1
… А гул всё нарастал. Он звал, сотрясал до самой глубины души. Он был таким раздражающим, как звук давно надоевшего будильника.
… Неужели надо вставать?! Так рано… Так хочется спать.
Нет! Подъём! Надо, срочно куда-то надо идти, что-то делать...
Правда я не помню, куда мне надо, где я и что я, но это не важно. Главное сейчас – разлепить веки…
Прозрачная твёрдая грань медленно отодвигается в сторону. Я ничего не помню… Надо, наверное, вставать. Зачем?
Что случилось? Где я? Почему мне кажется, что я родился заново? Я не помню того, почему я думаю, зачем я молчу. Странно, но я не могу вспом-нить даже смысл своего сущее.. существования. Да и помнил я его когда-то? Вот даже слова не сразу приходят… а куда же слова приходят?
Так, память всё же возвращается, вот эту грань мы называем стек-лом, а эти странные наросты на теле — это, наверное, руки и ноги.
Я (я ли?) лежу в большой ёмкости, заполненной зеленоватой жидко-стью. Нет, ни за что не вспомню, как она называется.
Не могу ничего понять. Ничегошеньки не помню…
Я, конечно, сейчас ни в чём не уверен, но похоже, что наша ци… циви-лизация устроена так, что нормальный человек не может забывать столь-ко. Это что же, я псих? А это камера для безнадёжно больных?
Ладно, потом разберёмся, встаём. Так-так, комната, одна… Дверь, да, это так называется. На стене висит кусок ткани. Что это? По… поло-тенце! Ура, память постепенно возвращается.
Интересно, сейчас в голове так приятно, так легко, так логично, как не было, пожалуй, никогда.
Вот это жизнь: с одной стороны псих, а с другой — просто заново родился…
— С пробуждением! — послышался тяжёлый машинный голос. Ну вот, тут кто-то есть. Ура?
— Кто тут? Что такое? Где я? … Кто я?
— Прошу вас, медленно, спокойно отвечайте на вопросы, которые я вам задам. Это поможет вам вспомнить многое. Остальное вы узнаете от меня, — доносилось одновременно отовсюду. Так могут звучать только ди-намики.
— Кто вы? Где я? Это что за допрос? Что вам надо?!!
— Мы располагаем достаточной информацией о вас. Ответы вам нужны много больше, чем нам. Итак, вы готовы?
Монотонный механический голос не может ни разгневать, ни успоко-ить. Это просто череда звуковых волн, несущих информацию. Это отрезв-ляет. В любом случае, выход только один. Я ответил:
— Да.
Машина начала допрос:
— Ваше имя?
Ну откуда я знаю?! Я же сказал, что ничего не помню!
Я хотел повторить это автомату, но вдруг с языка сорвалось:
— Виктор.
Ну и имя! Хотя…
— Фамилия?
Дальше уже было проще. Я просто открывал рот, шевелил языком и удивлялся, как все начинает проясняться.
— Столяров.
Ну это уж куда ни шло.
— Ваш адрес?
— Смоленская область…
— Нет, — перебила машина, — подробнее. Ваша планета?
Неужели так всё запущено? А ведь не помню. Луч света, отражаю-щийся в глазах, падает на…землю падает…
— Земля! Earth!
— Страна?
— Россия.
— А вот теперь ваш адрес.
— Смоленская область, город N, улица Луначарского 23.
— Ваша эпоха?
Я вздохнул с облегчением. Номер паспорта сейчас я б точно не вспом-нил.
— Хм, XXI век. Её надо озвучивать? Age of Empires? Нет, это скорее о холодной войне. Эпоха длинного прыжка? Нет, это только о России. Не знаю, может, мир абсурда?
— Достаточно. Год, который вы помните.
— 2010… нашей эры… от Рождества Христова…
— Число?
— 19 февраля, — уверенно ответил я. Это яркая (с 1861 года) дата, так что в память она врезалась, а вообще, может, и не сказал бы.
— Вы НЕ помните ещё что-нибудь?
— На удивление, нет.
Я правда вспомнил всё: уездный город N, мои будни и то, что другие называют праздниками, войну на Ближнем Востоке, недавно вышедшую но-вую книгу Н.Перумова и мастерский гол Тьерри Анри.
О, Небо! Так что же я здесь делаю? Такой склероз, такая машина, та-кой погреб. Это… сон?
— Ваши вопросы.
С чего бы начать?
— Где я?
— Планета GHD-7856, система Синаросса, на вашем языке, в созвез-дии Гончего пса.
Инопланетяне! Отпад.
— Какой сейчас год?
— 2144 вашей эры.
Это не смешно, мне 140 лет! Если это розыгрыш, то я убью шутни-ков, и суд меня максимум отправит в сумасшедший дом, а то и вовсе оправ-дает!
— О’кей, — сказал я со вздохом, — произошла ошибка в летоисчисле-нии?
— Нет, — ответил бездушный механизм.
Вот вам и «format drive C complete». Как же мне узнать, что произош-ло? Надеюсь, наводящими вопросами я заставлю машину мне всё расска-зать?
Я указал на ёмкость, в которой лежал:
— Это анабиозная камера?
— Да.
И молчание.
Чудесно, это машина меня выведет из себя.
И тут я понял, что нужно задать один простой вопрос:
— Что произошло в ближайшее время после 19 февраля 2010 года?
— Тогда планета Земля Солнечной системы подверглась акту агрес-сии со стороны Магацитлов , межгалактической пиратской цивили-зации. Они не имели базовой планеты и на протяжении многих галак-тических циклов вели партизанскую борьбу с развитыми расам Галак-тики.
20 февраля 2010 года в 00 часов, 16 минут мощный энергетический удар прошёлся по планете Земля. Эпицентром был город Киев. Резуль-тат: смещение планеты со своей оси, парализация практически всех технических средств местной цивилизации и обморочное состояние большей части её населения с помощью резонансного воздействия на человеческий гипофиз…
Я спросил:
— Что было дальше?
— В то время крыло Магацитлов спасалось бегством от МежГалак-тических сил. Находясь в условиях жесткой изоляции, они испытывали ка-тастрофическую нехватку базовых ресурсов. Один из кораблей высадился на планету Земля после удара затем, чтобы собрать всё, что было возможно и, чтобы замести свои следы, взорвал данное небесное тело.
— Взорвал? — крикнул в недоумении я. Этого не может быть! Неуже-ли это конец?
— Да. Агент МежГалактического ведомства, находящийся на корабле Магацитлов в качестве диверсионного работника, успел только телепорти-ровать четыре парализованных тела самых достойных по общечеловече-ским критериям землян на ближайшее небесное тело: на планету Марс сол-нечной системы.
Так нас четверо? Замечательно! И каково же себя чувствовать Из-бранным … м-м … «по общечеловеческим критериям»? Да никак. «За дер-жаву обидно».
— Эти тела пролежали на поверхности Марса в течение 34 часов, по-ка подоспевшие агенты не переправили их в центральную больницу на Сина-россе. Их состояние было катастрофическим. Тем не менее, недельный се-анс анабиоза вернул им потерянные тела.
Во как! Не спас жизнь, а лишь вернул потерянные тела. Сломалась иг-рушка — починим!
— Но по закону №199 «О предитегрированных цивилизациях» послед-ние в истории земляне были помещены в анабиозные камеры длительного содержания до тех пор, пока не истечёт срок релевантности.
Хм, в поисковых системах можно… вернее можно было сортировать информацию по релевантности и дате. Релевантность — частота встре-чаемости ключевой фразы в единице объёма просматриваемой информации, измеряется в долях единицы или в процентах. Что же оно значит в данном контексте? Да какая разница?! Сейчас нет ни Рамблера, ни f-комьюнити, НИЧЕГО! Это не просто катастрофа, это конец. Всего. И какой смысл имеет непонятное слово? Что-то вроде срока секретности, наверное.
— Данный срок истёк 24 часа 43 минуты назад. Вы и трое ваших со-отечественников успешно прошли курс физической и сейчас проходите курс психологической реабилитации.
Это у них реабилитация такая? А хотя … помогло же! Если сравнить человека с компьютером, то моя ОС всегда была отточенной под меня и боеспособной, а винчестер они мне к дампфу снесли. Ну спасибо хоть, что инфу на RW-шки скинули, а потом загрузили обратно. Частями. Вот почему она мне пластами возвращалась. А потом они, видимо, ещё дефрагментацию сделали, по полочкам разложили. Это сырую-то систему при первом запуске дефрагментировать! А толку? Хотя, кто пробовал? Мне вот помогло. Да ещё как!
Итак, мой внутренний компьютер «реабилитирован», свеж и жаж-дет борьбы, новых задач. А что со мной физически они сделали? Руки-ноги и всё остальное на месте. Поры раскрылись, кожа, кажется, блестит здо-ровьем.
Я потянулся. Мои мышцы благодарно пустили меня в подобие танца. Я возносил руки к небу, приседал, падал, проводил сложные движения в бе-шенном ритме. Моё новое тело повиновалось мне безукоризненно.
Было приятно, примерно так же, когда я решал одну сложную триго-нометрическую задачу. Она была довольно громоздкой, но процесс поиска был плавен, могуч, лишён упрямых модулей с их механическим перебором ва-риантов, квадратных уравнений с их тупыми арифметическими подсчёта-ми. Я вёл гибкую цепь абсолютно равносильных преобразований, как корм-чий, вёл корабль по скалистому скоростному потоку, подводные камни ко-торого были хитры, непредсказуемы, но не противны и не однообразны.
Это был особый пример, это был особый день.
А сейчас инопланетная медицина вернула мне ясность ума и гармонию тела. Цивилизация Земли погибла. Кошмар, Холокост, Апокалипсис. Но нас осталось четверо в совершенно другом мире. Не знаю, как они, а я готов к фундаментальным свершениям!
— Имена оставшихся землян, — властным голосом потребовал я.
— Adams, Wes, 1994.15.11, Nottingem, UK
Англичанин, сверстник, хорошо…
— Monk, Katie, 1994.11.01, Manchester, UK.
Это что, заговор? Их уже двое. Последний наверняка китаец будет, по теории вероятности. Точнее китаянка.
— Pavlova, Maria, 1994.08.27, Yaroslavl, Russia.
Дважды два — четыре….
Из пола выехал ящик, похожий на старинный сундук. Здесь одежда. Оде-вайтесь и проходите в единственную дверь. Там вас ждёт представи-тель единой Галактики. Моя программа завершена
—, — и голос умолк.
2
Дверь открыла передо мной длинный коридор, стенами, полом и потол-ком которого являлись зеркала. В конце этого «шлюза» виднелась дверь с клавиатурой и монитором.
Каждое моё движение повторялось многократно. Я мог бы, наверное, оценить свою осанку, придать нужное выражение лицу или ещё что-нибудь, но я просто стремительно прошёл прямо к двери. Мне было очень интересно узнать, что за ней.
Как только я подошёл, на мониторе загорелась надпись:
«Введите пароль»
Если я машинно менял числовые значения в «Heroes III» или «Цивилиза-ции», это ещё не значит, что я – хакер. В другое время этот замок был бы непреодолим для меня, но сейчас я, ни секунды не сомневаясь, набрал с кла-виатуры:
«Earth»
Ввод, двери открываются…
… Я увидел огромный зал, весь облепленный чем-то белым. Рядом ещё три такие же двери, как та, из которой я вышел. В центре зала находились четыре пустых кресла, выстроенные полукругом и табуретка, на которой восседал маленький зелёный инопланетянин.
Ну вот вам и зелёные человечки!
Туземец посмотрел на меня и произнёс:
— Приветствую тебя, Виктор!
По-русски шпрехает. А я думал сейчас начнётся, точка-тире, единица-ноль… А ведь программа тоже со мной говорила на моём языке! А я и не об-ратил внимания.
— Здравствуйте… хм, даже не знаю, как к вам обратиться, господин, товарищ, сударь?
— Садись, — ответил он мне, — когда придут твои соотечественни-ки, я все объясню. И представлюсь.
Я не сопротивлялся.
Инопланетянин улыбнулся, после паузы добавил:
— Ты спокойнее всех перенёс печальную для вас весть. Остальные дол-го метались по своим комнатам и не собирались ничего слушать. Для пред-ставителя вашей цивилизации, ты достаточно хладнокровен.
— Нет, просто бывает парализующий шок.
— При парализующем шоке не кричат под 120 децибеллов. Тебе пока-зать запись твоего диалога с программой? Ты хладнокровен, — тоном, не терпящим возражений, закончил зелёный человечек.
— А вот и Вес, — после паузы сказал хозяин этого заведения.
Крайняя справа дверь отворилась и вышел мой земляк, точнее Земля-к. это был крепко сложенный юноша в таких же джинсах и футболке, что и я. Синароссяне не уделили должного внимания земной одежде.
Англичанин выглядел несколько ошарашено, но в то же время, был уве-рен в себе. Как это? Ну как выглядит юзверь , когда пытаясь произвести впечатление на ламмеров , вместо «Sassera » ловит «Чернобыль », но у него (пока…) не дымится машина.
— Greetings, Wes! I’m glad to introduce you Victor Stolyarov, — сказал инопланетянин, а мне добавил: Ну ты понял, это Вес Адамс. Включать тол-мач-программу или хором перейдём на английский?
— That’s OK! Nice to meet you, Wes , — ответил я сначала гуманоиду, а потом и саксу.
— Мне тоже приятно познакомиться, — сказал последний. Далее вся беседа шла на диалекте Джоан Роллинг и Френка Лэмпарда. — Я сожалею, что ты потерял всех своих близких.
Да, всё так просто! Мы все сожалеем, извините, не виноваты, точка. Следующий пункт. И почему я так не могу?
— Спасибо. И я тоже сожалею, надеюсь, мы сможем перенести этот тяжёлый для нас удар с честью.
Англичанин посмотрел мне в глаза и кивнул. Он понял, что мы дейст-вительно в одной (причём не своей) тарелке, что сейчас нам скажут что-то очень важное, уселся.
Остальных ещё не было. Мы сидели втроём и молчали. Я решил нару-шить тишину и разрядить обстановку.
— А вообще-то ты с ума сошёл, Вес! Мы с тобой не близких потеряли, а целую планету, а у нас она, вообще-то одна… была. Извини, но соболезно-вания бессмысленны, этот обычай ушёл вместе с погибшей цивилизацией.
— Цивилизация Земли не погибла! Ещё есть мы! — горячо возразил Вес. В душе я был с ним согласен. Как же, конечно, все мы из себя Адамы, а точ-нее Симы, Хами, Иафеты и прочие дети Ноя…
— Пусть ты прав, — начал я, — но давай сначала сделаем всё, что в наших силах, чтобы понять ЧТО произошло и КАК быть дальше, а потом уже подсчитаем потери, идёт?
— Идёт, Виктор, я просто считаю, что родные, друзья, близкие — это самое дорогое, что может быть у человека…
— Скорее всего, ты прав, но я лично считаю, что оставшееся после нас — наша главная суть, стало быть, дороже нас самих.
— Что ты имеешь в виду? — не понял англичанин.
Ну конечно, ему так не повезло, что он не читал Достоевского, с дру-гой стороны, он и Герцена с Марксом не читал, так что кто из нас везучей?
— Сикстинская капелла, Мона Лиза Джоконда, «Война и мир», «Adobe Photoshop»…
— Это ты создал «Фотошоп»? — спросил Вес.
Наивный!!!
— Я говорю сейчас от лица всей Земли! — пояснил я.
— Подождите секунду и вы узнаете, чего вы лишились, а что оста-лось с вами, — прервал нас гуманоид. — Наши дамы уже идут.
… Первой вышла Кэти. Англичанка была очень недурной внешности. Ниспадающие чёрные волосы, острый овал лица, умные глаза… Она про-шлась царственной походкой, осанка у неё та ещё (инопланетяне подобрали ей совсем другой наряд, чем мне с Весом). Но вот весь шарм портило выра-жение испуга на всём её лице.
Похоже, что смерть миллиардов людей вековой давности слишком сильно задела её за живое. А может я просто обольщаюсь, считая, что по внешности могу определить характер.
— Господа, это Кэти Монк. Прошу вас, леди. Это Виктор и Вес. А вот и Мария.
Моя двойная (по планете и стране) соотечественница была, наобо-рот, слишком уж уверенной. Она вошла в зал с высоко поднятой головой, быстро оценила ситуацию и начала всматриваться в нас критичным взо-ром, словно сравнивала взглядом две, казалось бы, одинаковые папки, разница в весе которых составляет полгигабайта.
В общем рассказывать о её «выходе в свет» значит расписывать её достоинства. А недостатков пока не видно. Это странно, очень странно. Если не видно — значит есть, ЧТО прятать.
Не знаю ещё по каким параметрам, но по мании величия я, похоже, в четвёрку в мире войду. Мне что, лавры Фрейда покоя не дают?!
Зелёный человек представил нам вновьприбышую, мы уселись внима-тельно слушать одного из наших спасителей.
— Позвольте представиться, — начал он. Однако вовремя. — Я не люблю повторять одни и те же слова, поэтому ждал, пока вы соберётесь вместе. Итак, лучше всего, если вы будете звать меня мастером Йота.
Все мы невольно улыбнулись. Маленький зелёный человечек с большими ушами правда похож на лукасовского джадая.
— Моё настоящее имя вам вряд ли что скажет, да вы его и не произ-несёте. Для вас гораздо лучше звать меня именно так.
Ни у кого не было возражений.
— Ну а теперь к делу. Программа рассказала вам суть. Думаю, под-робности произошедшего более ста лет назад излишни.
— Остался ли ещё какой-нибудь землянин в живых? — спросила Кэти.
— Разумеется нет, иначе он был бы здесь.
— Я имею в виду… — начала Кэти. Точнее с губ сорвались всего два не-уверенных слога (ай мин).
— Понимаю, ни зверя, ни птицы, ни споры…
Лёгкое уныние прокатилось по нашим сердцам. Нависла тяжёлая пау-за. Первым заговорил Вес:
— И какова наша дальнейшая судьба?
— А какой вы хотели бы её видеть? — вопросом на вопрос ответил мастер Йота.
— Ну например, влиться в ряды межгалактического (или как оно там называется) сообщества, — сказала Мария.
— Кстати, расскажите в общих чертах, что у нас с Галактикой, сколько планет с Жизнью, с Разумом? — попросил я.
— И насколько реально найти этих Магацитлов? — добавил Вес.
— С вас достаточно знать, что около двух тысяч разумных рас Га-лактики составляют единый Галактический союз (Commonwealth of Galaxy, CG). Все расы вне CG, например те же Магацитлы, давно физически унич-тожены.
Так-так-так. Вселенская монополия, безграничный жестокий тота-литаризм. К Махору весь гуманизм, прогресс и всё остальное. Похоже на розыгрыш. Если у власти будет прыщавый ситх в капюшоне или усатый гру-зин с трубкой, то это будет уже не смешно…
— А теперь самое грустное. По той же самой статье b закона №199, сохранившей вам жизнь, вы не можете стать полноправными членами CG.
— Полноправными не можем, да? А какими можем? — спросил я, чув-ствуя острую тревогу за свою свободу.
— Да никакими не можете. Вы в принципе не в состоянии ужиться ни с одной из двух тысяч рас CG.
— Это почему же? — удивился Вес. Он был явно разочарован, даже обижен в лучших чувствах. А я вздохнул с облегчением. Убивать они нас не будут, не рентабельно было бы лечить, а если ужиться не можем, значит, физически мы (или наша свобода) им не нужны.
— Понимаете, даже ваша планета за сто лет настолько изменилась бы, что вам не было бы на ней места. Другие были бы и климат, и люди. Мы же совсем другие. В отличие от вас, мы ушли настолько далеко, что вы не только не сможете жить среди нас, но даже чтобы понять наш образ жизни, вы должны будете изучать нас на протяжении около пятисот лет.
Пятьсот лет? Кошмар!
— Чтобы только понять? — изумилась Мария.
— Приведу несколько примеров…— «Джадай» посмотрел на Веса.
— Нам в принципе не нужна энергия. Мы получаем то, что нужно дру-гими путями.
Глаза сделались круглыми у всех нас, но больше всех у британца. А мастер Йота посмотрел на меня.
— Мы очень точно (с очень небольшой, абсолютно недопустимой вам поправкой) принимаем скорость света за 0.
— Метров в секунду? — задал я глупый вопрос.
— Ноль, он и на Центавре ноль!!
А затем последовал взгляд на Марию.
— И скользкое понятие «культура» мы упразднили за ненадобностью.
Вот это да!
— А вот понятие «управление» у нас осталось, но совсем в другом ви-де, — заключил он, и при этом Кэти нервно сглотнула. Все мы были в лёгком замешательстве.
Весёлый мир, нечего сказать! Может, это всё сон?
— Вам наш уклад жизни может показаться странным, отталкиваю-щим. Помните, мы просто другие, совершенно другие. И даже для того, чтобы объяснить, почему мы другие, мне потребуется много времени.
Все так говорят. Не верится что-то. Хотя… Ну спасибо хоть, что меня не посещают идиотские мысли, вроде «сбежать, свергнуть диктато-ра, вернуть справедливость в этот мир!». Да-да, во имя эксплуатируемого класса, товарищи!
Ну уж нет. Ни в коем случае нельзя ввязываться и менять что-то в том, чего не можешь понять. Любой юзверь мои слова подтвердит. Другое дело, что в компьютерном мире у тебя всегда есть возможность понять, что к чему. А тут они НЕ ХОТЯТ (?) давать мне эту возможность.
Даже исключив фантастичность затеи, не совершу ли я непоправи-мую ошибку? Да и кто меня просит? Да это же смешно!
Только бы ещё, чтобы у Веса не было на этот счёт совершенно друго-го мнения!
— …И как бы то ни было, существует закон №199. Уровень вашей цивилизации – 16 условных единиц. Считая только вас четырёх — 19.525 у.е. Для интеграции в CG, нужно, как минимум, 35 у.е. Для вашего экстенсивного пути развития — нереально. Даже говорить об этом не будем. Насчёт ва-шего будущего есть два пути…
Свобода выбора — вот за что я люблю жизнь!
— Один из них — анабиозная камера. Сон на неопределённый срок.
— Для чего? Какой тут смысл? — спросила Кэти.
Вечная молодость, однако.
— Это уже ваше дело. Мы лишь предоставляем выбор. Есть другой путь. За сто лет жизни, украденной у вас, CG жалует вам планету в звёзд-ной системе, близкой вам, на вечное владение. Мы поставим лучшие систе-мы жизнеобеспечения, вы сможете прожить на ней столько, сколько со-чтёте нужным.
— А толку-то?!!! — вырвалось у меня. — Являясь несовместимыми с вашим миром, представителями сгинувшей культуры, мы не сможем психо-логически прожить даже в идеальных для нас физических условиях. Это как необитаемый остров. Находясь вне света, вне культуры, вне что-там-у-вас-вместо-неё, мы очень быстро потеряем гордое звание разумных су-ществ. Это будет не смерть, а ОПУСТОШЕНИЕ. Нет, право, лучше анаби-озная камера!
И кнопочка «Инъекция токсинов». Вот вам и сон на неопределённый срок, и вечная молодость.
Да уж! Что-то я сегодня вошёл в лиричный лад. Такой я правильный, благородный, гуманный. Аж самому противно!
А Мастер Йота улыбнулся:
— Я всегда говорил, что уровень Земли занижают. Если взять лучших представителей расы во время душевного подъёма, — он посмотрел на нас, — То можно даже не 19.525, а целых 19.983 дать! Срок интеграции тогда сократится на 0.8%. Он станет…
— Неважно, — оборвал его Вес.
— Да, ты прав, — сказал «джадай». — И всё же вы недооцениваете нашу гуманность.
С этими словами он достал из кармана диск. Он до ужаса был похож на обычную DVD-двусторонку.
— Одной из задач CG является наблюдение за неразвитыми цивилиза-циями. Мы постоянно следили за вами, пытались понять. Иногда это прихо-дилось делать кустарными способами, и вы нас даже могли замечать.
Тут он положил диск в образовавшееся отверстие в столе. DVD тут же пропал.
— В любом случае, у нас, разумеется, есть отличная база данных о Земле.
На большой белой стене напротив нас началось слайд-шоу.
— Статистические данные, секретные и не очень чертежи, техноло-гии… почти миллион различных литературных произведений на пяти земных языках, отсканированные изображения полотен лучших ваших живописцев, 3D модели скульптур, красивейших (с нашей, конечно, точки зрения) архи-тектурных проектов, энциклопедические знания, каталоги, схемы, гербарии, кадры и эмуляции ваших гор и морей, каньонов и заповедников. Разумеется, структура строения ваших ДНК… К тому же, из личного интереса сохра-нили весь ваш Интернет, как некий нонсенс исторического развития Земли.
Перед нами веретеном проносились картины, которые мы уже и не думал никогда увидеть. Я очень сильно боялся забыть их раньше времени, но они, оказываются, всегда теперь будут рядом с нами: «Рожь» Шишкина, спираль нуклеотида, египетские пирамиды, незабываемый дуговик Ронни О’Салливана и плакат «Родина-мать зовёт!»…
— Это невозможно! — возмутилась Мария. — Для таких объёмов не хватит никаких винчестеров!
Мастер Йота вздохнул.
— Мы давно отказались от глупого кодирования данных двоичным счислением. Вы тоже уже должны понимать ущербность этой технологии. Мы пользуемся… Вам не нужно знать чем. В общем, вопроса о том, помес-тится ли информация на носитель или нет, для нас уже давно нет.
Итак, на этом диске есть всё, что спасёт вас от нравственной, физи-ческой, психологической, инерциальной, индуктивной, метаментальной и прочей деградации. Это всё самое прекрасное, что создали поколения зем-лян, — закончил гуманоид.
Мда, вот ещё одно толкование фразы: рукописи не горят.
А вслух я сказал совсем иное.
— Вес, ты был прав. С этим диском мы ещё можем наивно полагать, что цивилизация Земли не погибла.
— А вьювер у нас будет?
Звучит глупо, но вопрос резонный. Может они дадут нам машину без мотора, точнее наоборот: мотор без машины?
— Разумеется, — ответил мастер Йота, — смотри.
Он начал водить указательным пальцем по ногтю большого. От этого загрузилась новая порция слайдов. Мы увидели футуристический, но всё же уютный интерьер. Лестницы, стены с различными малопонятными счётчи-ками, целый пульт управления, кухни, спальни…
— Это ваш новый дом. Биотический купол, диаметр – 20 километров, высота – 15. Ручная настройка гравитации, состава воздуха, влажности, температуры, радиации и прочего.
Это устройство для чтения носителей информации, машины для син-теза пищи… кислорода… электричества. Этот прибор поможет добывать полезные ископаемые. Зачем они вам? А вот с помощью этой машины мож-но создавать новые механизмы для различных целей. Вдруг вы захотите по-строить синхрофазотрон, и исследовать электроны околонулевых… около-световых скоростей? В теории вы подкованы, но практических знаний вам не хватит. Здесь же всё сделано за вас. Только введи программу. В общем, Вес разберётся, уверен, а ресурсы добыть вы сможете.
И после паузы инопланетянин добавил:
— Разумеется есть транспорт, связь и устройство для синтеза до-машних растений, грибов, животных и мёртвых органических соединений.
— Это как? — не поняла Кэти.
— Натуральный шёлк, шерсть, древесина, бумага и прочие полипеп-тидные цепи, из которых вы привыкли делать одежду, мебель, и прочие нужные в быту мелочи…
— Возвращение в Эдем, — прокомментировала Мария.
— И на этой оптимистичной для вас ноте я закончу, — сказал этот посланец непонятной нам империи. — У вас есть выбор. Вам нужно многое обсудить между собой. Я вернусь через полчаса, и вы дадите мне ответ.
… Крохотный инопланетянин неспешным шагом покидал большой зал.
3
После ухода мастера Йоты пауза затянулась.
— Ну что, господа, какие будут соображения по поводу сложившихся обстоятельств? — спросил я.
— Я надеюсь, решение о дальнейшей судьбе будет единогласным? Ни-кто не хочет в анабиозную камеру? — добавила Мария.
— В принципе, новая планета землян, напичканная совершенной техни-кой, является тоже своеобразной анабиозной камерой земной цивилизации, — сказал я после вразумительной паузы.
— Сон — лишь бегство, откладывание на долгий срок важного реше-ния. Мы должны сделать выбор не только за себя, но и за тех, кого сейчас уже нет с нами, за миллиарды землян, живших до нас. Не стоит забывать, что мы всё-таки Избранные.
Это в точку! Свой человек этот Вес, может сразу схватить быка за рога…
— Интересно, по какому принципу они выбирали нас? — подала мысль Кэти.
— Да какая разница?! Всё равно объективного параметра не сущест-вует. А много ли толку от сравнения земных и общегалактических ценно-стей. Всё равно мы их никогда не поймём, — сказал Вес.
А мне пришёл в голову монолог мастера Йоты. Когда он говорил об энергии, наших мировоззренческих постулатах, отсутствии культуры, ме-неджменте, он поочерёдно выделял глазами каждого из нас. Возможно, че-рез этот логический ряд можно вывести какую-то закономерность.
— Ну почему же это невозможно понять. Они умеют делать хладно-кровный выбор при предоставленной альтернативе, это мы уже поняли. Так что критерии можно будет сейчас и определить, если это нам интересно, — сказала Мария.
— Допустим, и как мы можем это сделать? — спросила Кэти.
— Ну, я думаю, что они использовали какой-то расширенный вариант Инь-Ян. Скорее всего, мы должны так или иначе дополнять друг друга. Но в то же время мы должны быть настолько самостоятельны, индивидуальны и целостны, что по каждому из нас можно составить слепок нашей цивили-зации целиком.
У неё всё получается так складно и непротиворечиво. Например, когда это мы успели так хорошо узнать инопланетян, если видели только одного и то минут двадцать и больше ни одного другого не увидим?
— А не сильно ли ты увлеклась? — спросил я. — Может всё проще?
— Мария, ты рассуждаешь, как бы ТЫ сделала выбор на их месте. А они могли мыслить совсем по-другому, мы этого не можем знать, — сказала Кэти. Она прямо-таки мои мысли озвучила. Интересно, но с каждым из мо-их «коллег» мы в чём-то очень и очень сильно сходимся. Может, Мария и права, закономерность есть.
— Многие философы Земли не раз толкали мысль, что принципы логи-ки едины для любой цивилизации. По-моему, инопланетяне нам кроме логич-ности как раз ничего не показали.
— А по мне, так этот наш разговор вовсе не логичен, — сказал Вес.
— Это почему? — не поняли мы.
— Вообще наше существование нелогично. Ну скажите мне, зачем им с нами возиться? Они же нас спасали, причём времени и сил не жалели. Их агент, рискуя жизнью, нас на Марс телепортировал. Они нас лечили, корми-ли, восстанавливали, ресурсы, то есть, тратили. А зачем? И с чего же они решили, что за «украденные», как он сказал, у нас сто лет жизни они ДОЛЖНЫ нам планету. Я, конечно, в рынке звёздной недвижимости не ори-ентируюсь, но, по-моему, бесплатный сыр только в мышеловке. Какие силы могли вынудить их нам вообще что-то давать?
— Насчёт мышеловки не бойся: с нас взять сейчас нечего, а вот пы-тать, убивать, заставлять работать обманом, да ещё с таким цирком, — глупо, — начал объяснять я. — Можно было бы сразу, только вылезли из ка-меры — становись! За работу! Или там на мозгобойню. Или что им там от нас нужно. И мы бы пошли. Мне показалось, или у нас после пробуждения память портачила, нам её возвращали? Мы бы не сопротивлялись, просто не были бы в состоянии. Они могли взять от нас всё, что могли, но не взяли ничего. И не требуют, пока.
— Да, ты прав, но почему же? — не понимал Вес.
— Над ними есть такая сила, которая на Земле была редкостью, — сказала Кэти.
— Это что же за сила такая? — поинтересовалась Мария.
— Нравственность. Простая сила данного слова. Они обязались не об-манывать и поступать сообразно их кодексу чести. Эти правила они могут легко нарушить, но потеряют при этом они гораздо больше. Можно всю жизнь рассматривать, как гигантскую стратегию, где мы только посто-янно размениваем одни (невыгодные) виды ресурсов на выгодные в данных условиях. Но это не только слава, богатство и деньги, но множество нема-териальных, сложных, порой, недоступных пониманию ресурсов, таких как честь, мораль, гордость, — высказалась англичанка.
Между прочим, я тоже в своё время пришёл к похожим выводам. Я решил обобщить:
— Дико, но почему бы не считать совесть ресурсом, которого у всех изначально одинаковое количество, но одни её бросают в грязь, а другие счи-тают высшей ценностью. Я тебя правильно понял, Кэти?
— Примерно.
— То есть вы считаете, что нравственные законы — это такая ма-кулатура, которая есть всегда, а ты сам решаешь, выкинуть её или нет? — возмутился Вес.
Именно возмутился, его это аж за живое схватило. Для подлого чело-века эти слова — так, рассуждения, ничего особенного. Но британец при-нимает их близко к сердцу. Да и Кэти с Марией тоже. В приятную я компа-нию попал. Не продадут тебя, не кинут. Потому что некому продавать…
— Практически, только не макулатура, а скорее автомобиль. Он за-ставляет тебя пылиться в пробках, покупать бензин. В общем, создаёт много неудобств. Ты подумаваешь, не продать ли его, нужен он мне? Всегда же есть, например, метро, — ответил я.
— Только вот продав моральные принципы один раз, ты их никогда не сможешь вернуть, а вот что ты получишь взамен — никто не знает, — от-ветила Кэти. Я кивком головы дал понять, что она продолжила мою мысль.
— То есть вы дорожите моралью только потому, что боитесь поте-рять неизвестно что, боитесь неизвестности? – изумился Вес.
— Нет, мы просто если в казино что-то и ставим, то не на зеро.
— Интересная точка зрения. Трудно с вами согласиться, но она вну-шает мне доверие, — сказала Мария. — Когда кто-то мне говорит, что он-де мягкий и пушистый, честный и принципиальный, то пелена недоверия сразу окутывает этого человека в моих глазах. А вы вот утверждаете: продали бы мы вас всех, но нам это просто не выгодно. Не сейчас, в данный момент невыгодно, а в принципе, иначе мы сами себя потеряем… Убеди-тельно! — заключила уроженка волжского края.
— Всё это, конечно, прекрасно, только я на нашем месте не стал бы так хорошо думать о тех существах, которых мы совсем не знаем. Конечно, хотелось бы, чтобы галактическая цивилизация развивалась по пути гума-низма, но это так маловероятно, что стоит поискать другие причины та-кого странного поведения, например, какая-то традиция или дурацкая шут-ка… — обобщил я.
— Да уж, может быть. Инопланетян понять сложно. Но теперь мы точно можем понимать друг друга, — сказал Вес.
Да, понимать-то мы друг друга можем, правда с трудом. Ещё бы не этот свистящий Инглиш, то было бы вообще хорошо. Но всё равно чувству-ется, что мы уже команда, которой по силе решать любые задачи. А их бу-дет много, очень много, но… Почему-то будет легче, намного легче, чем ко-му бы то ни было до нас… Почему же?
Наверное, что-то меня за живое задело. Я ПОНЯЛ, почему будет лег-че. И мне казалось, что я могу Это объяснить им и только им. Только здесь и только сейчас.
— Столыпин как-то сказал: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача», — начал я издалека.
Саксы недоумевающее смотрели на меня.
— Это был комментарий по поводу указов 1907 года о введении воен-но-полевых судов на территориях Российской Империи для нормализации по-слереволюционной обстановки, — пояснила Мария нашим «коллегам», не знающим русской истории, хотя им от этого вряд ли стало понятней.
А я продолжил:
— Магацитлы были врачами….
— ЧТО?!!!! — изумились все.
— Сто лет назад был Холокост, опустошение, вернее очищение опус-тошением. Мы, люди, часто замечали нашу парадоксальную природу. Чтобы лучше вам меня понять, процитирую вашего родного Свифта. Он говорил, что мы пьём, когда не хотим пить, спим, когда не хотим спать, мы все тщеславны, жестоки, мы не думаем о собственной душе, в то время, как наше тело никогда ещё не оставалось без тщательнейшей заботы. Мы ци-вилизация, которой нужно лишь хлеба и зрелищ! Вспомните наш мир, вспом-ните прогресс. Где он был? К чему он вёл??? Это была иллюзия!
— У Свифта такого не было! — возмутился Вес.
— Это уже от себя, — объяснил я. — Что такое прогресс? Процесс развития Разума, свободы? Может, ещё культуры скажете? Прогресс Зем-ли — путь совершенства материальных удобств, а не духа. Третья от Солнца планета — царство жирных, страдающих одышкой и геморроем тел млекопитающих и тараканов. Явно не оплот Разума во Вселенной!
— Вообще-то о мёртвых говорят хорошо или не говорят вообще, — заметил Вес.
— Виктор, ты не прав. В истории было много кошмара, я согласна, но ведь есть же и прекрасные моменты. Открытие формулы бензола Кекуле, «Купание красного коня» Петрова-Водкина, изобретение языка гипертеск-стовой разметки и застёжки-молнии, — начала диспут Мария. — Разве всё это не высшая фокусация Разума, Духа, Ноосферы, разве это не то, ради чего стоит жить?!
Россиянка смотрела на меня с недоумением. Она действительно вери-ла в то, что говорила. Поэтому я убедился в своей позиции ещё больше:
— Всё время своего существования коммунисты оправдывали своё бес-культурье (катастрофическое бескультурье, отражающееся на четвёртом уже поколении россиян, разительно отличающееся по своему уровню с тра-дициями дворянского образования) В.Маяковским, например. Вытащат его как знамя (нет, как щит) и идут, прикрываясь им к войне, к застою, к ката-строфе. «У нас есть талант. Он всей душой за нас. За нас ещё Есенин с Бло-ком выступали. Один гений пересилит тысячу сволочей и подонков. ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА. За борт мораль, забудем дух, справедливость, милосердие — вперёд к светлому будущему диалектического МАТЕРИА-ЛИЗМА».
Я сделал паузу. Достал наш драгоценный DVD. Продолжил:
— А результат вы знаете. «Растленья душ и пустота, что гложат ум, и сердце ноет…», так вроде у Тютчева? Не надо, прошу вас, приукраши-вать события. Земля испокон веков состояла из популяций сволочей и пре-дателей, из обществ прямоходящих животных с бинокулярным зрением. Их цель — комфорт физический, их средства — любые, ведущие к достижению цели. Их мир: беспринципная борьба за место под солнцем, в которой каж-дый сам за себя, где нет никому доверия, где право сильного — единствен-ный закон, который можно уважать, но только до тех пор, пока лидер дей-ствительно силён. Это НАШ мир, мы в нём жили, и за тысячелетия там НИЧЕГО не изменилось.
Только лицемерие и ложь человеческого общества стало принимать всё более и более изощрённые формы. Чтобы получить власть над людьми лидер может пообещать всё, что пожелают плебеи. А чтобы они не взбун-товались, можно поддерживать иллюзию права и справедливости сначала на словах… а потом и на уровне бумажек.
Но это ничего не изменило!!!! Война, теракт, катастрофа вмиг меня-ют ситуацию, законы приличия забыты, всё возвращается к исконной, ис-тинной сути. Так живут рабы, так живут животные.
И самое интересное, что их всё устраивает. Это их мир, живущий по их законам. Какая разница, что постоянно шепчут на ухо какие-то люди странные слова о чести, морали, праве. Со стороны может показаться, что это законы и убеждения большей части населения. Иллюзия! Они жи-вут из страха наказания, трепыхая и возводя в ранг божества Сильного, То-го-Кто-у-Власти.
А ещё среди животных есть и люди, человеки, так сказать. Вы пред-ставляете, они верят тому, что мир живёт по законам чести и справедли-вости. Они чтят законы не из страха наказания, а потому, что им против-но поступать против совести. Они верят окружающим, живут по прави-лам, и слово душа и нематериальный мир, может даже Ноосфера, для них не пустой звук. Наивные люди! Их, правда, из поколение в поколение стано-вится всё меньше, вымирают, бедняги. Но они явно попали не в ту компа-нию. Земля — мир зверей, животных в человеческом обличье. Это мир хозя-ев, но прежде всего, это мир рабов, ибо рабам свобода не нужна, им необхо-димы свои собственные невольники!!!!!
А диск по-прежнему лежал у меня в руках.
— Но теперь их уже нет. По странному стечению обстоятельств, среди нас нет ни одного раба, желающего вреда другим и наслаждений для себя. Для нас всех гуманные идеи стали неотъемлемой чертой жизни, мы не мыслим нас самих без тех принципов, которые лишь условны для большин-ства землян и из-за которых мы, может быть, всё ещё живы. А осталь-ные…
Никто, в принципе, не будет упрекать землян. Ну рабы и рабы. Пусть покоятся с миром! Но всё, чем они оправдывались, всё, что вносило краски в чёрно-белое существование планеты полярных сияний — здесь! И мы — здесь, свободные, честные и молодые. Мы — дети Земли, дети Великой идеи Гуманизма и Морали. А всё остальное — суета и тлен. Получается, что че-ловечество ничего, по сути, не потеряло. Всё главное выжило, — заключил я. — Это был очищающий Холокост. Цивилизация не погибла, даже не потеря-ла ничего существенного. Просто сбросила балласт, слежавшийся, душив-ший её мусор. Наша задача — всего лишь не забыть, какой ценой добыто это всё, — я указал на DVD, — и приумножить эти богатства. Это будет сложно, очень сложно, но ради этого стоит жить, с улыбкой наблюдая каждый восход нового Солнца. В то же время будет легче, потому что ка-ждый день светило будет озарять землю, по которой ходят в полном смыс-ле слова ЛЮДИ, и только люди. Кто же это сказал: «Я видел красный день: В РОССИИ НЕТ РАБА»? Как это кстати!
Я закончил, нависла пауза. Потом, переосмыслив, Мария сказала:
— Ты прав, намного легче пережить боль от потери человечества мыслью об очищении, а не об уничтожении цивилизации!
Я вёл этот «монолог Сатина» на английском, единственно общим для нас языке, но первой поняла меня всё же землячка. Хотя не совсем так, как я имел в виду, но она хотя бы уже не спорит!
— Как жаль, что мы поняли нас самих слишком поздно! — добавила Кэти.
На душе от этого остался лёгкий привкус горечи, но она не шла ни в какое сравнение со свалившейся с наших плеч горой переживаний относи-тельно смерти нашей планеты.
…Когда мастер Йота вернулся, мы были полны сил и желания начать новую жизнь. Совсем новую, полную смысла, добра, истины, красоты…
4
…Мы сели в капсулу, которая должна была доставить нас к кораблю, на которым мы полетим в наш новый Дом.
Мы чувствовали движение, вибрацию капсулы. Это ощущение похоже на движение кабины лифта. Было немного непривычно. Да и какого себя чув-ствовать молодым, если знаешь, что родился более ста лет назад.
Неожиданно капсула остановилась, потолок и стены разъехались, и мы оказались… в лесу. В самом настоящем хвойном лесу, полном жизни, ве-селья и запаха хвои. Мы ничего не понимали. Мы должны были оказаться на корабле, а вокруг были непроходимые чащи, голубое небо и в доску родное солнце.
Навстречу нам шли два человека в форме. Человека! В форме! Один был русский офицер. Ух ты, полковник! А другой… другой был тоже в пого-нах.
— Congratulations! — забормотал что-то тот другой, явно обращаясь к Весу и Кэти. А русский говорил нам:
— Поздравляю с успешно пройденным психологическом тестом в на совместимость, проходившим в центре подготовки спецкадров в Барнауле, Россия. Вы только что испытали на себе курс, совместно разработанный ФСБ и МИ-6 для создания морального иммунитета к ментальным атакам.
— What?! — не поняла Кэти.
— Чего-чего? — изумилась Мария.
У меня же не было слов, а Вес выдал длинную тираду по-английски, из которой я понял только одно слово из четырёх букв, но с ним (с Весом), я, тем не менее, был абсолютно согласен.
Земля жива! Человечество живо! Весь этот фарс, эти камеры, залы, мастер Йота — это всё мираж, бред, розыгрыш, подстроенный чекистами в наивной вере, что мы после этого станем агентами спецслужб!!!!!
… И всё же. Как стало легко и приятно на душе. Не поздно! Не поздно мы поняли бренность своего существования. Спасибо, всё-таки этим психам из ФСБ, они приготовили отличное, очищающее испытание.
Хотя… В глубине души затаилось лёгкое разочарование. Как просто было бы взять и всё начать сначала, с чистого листа, с чистой совестью. Так больно, но так просто…