Какой обычный день

Какой обычный день.
Его и не вспомнишь, если пройдет пара недель. Обычное утро, мятая постель, первый утренний стук ног по полу, когда она уходит умываться. Чайник, зубная паста, так происходит каждый день.
На столике грязные тарелки, недоеденные куски колбасы, смятые блестящие золотинки. Настроение боевое с утра.
Вот теперь мы проснулись, на ее щеке до сих пор виден след от подушки, она задумчиво глядит в окно. Нужно мыть посуду. Какие планы на день?
Что я в ней нахожу? Отчего мне ее так жаль? Может, мы друзья? А друзья – это друзья и не нужно подходить к ним слишком близко?..

Хочется, чтобы вокруг люди были счастливы, улыбались, встречали друг друга на улицах и рассказывали о том, какие нечаянные радости случаются у них каждый день. Хочется увидеть, что она счастлива, что она просыпается с улыбкой. Но все наоборот.

Что я могу сделать, чтобы увидеть все это? Чтобы, наконец, мне стало спокойно за нее. Как мне утолить ее горечь?

Вряд ли она меня любит. Она боится остаться одна, но не любит, когда на нее смотрят по утрам. Она беззащитна, но окружена непреодолимыми стенами. Увы, нам не взять этот город, дана команда собирать обозы, мы удаляемся. На стенах люди долго смотрят нам вслед, но на их лицах не видно радости победы.

-Налей мне тоже…- она подвигает ко мне чашку, я прислушиваюсь к ее интонациям. Сегодня они особенно беззащитные, тихие, ребенок потерявшийся. Как ее утешить? Я бы предложил ей себя, но вряд ли ее это утешит.

Но как она жестока! Порой в ее глазах такой металлический холод и цинизм, когда я это вижу, мне кажется, в детский садик ворвались террористы и выглядывают из его окон. В такие моменты я чувствую, что изнемогаю. Знаю, что это нужно молча переносить, это проходит, потом она успокоится и притихнет, нужно только ее молча простить, потому что ей самой бывает очень плохо.

Наверное, ее не любили родители. А она не любила их. А может, наоборот, но теперь уже поздно разбираться в воспитании. Трудный подросток.

Что ей нужно от меня, почему она меня не отпускает? Я – не родитель ей, я такой же трудный ребенок, мне тоже часто бывает плохо, я не знаю, где правда, а где – ложь, я хочу только, чтобы люди поддерживали друг друга. Но все наоборот.

Бывает, ее лицо становится темным, может, становятся еще больше ее глаза, может быть, просто странное выражение лица, эта горечь, которой я не могу помочь. Знаю, после этого нужно готовиться: пройдет час и на меня посмотрит другой человек: самоуверенный, в глазах – жестокий блеск и равнодушие, слова резки и бьют прямо в цель. Может быть, это она и есть?

Однажды нам было удивительно легко и хорошо. Был весенний день, может быть, утро, она лучилась радостью, словно девочка – первоклассница, а я был счастливым пацаном, я готов был прыгать и хохотать во весь голос, мы куда-то шли, впереди была целая жизнь.

-Знаешь, мне нужно побыть одной.

Нам нужно побыть одним. Мы и так одни. Я один. Тимуровец хренов. Мне бы связываться с нормальными людьми, которые нор-маль-ные! Ну зачем она мне? Зачем я ей? Кто это все придумал? Ведь я ее не люблю! Это скажет любой! Разве можно любить такого человека?..

Но почему я хожу вокруг этих стен, не в силах повернуться и уйти?

Какой безнадежно обычный день…