр города, промзона. До ближайших домов остается несколько минут пути.
Голова гудит. Но сквозь все это мракобесие в мозг стучатся мысли. Нет, идеи. Идея. Одна. Ударная установка… Барабаны… Драм-машина… Моя голова сейчас сама олицетворяет барабан, постоянные спазмы выстукивают невыносимую дробь.
Перед глазами возникает образ длинного металлического вала. На нем, словно жернова, крутятся колеса с укрепленными пальцами. Через систему рычагов и тяг они приводят в движение барабанные палочки и щетки. Те, в свою очередь, ударяя по барабанам разных размеров, создают то, что и требуется от драм-машины - четкий ритм. Всю конструкцию оживляет электродвигатель, крутящий вал. Его виртуальный собрат на данный момент шумит на бэк-граунде моего сумеречного состояния.
Сажусь прямо в пыль и пальцем начинаю делать наброски всей этой хреновины. Процесс увлекает. Помимо драм-машины, голову седлают и прочие идеи. Механические клавишные, роботизированные струнные, электрические духовые… В итоге получится автоматический оркестр. Настроив его, можно давать концерты хоть самому себе, раз уж здесь большую аудиторию не найти…
Ящер, художник подземелья! Он ведь занимается тем же. Не ищет славы, разукрашивает никому не нужными граффити стены темных катакомб. Для себя.
Ева, творец обреченных скульптур. Для себя.
Кочевник, созерцатель деструкции. Его фото никогда не пополнят выставки. Только для себя.
Странные люди. Нашедшие себя именно в этих странных условиях.
Так же и со мной. Никаких стадионов. Никакой аудитории. Это все тоже для себя.
Вот почему я здесь.
Выхожу на окраину спального района. Жилые дома перемежаются недостроенными коробками зданий. Навечно потенциальные магазины, банки, диско-клубы… Если у всех нас есть будущее, то для них оно весьма призрачно. Будут стоять, недвижимые как время, и разрушаться с прошествием многих лет…
Мои экзистенциальные измышления прерывает дымящийся окурок, упавший откуда-то сверху. Поднимаю голову. Я стою у подножия одной из высоченных новостроек (старостроек?..). Примерно этаже на восьмом, растянувшись в оконном проеме, сидит человек. Кажется, девушка. Точно не Ева. Она машет мне рукой. Воспринимаю ее жест как приглашение. Последующее некоторое время ищу возможность подняться с наименьшим риском. Полуобвалившиеся лестничные пролеты, строительный мусор, заложенные окна первых этажей сеют мглу… С каждым этажом дыхание все больше сбивается – вечер не остался незамеченным для организма. Меня начинает мутить, ноги заплетаются. Одышка…
Когда добираюсь до восьмого этажа – прихожу в негодность. Передо мной четыре двери, ведущие в разные «квартиры».
- Эй, кто тут?..
- Я здесь.
Эх, все мы «здесь»… Девичий голос доносится слева. Иду в ту дверь.
- Привет. Ты ведь Скиф, верно?
Редкой красоты девушка все так же сидит в проеме и улыбается мне. До чего же привлекательная!.. Пьет. Нет, не пиво. Банка обычной газировки.
- Будешь молчать? Или хочешь продолжить вечерние эксперименты?
Улыбка становится ядовито-снисходительной.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут?.. Кто ты?
- Я Астра. Я заходила вчера в «Лимит», когда тебя уже не было. О тебе рассказали Ящер, Череп, Ева… Ну и дел ты вчера натворил!.. Отошел уже, надеюсь?
- А что я натворил? Плохо помню вчерашний день. Сидели в «Лимите», общались, пили пиво…
- Пиво?! Ты про лизергиновую кислоту забыл?
- Какую кислоту?..
- ЛСД.
ЛСД. Черт возьми… Сильнейший психоделик. Даже не представляю, что можно натворить под его воздействием.
- И что там произошло?..
- Ты едва не кинулся на Шамана с «розой», кричал про какую-то пилу, а затем вышел из кафе через стекло. Неужели ты ничего не помнишь?!
- Увы...
- Ну ты даешь!..
Астра спрыгивает с подоконника. Проходит мимо меня, берет за руку и увлекает за собой.
- Идем наверх.
- Зачем?
- Просто так. Идем же!
Следую за ней. Она грациозно взбирается все выше и выше. Я плетусь позади, отстаю. К чему мне такие нагрузки сегодня?.. Мне нужен контрастный душ, горячий кофе и холодный рассудок. Крыша в списке самых необходимых вещей не значится. Вслед за Астрой приходится поднятся на самый верхний этаж. Нужно отдышаться. Осматриваюсь.
Город предстает во всем своем великолепии. Зрелище, достойное быть запечатленным в самой контркультурной антиутопии.
Здания.
Здания.
Здания.
И ни души кругом.
Ни транспорта.
Девушка взбирается на бетонную балку. Балансируя, пытается удержаться. Уравновешивает себя и садится на балку верхом. Над ней неживое небо, под ней мертвый бетон. Не может взлететь, но может упасть.
- Ты поосторожней.
- Все ОК. Давай ко мне. Посмотри, как здорово!..
- Нет, я уж лучше отсюда посмотрю.
- Как знаешь. Я здесь часто бываю. Наверное, один из самых красивых видов на город!..
Склонен с ней согласиться. С такой высоты город я еще не видел. Крыши домов далеко под нами, улицы тянутся между ними словно узкие асфальтовые ручьи, огибающие высокие скалы из бетона. Астра что-то напевает себе под нос. Она обворожительна.
- Как ты меня нашла? Откуда узнала, где я буду?
- Я не искала тебя. Я ведь сказала – я нередко здесь появляюсь. Ты проходил мимо, и я узнала тебя по описанию. К тому же, здесь нечасто появляются новые люди.
- Фатум?
- «Нет судьбы, кроме той, которую мы сами себе выбираем». Это из фильма. Не помню, какого именно. Давно было. До «нашей» эры.
- До нашей эры?..
- До этой эры. Эры, где каждый сам по себе. Эры, где лишь мы сами можем ограничить свою свободу.
Астра смолкла и смотрит вниз, на город. Я тоже. Этот город, он такой знакомый и в то же время неизвестный. Я смотрю на него и понимаю – вне его есть другие, такие же города. Пустынные и молчаливые. Города, которые безучастны к нашей жизни. Были безучастны ранее, безучастны ныне и будут безучастны все ближайшие вечности. Прав был Ящер – мы здесь, потому что всех нас что-то связывает. Тяга к знаниям, культуре, самовыражению. Художественные вкусы, увлечения, пристрастия, вдохновения… Город – лишь фундамент. Он стоял, стоит, и будет стоять. Если не было бы нас – пришли другие. Но мы здесь. И мы будем здесь жить, творить, мечтать и воплощать мечты в реальность. Здесь, где можно все и всем.
- Астра, а ты давно здесь? Как попала сюда? Расскажешь?..
Девушка оглядывает меня.
- Расскажу. Обязательно. Но позже. А пока тебе надо привести себя в порядок – выглядишь ужасно. А еще я хочу нарисовать тебя. Не именно тебя, а собирательный образ человека, попавшего туда, где он еще не чувствует себя своим, но где ему уже начинает нравиться. Я ведь не ошиблась, тебе здесь нравится? Верно?..
- Пожалуй, да… Ты художница? Я смогу взглянуть на твои картины?
- Конечно. Для этого я их и пишу. Да, они больше нужны мне самой, но если их хочет кто-нибудь посмотреть – я только рада. Даже если он скажет, что это худшие работы, которые он видел.
- Правда? И никаких обид?
- Абсолютно. Картины создаются, чтобы вызывать эмоции. Самые разные эмоции – от восхищения до отвращения. Обидно будет лишь в том случае, если кто-нибудь увидит их и ничего не скажет. Даже не просто не скажет, а ничего не подумает. Или подумает: «А не пойти бы мне выпить банку пива?.. Или пару? Или нажраться до самоомерзения?..». Вот тогда я пойму, что это творение беспомощно, что оно ничтожно. Я даже не закрашу холст, чтоб использовать его вновь – я просто разорву его как тряпку. Мусор не жалко.
- Хм… Ты странная.
- Мы все странные. Более того – мы здесь лишь потому, что мы не такие, как все. Нас интересует то, что, возможно, не увлекает больше никого. Неужели ты этого так и не понял?..
- Возможно. Скорее всего, да.
- Хватит разговоров. Пойдем вниз.
Перед спуском я снова окинул взглядом фантастически притягивающий пейзаж. Я понимаю, почему Астра здесь частый гость. И этот закат… Он завораживает.
Внизу уже смеркается. Город мало-помалу окутывается темнотой. Если наверху солнце только заходит, то тут, ниже на пару десятков этажей, от него не осталось и воспоминаний. Надо прийти сюда еще раз. Посмотреть закат здесь, а затем подняться наверх и увидеть его вновь… Астра выводит нас из спального района к местам, где я ориентируюсь куда лучше.
- Зайдешь завтра ко мне? Не забудь – теперь ты Натура!
Она не сдерживает улыбки. Я хочу увидеть ее завтра. И послезавтра тоже. Чувствую, что она может мне рассказать гораздо больше, чем я знаю и мог бы узнать от других. Шаман говорил, что она появилась передо мной. Но осознание того, где она и зачем, у Астры хватило бы на всех остальных. Или она тоже, как и Шаман, жила лишь желанием попасть сюда? И пусть это желание было неосознанным, но, попав в, казалось бы, новый для себя мир, она чувствует себя своей здесь, в реальности, которую, наверняка, еще не все смогли впустить в себя…
- ОК. Я приду.
Астра оставляет свой адрес, и мы расходимся. Я к себе домой, она – в безбрежный полет фантазии человека, оказавшегося в нужное время в нужном месте.
Когда я добираюсь до своей квартиры, уже совсем темнеет. Меня не хватает на душ и прочую гигиену. Раздевшись, засыпаю сном уставшего человека, получившего от дневных бдений подлинное удовольствие.
VII
Очередное утро. Или день?.. Сегодня вопросов о том, где я, уже не возникает. Но я не помню, как давно я здесь. Третий день? Пятый? Неделю?..
Предварительно почтив вниманием туалет, захожу в ванную комнату. Зрелище неуютное. Провожу рукой по щеке – щетина, длиною не в один день едва не режет ладонь. Под глазами мешки. Дыхание, прямо скажем, отнюдь не свежее. Посвящаю часть утра (или же дня?..) приведению себя в порядок. Обыскиваю шкаф в поисках чистой одежды.
Ну вот, уже лучше. Да, не идеал, но вполне терпимо. Наскоро перекусив, собираюсь к Астре. Она меня определенно притягивает. Нечасто встречаются девушки настолько же интересные, сколь красивые. Тем более странно встретить такую здесь, осознавая, что она лишь вторая по счету девушка, увиденная мной.
Черт, моя подруга. Невеста. Как же ее звать?.. М-м-м… Эльза! Ее черты постепенно стираются. Остаются лишь очертания человека, с которым я мог провести остаток жизни. Или часть ее. Она осталась где-то там, позади. И следуя за мной, отстает все дальше и дальше, периодически останавливаясь и бросая вдогонку укоризненный взгляд. Еще немного, и Эльза развернется и двинется в обратный путь. Оборвется еще один трос, не дающий мне уйти от прошлого. Хорошо это, плохо – не знаю. Но чувствую – так будет.
Выхожу на улицу. Ничего не изменилось. Вокруг все осталось прежним, но оно становится мне ближе, роднее. Перестает пугать. Пустынные улицы, безмолвное пространство…
Так было.
Так есть.
Так будет.
VIII
Подхожу к дому Астры. Как ни странно, ко мне возвращается тот навязчивый страх, когда мы с Ящером шли в «Лимит». Неосознанное беспокойство, ожидание чего-то волнующего… Вчера мы встретились при странных обстоятельствах.
Я, отходящий от кислотного похмелья прошлого дня.
Она, забравшаяся на покинутую стройку в желании созерцать настоящее дня нынешнего.
Возможно, сегодня нам будет не о чем говорить. Повиснет в воздухе неловкое молчание, и вскоре я уйду, обозленный на все вокруг. Переборов себя, звоню в дверь.
- Входи, не заперто.
Следую предложению, толкаю дверь и осматриваюсь. Узкий коридор зрительно расширен большими зеркалами, в квартире витает запах красок. Прохожу дальше. Из коридора ведут две двери. Правая прикрыта, сворачиваю влево. На большой застеленной кровати лежит Астра. Курит, выпуская кольца дыма вверх. Пепельница покоится на животе.
- Здравствуй.
Девушка окидывает меня быстрым взглядом и удовлетворительно хмыкает.
- Привет, Скиф. Неплохо выглядишь. Думала, не придешь.
- Почему так?..
- Ты вчера был настолько плох, что я решила, адреса не запомнишь.
Мой черед хмыкнуть.
- Все было настолько ужасно?
- Куда ужасней, чем ты думаешь! Да ты не стой, проходи, садись. Если хочешь – налей себе чего-нибудь.
Сажусь в кресло напротив нее.
- Ты обещала показать картины.
- Ты только поэтому пришел?
Молчу. Я никогда не был ценителем живописи, но ее картины я бы посмотрел. Уверен, что не найду в них ничего ординарного. Но Астра права, я пришел не только за этим. Она мне интересна сама по себе. Как Человек. Как Личность. Как Девушка.
- Ладно, идем.
Астра отставляет пепельницу и проводит меня во вторую комнату. Она переоборудована в мастерскую. Именно отсюда распространяется запах масляных красок и чего-то еще, мне не знакомого. На голых стенах висят холсты, и они оправдывают мои ожидания. Моменты сюрреализма пересекаются с натуралистичным до омерзения изображением человеческого бытия.
Младенец, оставленный на свалке пищевых отходов.
Группа молодежи, образующая хитросплетением тел во время оргии некое подобие Триумфальной арки.
Пятно Роршаха, изображенное в виде размазанного по асфальту трупа.
Психоделический сон законченного наркомана.
- Что это?.. Что на них?
- А что ты здесь видишь сам?
- Не знаю. Все – Жизнь, Смерть, Любовь…
- Каждый может увидеть здесь то, что подсказывает ему его подсознание. Даже если бы я хотела рассказать о том, что здесь изображено, ты, вероятно, меня бы не понял. Или ужаснулся, и тебя стошнило прямо на этот холст. Но рассказывать я не стану. Ты дойдешь до всего сам. Возможно…
На противоположной стене висит картина с видом на город с того здания, где мы были вчера. Он подернут белесой пленкой вроде целлофанового пакета и эту пленку пытаются рвать изнутри множество рук. Астра ловит мой взор.
- Эта пленка – время. Оно сковало нас всех. Но сколько бы мы не пытались ее разорвать, она не поддается. Эту картину я написала, когда у нас еще не было свободы действий, когда мы ездили на работу в душном, набитом людьми транспорте, были вынуждены зарабатывать гроши и пытаться достойно на них прожить. Теперь она неактуальна. Времени нет, нет транспорта, нет зарплат…
- Ты много говоришь о свободе. Она для тебя – главное в жизни?
- А что есть такое – жизнь? Как различить жизнь и смерть? Представь нищего, который изо дня выходит просить милостыню, чтобы «прожить» очередной день и не «умереть» от голода, дабы назавтра вновь выйти на улицу и ждать подаяния. И это Жизнь? Рано или поздно, но он все равно умрет, верно? Все забудут о нем, как не помнят позапрошлогодний туман. И мертвы ли те писатели, философы, Творцы, чьи произведения до сих пор изучают в школах и университетах, изучают и будут изучать «и ныне и присно и во веки веков»?.. Нет Жизни. Нет Смерти. Ценна лишь Свобода. Свобода действий, поступков, свобода творчества… Можешь ли ты сказать, что был свободен раньше? Не ограничен законами, не скован отсутствием денег, не тяготился обстоятельствами, что мешали дышать полной грудью?.. А здесь возможно все. Нет никаких рамок, нет ограничений, нет знаков «Stop!». Ты сам – вот где соль всего. Ты можешь пойти завтра в «Лимит». Или взять пример с Кочевника и отправиться в другие города. А может, ты соберешь рюкзак и отправишься в путь к морю… И ни Кочевник, ни Шаман, ни другие не станут тебя отговаривать. Здесь ты сам по себе. А твоему возвращению они будут рады. Вы сядете прямо на пыльный асфальт и выпьете по бутылке пива. В глазах каждого из нас ты встретишь понимание. И каждое утро ты будешь просыпаться и радоваться тому, что за стеной твоей квартиры нет соседей и некому разбудить тебя отвратительной музыкой, громкостью в сотню децибел. Ты будешь радоваться каждой минуте твоего существования, ибо нет ничего, что этому бы помешало. Все оковы скинуты. Вероятно, ты считаешь, что мы все здесь потому, что умерли? Нет, Скиф – мы здесь потому, что Родились! Ты спрашивал, главное ли для меня Свобода? Мой ответ – да. Это одна из немногих вещей, ради которых вообще стоит появляться на свет…
Я не прерываю речь Астры. Она раскраснелась, в ее глазах горит огонь… Нет, не огонь – Пламя. И оно не угаснет. Эта девушка находится в своей стихии. Она права, абсолютно права – мы не умерли, мы родились…
- Пойдем перекусим – я проголодалась. А потом я начну тебя рисовать.
Я еще раз кидаю взгляд на ее картины. Они великолепны. Настолько великолепны, насколько могут быть прекрасны вещи, созданные человеком. Человеком, чьим существованием правит Счастье.
Мы сидим на кухне и пьем горячий кофе, поедаем пирожные. Астра рассказывает мне о себе, о своем прошлом. Слушаю ее вполуха. Ее прежняя жизнь осталась где-то там, позади. Мне нет дела до прошлого – его уже не будет. Я не интересуюсь будущим – оно все равно наступит. И я сам решу, какое из будущих сделать для себя настоящим.
- У тебя нет сигарет? Я забыл пачку дома.
- Черт, мои закончились…
- Ничего, я схожу, принесу. Скоро вернусь.
- Буду ждать.
Выхожу на свежий воздух. После прокуренной и пропахшей картинами квартиры Астры, он пахнет накрахмаленным бельем. Делаю глубокий вдох и наслаждаюсь воспетой ею свободой.
Ближайший магазин в паре кварталов. Иду к нему и напеваю “Don’t Worry, Be Happy”. Эти слова станут моим девизом. Несомненно.
Подходя к магазину, вижу вдалеке кого-то. Вроде, Шаман.
- Шама-а-а-ан!
Он оборачивается, приветливо машет рукой и движется мне навстречу.
- Салют, Скиф! Как ты? Мы за тебя волновались после того вечера – тебя накрывало не на шутку…
- Знаю, мне Астра рассказала…
- О, так вы уже встретились? Она пришла вскоре после того, как ты, так сказать, ушел.
- Ага, встретились. Я и сейчас у нее – вышел за сигаретами. Слушай, ты передай извинения остальным. Видимо, ЛСД – не мой продукт…
- Да все нормально, не волнуйся!.. Заходи как-нибудь в «Лимит» - сам извинишься.
- Уж не знаю, как они меня примут…
- Я же сказал – не волнуйся! Все ОК! Ждем тебя в «Лимите», Скиф!
- Бывай, Шаман.
Обмениваемся рукопожатием, и он уходит. Я беру пару пачек сигарет и возвращаюсь к Астре.
- Ты долго. Встретил кого-нибудь?
- Ага, Шамана.
Мы оба лежим на кровати и дымим в потолок.
- Астра, можно вопрос?..
- Конечно, валяй!
- Почему вчера ты меня позвала? Тебе ведь наверняка сказали, что я ушел из «Лимита» в невменяемом состоянии, едва на Шамана не кинулся… Страха не было?
- Страх – негативная эмоция. Я избегаю негатива. Как избегаю навязанных ранее стереотипов.
«Не жуй резинку – сахар портит зубы». А мне это нравится! А зубы… Кариес – не повод отказывать себе в радости.
«Надо стремиться много заработать, чтобы жить в свое удовольствие». Мне не нужно много денег – то, что доставляет мне удовольствие, не стоит, как машина.
«Нельзя разговаривать с незнакомыми – это опасно». Но как станет этот человек знакомым, если его избегать?..
И так во всем. Многие понимают, что такие нотации – бесполезны, а часто и вредоносны, но далеко не все могут следовать велениям своего сердца и своего мозга.
Мы снова идем в мастерскую.
- Где мне устроиться, чтоб ты начала писать?
- Нет-нет! Не садись никуда! Просто ходи по комнате, занимайся чем-нибудь. Мне не нужна статика – ее вокруг хватает. Мне нужно движение, эмоции, но только не спокойствие!..
Я брожу по мастерской, разглядывая картины. Смотрю одну, перехожу к другой, затем снова возвращаюсь к предыдущей и нахожу в ней новые, не замеченные ранее штрихи. Астра не любит статику и это видно в ее работах. Даже те картины, на которых, вроде бы, изображены неподвижные объекты, они живые, они динамичны… Я поглядываю, как увлеченно девушка работает. Она просто кипит. Кисть парит над холстом, обгоняя время и отодвигая пространство. Мы перебрасываемся фразами, улыбаемся, смеемся… Она и правда красива. И даже не столько внешне, сколько внутренне… Периодически она отрывается от холста и мы курим, пьем чай. Я вспоминаю, что пора уходить лишь тогда, когда за окном сгустилась плотная мгла и меня начинает одолевать зевота.
- Что ж, мне пора. Спасибо за чудесный день – я рад, что пришел.
- Ты ведь не хочешь уходить, верно? Оставайся. А завтра с утра мы продолжим.
- Думаешь?..
- Уверена.
Я лежу в постели и пытаюсь уснуть. Сон не приходит. По дыханию Астры чувствуется, что она тоже еще не спит.
- Астра?..
- Что?
- Твоя мысль насчет моря не выходит у меня из головы. А что если мы соберемся и двинем туда прямо с утра? Ведь ничто нас не держит здесь. Думаю, неоконченная картина тебя не остановит.
- Неплохая мысль, Скиф. Я с радостью!
- Договорились!
- До утра?
- До утра, Астра, до утра!..
Я сделаю оркестр. Когда мы вернемся…
XIX
Открываю глаза, и в нос бьет резкий запах, который невозможно ни с чем спутать – запах больницы. Я лежу на койке в больничной палате, опутанный проводами и капельницами, словно веретено. Рядом со мной сидит какая-то девушка. Эльза?.. Почему я здесь? И откуда взялась Эльза?..
- Эльза?..
- Бог мой!..
Она спрыгивает со стула и с неистовством бьет по кнопке над моей кроватью, не переставая одаривать меня эпитетами исключительно в превосходной форме. Слабым голосом пытаюсь прервать это словоблудие. В ее словах есть нечто… Нечто извращенное – будто ты знаешь, что все так и должно быть, но чем-то внутренним понимаешь, что ты не хочешь этого слышать, но, тем не менее, продолжаешь их выслушивать. Словами не объяснить. От этого начинает тошнить.
В палату влетает толстенная женщина в белом халате. Эльза бегает глазами от нее ко мне, продолжая свой безумный речитатив.
- Девушка, выйдите из палаты! Ему нужен полный покой. Сейчас придет врач и осмотрит его…
- Вы не понимаете – он открыл глаза и назвал мое имя!.. Он пришел в себя!..
Не в силах переварить столь бурный поток эмоций, снова закрываю глаза…
Прошел месяц, как меня выписали. Я все так же отчетливо помню своих старых новых друзей – возможно, последний на земле хиппи - Ящер, философ Кочевник, гламурный раздолбай Шаман, слегка отстраненный Череп…
Астра.
Черт возьми, АСТРА!..
Я рассказал о них врачам, но они сочли их плодом галлюцинаций моего мозга, постоянно подпитывающегося слоновыми дозами наркотиков, пока я был в коме. Да, реанимобиль подоспел вовремя, чтобы вытащить меня из клинической смерти, переведя в глубокую кому. Я не умер. Я продолжал жить сразу в двух измерениях – здесь, ведя интересную и насыщенную жизнь растения, пустившего корни в койку и мочащегося в подгузники, и там, тратя то, что здесь назвали бы временем, на то, чтобы привыкнуть жить среди тех, кому было суждено стать моей второй семьей. И вот вновь ирония судьбы – врачи оживили растение, поставили меня на ноги, одновременно выдернув меня из мира моих мечт, надежд и ожиданий. Они забыли только одно – забыли спросить: а хочу ли я этого сам?..
Я захожу в магазин и покупаю пару бутылок пива, тратя на это и без того скудные остатки содержимого моего бумажника. Я снова в мире, где деньги правят балом. Пища, жилье, транспорт… Самая незначительная мелочь набрасывается на меня словно вампирье, чтобы высосать все мои финансовые ресурсы без остатка. Жизнь снова сковала меня цепями норм, правил и законов. Ко мне вернулась моя трижды проклятая работа. Нет, я еще не закрыл больничный, но это неминуемо. С работы постоянно звонят и участливым голосом спрашивают меня о здоровье, выражая надежду на мою скорую поправку и долгожданное слияние с коллективом. Они прикрывают это соломой речей о том, как все за меня беспокоились и как рады будут вновь меня увидеть. Однажды даже ко мне домой наведалась целая делегация. Принесли коньяк, фрукты и конфеты. Пожелали «всего самого наилучшего» и «скорейшего возвращения». Самое отвратительное, что мне действительно придется вернуться. Я не настолько богат, чтобы послать работу в заоблачные дали. Я даже не могу съездить на море, пусть и без Астры…
Эльза постоянно находится рядом и пытается подбодрить. Спасибо ей за это. Но она поминутно рисует в воображении картины нашей будущей свадьбы и сразу же торопится поделиться со мной любыми идеями, будь то длина свадебного платья или то, в каком ресторане стоит праздновать. Признаюсь, меня это порядком изматывает, но я не подаю вида. Не хочу обижать столь горячо любимую некогда девушку. Я считал ее раньше идеалом, это была девушка, с которой я хотел связать дальнейшую жизнь.
До сих пор не знаю, как сказать ей, что свадьбы не будет.
Тысячу раз прав оказался Ящер, сказав, что пребывание в новом для меня мире изменит мое сознание. Но мое измененное сознание теперь отторгает все, что я вижу вокруг. Все, кого я знаю, потускнели. Поблекли краски реальности, обратились в серый цвет. Серые дома, серые люди… Но я не хочу сереть рядом с ними и чувствую себя чужим на этом празднике жизни…
Там я был одним из немногих, меня окружал пустынный город, но я не чувствовал себя одиноким. У меня было ощущение чего-то внеземного, я знал, что могу все – и, как бы пафосно и избито это не звучало, стоит лишь захотеть. Здесь же я одинок. Настолько, насколько может оказаться одиноким человек, которого окружают родные и близкие люди, общающиеся на разных волнах. Меня пытается вновь поглотить трясина обыденности, из которой я, казалось бы, только что нашел способ вырваться. Но меня вновь затягивает вглубь, и вот я уже по колено в очередном настоящем, которое становится мне с каждым днем все более ненавистным…
Там я жил. А здесь я в жизнь играю. И самое обидное, что мне не дано играть по своим правилам, и я вынужден читать инструкцию к этой жизни и выполнять все предписания, следуя пунктам с первого по многомиллионный.
У меня вновь отобрали Свободу, запах которой я уже успел вдохнуть полной грудью.
А еще я скучаю по Астре. Скучаю по девушке, которую видел всего два раза, но которая смогла помочь мне понять себя, понять свои желания, расставить все приоритеты…
Я не знаю, что делать. Весь груз дум прошедшего месяца склоняет меня все ниже и ниже. Есть один способ избавиться от него. Не факт, что правильный. И уж точно слишком кардинальный. Вопрос в том, воспользуюсь ли я им.
Сейчас?..
Сегодня?..
Завтра?..
Никогда?..